Мэрфи из обыкновении - Пирс Энтони. Страница 40

— Ага, вот ты где, — заорал, размахивая дубинкой, первый гоблин. — Сейчас ты у меня схлопочешь!

Хладнокровно прицелившись, Грей запустил ему в физиономию пирожок (судя по запаху, с корицей) и не промахнулся. От удара пропеченная корка лопнула, и начинка разлетелась как при взрыве, так что досталось и еще паре гоблинов, поспешавших сзади.

И тут он увидел усиленно испорченную выпечку в действии. Наверное, будь то обычный пирожок с, корицей, все обошлось бы укором, возможно, даже немым, обращенным одним гоблином к другому. Но произведенное Айви усиление заставило проявиться еще одно свойство корицы: все три гоблина заболели корью. Болезнь развивалась стремительно: покрывшись на глазах сыпью, они застонали, заохали и, потеряв ориентацию, свалились в пропасть.

Успех вдохновил юношу: пожалуй, у него и вправду был шанс отбиться, К счастью для него, во время погони преследователи растратили весь запас камней, а здесь, у края Провала, валялись лишь тяжеленные валуны. Чтобы пустить в ход дубинки было необходимо сойтись с ним вплотную, тогда как угощать недругов выпечкой он мог с расстояния. К тому же, хотя гоблинов насчитывалось около трех десятков, узкий проход не позволял им приближаться иначе, как по одному за раз.

Грей почувствовал себя Горацием (в какой-то книжке ему довелось читать про отважного римлянина, оборонявшего мост от целой армии этрусков). Он и впрямь верил в свою способность выстоять против целой армии, пусть только враги наседают на него не скопом, а по очереди.

Складывалось впечатление, будто произведенное Айви усиление и впрямь возымело эффект: Грей ощущал необыкновенный прилив сил, хотя, возможно, это объяснялось силой любви. Первый же его бросок оказался исключительно удачным, и он не сомневался в том, что не промажет и на большем расстоянии. Да и оружием порченая выпечка оказалась достаточно действенным, не то что гнилые помидоры. Магия это или нет, но гоблинам стоило поостеречься.

Однако их случившееся, похоже, не обескуражило. Очередной гоблин с дубинкой в руках уже мчался к юноше. Не позволяя противнику приблизиться, Грей с непревзойденной точностью влепил ему в лоб пирожок с грибами. Неизвестно, что произошло бы, будь его начинка, например, из лисичек, но в данном случае начинкой послужили сморчки. В результате незадачливый гоблин не только мгновенно сморщился, но и начал энергично сморкаться. Насморк оказался заразным, его подцепили еще несколько ближайших гоблинов, так что. весь их наступательный порыв пошел

насмарку: все полетели в Провал.

Но задние напирали, так что Грею пришлось снова потянуться к ветвям за выпечкой. Под руку ему подвернулся беляш, от попадания которого передовой гоблин всего-навсего побелел, однако ему не поздоровилось. Его скинули вниз разъяренные сородичи: будучи от природы почти черными, гоблины на дух не переносят светлых тонов. Не случайно для характеристики презренного отщепенца ими используется выражение белый гоблин.

Так или иначе, Грей был доволен ходом сражения: будучи обороняющейся стороной, он чувствовал свою правоту.

Гоблины страдали постольку, поскольку не хотели оставить его в покое. Он к ним не лез, но готов был отразить любые вражьи поползновения. Лишь бы выпечки хватило.

Пока хватало. У гоблина, пораженного расстегаем, расстегнулось решительно все, и он полетел с обрыва, запутавшись в собственной одежке. Пирог с вареньем отправил следом за ним еще нескольких, основательно обварившихся.

Юноша выигрывал, однако он понимал, что не может поспешить вдогонку за Айви, пока позади остается хотя бы один противник. Стоит ему повернуться к гоблинам спиной, и они мигом сбросят сверху на беглецов валуны или придумают еще какую-нибудь гадость.

Наконец, наступавших осталось всего лишь двое, но и Грей оборвал все пироги па нижних ветвях и держал в руках последний. Приглядевшись, он узнал в одном из гоблинов вице-гоблинатора и решил приберечь выпечку для него, как более злобного и опасного. Ну, а с другим уродцем можно будет совладать и врукопашную.

