Золотая Кастилия - Эмар Густав. Страница 24

— С целью узнать все о ваших силах, ваших средствах, вашей организации, оценить силу вашего могущества, для того, чтобы вас победить и навсегда разорить ваши разбойничьи гнезда, служащие оскорблением человечеству.

— Словом, — заметил Монбар с едкой насмешкой, — ваш дядя под благовидным предлогом некоего мщения сделал из вас шпиона. Нечего сказать, достойная роль для кастильского дворянина!

— Милостивый государь! — вскричал Франкер запальчиво, но, тотчас преодолев себя, продолжал: — Пусть так, шпион, но, по крайней мере, цель, которую я задал себе, облагораживала в моих глазах эту роль.

— Ваш софизм не ответ, — сухо произнес Монбар. — Но цель, о которой вы говорите, насколько я понял, была не единственной вашей целью.

— Нет, у меня была цель еще более священная — узнать обольстителя моей матери, убийцу моего отца, и отмстить ему.

— Без сомнения, убив его? — иронически поинтересовался Монбар.

— Нет, захватив его и заставив его повесить как вора и убийцу.

— Негодяй! — вскричал Монбар. — Итак, ты признаешься в вероломстве?

— Я признаюсь в том, что я сделал, и горжусь этим.

— Так это ты уже несколько месяцев передаешь планы наших экспедиций испанцам?

— Да, я.

— Да знаешь ли ты, несчастный, что ожидающие тебя наказания ужасны?

— Знаю, — просто ответил Франкер.

— И ты не дрожишь?

— Зачем мне дрожать? Приняв данное мне поручение, я знал, на что иду и чему подвергнусь, если меня узнают, я заранее рассчитал все шансы за и против. Я начал против вас страшную партию, поставив на кон свою голову. Я надеялся, что Господь будет со мной, потому что защищаемое мною дело справедливо. Господь оставил меня, я покоряюсь Его всемогущей воле без ропота и без слабости. Я в ваших руках; делайте со мной все что хотите. Я проиграл, я сумею достойно заплатить.

— