Тунеядцы Нового Моста - Эмар Густав. Страница 95

— В таком случае я еду, герцог.

Бланш пришла в восхищение, что не расстанется с графиней, которую очень полюбила, и скоро опять увидится со своей приемной матерью.

— А теперь, графиня, позвольте переговорить с вами окончательно о всех необходимых подробностях ваших сборов.

Бланш воспользовалась случаем попроситься пойти кое-что приготовить для себя к отъезду, так как выехать назначено было в три часа ночи, и убежала к нетерпеливо ожидавшему ее де Лерану.

— Победа, победа, милый Гастон! — вскричала она, подбегая к нему, вся запыхавшись. — Мы едем все вместе!

Он решительно ничего не мог понять и как будто остолбенел.

— Мне некогда объяснять вам всего, — торопливо сказала девушка; я спешу вернуться к герцогу; уходите скорее, Гастон; мы через несколько часов увидимся.

— Бланш, милая, я с ума схожу! Что вы мне такое говорите?

— Некогда, некогда объяснять, Гастон! Поезжайте в Вильжюиф, там все узнаете.

— Как! Вы сами гоните меня! — говорил де Леран, все-таки ничего не понимая.

— Да, да! Скоро мы опять увидимся, только уходите быстрее.

Они молча, торопливо пробирались к боковой калитке. Де Леран думал, что в доме подозревают его присутствие, и повиновался Бланш, не желая подвергать ее даже самому легкому огорчению.

Они подошли наконец к калитке; девушка осторожно отперла ее.

— Уходите, друг мой, а главное, скорей возвращайтесь!

— Вы хотите, чтоб я вернулся? — спросил он вне себя от изумления.

— Да, да, вы вернетесь; только умоляю вас, уходите скорей! Скоро все узнаете.

— Иду, повинуюсь вам, Бланш, но ничего не понимаю! — произнес де Леран, целуя ей руки. — Прощайте!

— Нет, до свидания!

Он еще раз поцеловал ей руку и вышел на улицу. В эту самую минуту на него бросились какие-то двое людей со шпагами в руках. Опасность мигом вернула молодому человеку хладнокровие и присутствие духа. Втолкнув Бланш в сад, он запер калитку и, обернувшись к нападающим, выбил у одного из них шпагу и эфесом так ударил его по голове, что тот упал без памяти. Все это молодой человек сделал молча, чтоб его не узнали. Перепрыгнув через упавшего, он бросился бежать; другой противник слабо преследовал его, скорее как будто для очистки совести, чем из желания действительно догнать.

Но, спасаясь с быстротой оленя, преследуемого охотниками, храбрец не забыл успокоить бедную девушку, которая почти теряла сознание, стоя, вся дрожа, в саду.

— Спасен! — громко крикнул он.

Это слово мигом вернуло силы Бланш, и она ушла домой, благодаря Бога за спасение любимого человека.

Де Леран вскоре исчез в лабиринте бесчисленных переулков, которыми так изобиловал в то время Париж.

— Молодец! — проворчал, возвращаясь к графу, преследователь молодого человека, в котором читатель, конечно, узнал капитана Ватана. — Ну, вывел нас из беды этот славный де Леран! Пойду теперь помогу бедному графу… От души бы я посмеялся, если б только это не с ним случилось… Ну, послушайте, проходите своей дорогой, — сказал он какому-то человеку, подошедшему к нему слишком близко.

— Ах, это вы капитан! — отвечал тот.

— Граф дю Люк!

— Разве вы меня не узнали?

— Ну, очень рад, что вы на ногах. Вы не ранены?

— Нет, но этот негодяй герцог здорово стукнул меня; до сих пор в ушах звенит. А вам не удалось его нагнать, капитан?

— Легко сказать — нагнать! Славно бы я попался, если б не остерегся! Мне и то едва удалось удрать от целой толпы дворян.

— О, я убью этого мерзавца!

— Этого не случится, если вы будете продолжать действовать так, как сегодня. Горячность, граф, всегда заставляет делать только глупости.

— Благодарю за совет, капитан, жаль только, что вы поздно спохватились дать его.

— Да ведь вы не слушались, когда я говорил вам раньше, ну, я все-таки утешаюсь, что могу посоветовать и попозже.

— Только теперь не станем об этом говорить, капитан!