Однако уцелевшие гоблины не спешили приближаться на расстояние броска, видимо, вице-гоблинатор был хитрее и осторожнее прочих. Правда, его подручный рванулся было вперед, но главарь удержал его.

— Куда прешь, не видишь, что у него в руках?!

Грей держал обыкновенную слойку с кремом. Ему она не казалась особенно опасной, но гоблинов определенно пугала.

Неожиданно вице-гоблинатор отдал какой-то тихий приказ, и оба врага отступили за валуны.

— Хитрость затеяли, подумал Грей, — нападут, как только я повернусь к ним спиной. Придется ждать.

Спрятавшись за большим скальным обломком, Грей затаился, пусть они решат, будто он пустился наутек, бросятся вдогонку и нарвутся на угощение.

Как и предполагалось, гоблины вернулись довольно скоро, но вернулись, к его удивлению, не одни. Существо, приведенное ими с собой, более всего походило па барана с необычайно мощными завитыми рогами. Когда они оказались в переделах броска, Грей выскочил из укрытия и преградил им дорогу.

— Вот ты и влип — злорадно вскричал вице-гоблинатор. — Где тебе, недоумку, перехитрить гоблина. Теперь тебе каюк: раздолбана слойкой не остановишь, он тебя живехонько сшибет вниз.

Живой таран, выставив рога, двинулся вперед. Понимая, что против раздолбана ему не устоять, Грей решил, что должен во что бы то ни стало поразить гоблинов. Пусть сам он будет сброшен в Провал, но без науськивания гоблинов баран едва ли погонится за Айви.

Пролетев над рогами раздолбана, слойка с кремом упала между двумя гоблинами и произвела совершенно неожиданный, ужасающий эффект. Едва, расслоившись от удара, она. заляпала уродцев кремом, как они обратились в золу. Откуда юноше было знать, что кремовая слойка, именуемая крематорием, будучи усилена, мгновенно кремирует все, с чем соприкасается.

Гоблины погибли, по раздолбан неудержимо мчался вперед. Грей зажмурился, ожидая страшного удара, но ничего не произошло. Лишь в его живот уткнулось что-то мягкое. Он открыл глаза.

Перед ним, не выказывая ни малейшей агрессивности, стоял курчавый барашек. Странно, как это милое животное могло показаться ему злым и опасным.

— Привет, бяша, — он потрепал барашка по холке. — Почему бы тебе не пощипать травки?

Барашек, проблеяв что-то (видимо, в знак согласия), так и поступил. Грей мог спокойно начинать спуск.

Как бы ни был он крут, юноша одолевал его с уверенностью, особенно укрепившейся после того, как отпечатки копыт кентавра и (кое-где на песке) легкие следы Айви позволили убедиться, что он на верпом пути. Несмотря на головокружительную высоту, ему почти не было страшно.

Что навело его на определенные размышления. В сражении с гоблинами он проявил несомненную доблесть, но на это его могла подвигнуть любовь. Но выпечка с дерева никак не походила на обычную. А как быть с кентаврами — уж их-то существование ничем, кроме магии, не объяснить. Конечно, существует такая штука, как генная инженерия, но даже она не позволяет создать комбинацию из человека и лошади. Во всяком случае, на нынешнем этапе развития.

Но самое главное — этот Провал, в который он сейчас спускается. Усомниться в его реальности невозможно, но и поверить в нее — тоже. И уж всем ясно, что никому не по карману создать для Луна-парка столь масштабные декорации.

Неужто он и впрямь близок к тому, чтобы поверить в магию? Ну что ж, в конце концов, Айви в это верит, а он ее Любит. И если она готова выйти за него даже против воли родителей, то почему бы ему не разделить ее веру? В конце концов, вовсе не обязательно, чтобы то, во что ты веришь, объективно существовало.

Размышляя о любви, вере, магии и прочих высоких материях, он сам не заметил, как добрался до дна Провала.

Айви поблизости не оказалось, но Грей этому не удивился.

Надо полагать, что, спустившись, она тут же вскочила на Ослятю и во весь опор поскакала на поиски Провального дракона. А дракон вовсе не должен был обязательно оказаться рядом.