— Как хотите!

Они вернулись в «Единорог». У крыльца стояли несколько конюхов с лошадьми. В общей зале де Леран и трое или четверо дворян пили вино. Де Леран весело вскочил, увидев графа, но капитан схватил его за руку и крепко сжал ее.

— А, милый де Леран! — воскликнул он и шепотом быстро прибавил: — Ни слова о том, что случилось два часа тому назад!

— Что? — спросил озадаченный де Леран.

— Ни слова! — повторил капитан, выразительно посмотрев ему прямо в глаза.

Де Леран догадался, что тут что-нибудь серьезно, кроме того, и в его собственных интересах лучше было молчать.

Ответив капитану тоже выразительным взглядом, он горячо пожал руку графа, и они стали пить.

Через некоторое время де Леран и его товарищи уехали, а наши друзья пошли к себе наверх.

ГЛАВА IX. Как составлялись заговоры в 1621 году

После описанного нами происшествия граф дю Люк целых два дня не выходил из дому; он был болен и душой, и телом, но больше душой. Кажется, увидев вышедшего из дома его жены герцога де Рогана, целовавшего ей руки, он бы должен был окончательно убедиться в справедливости своих подозрений. Но на деле вышло не так. Чем больше он начинал раздумывать, тем все больше приходил к убеждению, что несправедливо поступил с женой, бросив ее по одному ни на чем не основанному подозрению.

Неужели Жанна могла так вдруг из чистой, честной женщины сделаться обманщицей, отдаться совершенно незнакомому человеку? Да и герцог де Роган не мог в одну минуту изменить высоким правилам чести, которыми всегда отличался, и так низко поступить с человеком, спасшим ему жизнь.

Граф и раньше сознавал в глубине души несправедливость свою к жене, которую всегда любил, а после разлуки полюбил еще больше, но, чтобы оправдать себя в собственных глазах, окружил графиню целой сетью шпионов, от которых узнавал о каждом шаге, каждом движении и слове графини; но он только думал, что это так, на самом же деле люди графини были слишком ей преданы, чтобы выдать ее даже мужу, их любимому господину.

— Нет, — сказал он себе после описанного происшествия у садовой калитки с мнимым герцогом де Роганом, — я совсем сумасшедший! Капитан говорил правду; тут какая-то тайна, которая непременно разъяснится; и я всеми силами помогу этому; поеду к герцогу и попрошу у него объяснения; если он мне в нем откажет, тогда плохо ему придется!

В то время как граф дю Люк, лежа у себя в спальне, пришел к этому заключению, к нему вдруг вошли, несмотря на энергичное сопротивление Мишеля, Ватан, Клер-де-Люнь и Дубль-Эпе.

Капитан сейчас же заметил его бледность и утомленное выражение лица.

Поговорив и спросив о здоровье, они сказали графу, что Дубль-Эпе принес кое-какие известия.

— Расскажи-ка, крестник, — обратился к нему капитан.

— Вчера, — начал молодой человек, — у меня обедали пятеро вельмож: шевалье де Гиз, маркиз де Лафар, граф де Ланжак и граф де Теминь.

— Как! Да ведь господин де Теминь в армии? — удивился граф.

— Нет, граф, он вчера инкогнито приехал в Париж.

— Но кто же был пятый? Вы мне назвали только четверых.

— Пятый, граф, был отец Жозеф, одетый в светское платье. К ним почти вслед за тем присоединился еще граф де Сент-Ирем с сестрой, мадмуазель Дианой. Передам вам вкратце их разговор. Епископ Люсонский послал графа де Теминя в Париж покончить со всеми гугенотами, которые только есть в городе. В провинции дело идет, по-видимому, не так, как здесь; реформаты энергично сопротивляются; королевские войска начинают терпеть поражение. В то же время де Люинь, видимо, надоедает королю и впадает в немилость, а епископ Люсонский быстро идет в гору; поговаривают, что он скоро будет первым министром. Епископ Люсонский убежден, что наступила минута нанести решительный удар, который он так давно готовит. И в это время королевские войска займут Кастр и Монтобан.

— Ну, это не так легко, — заметил капитан.

— Особенно после того, как герцог де Роган подкрепил их, — добавил граф. — Так мятеж не замедлит вспыхнуть?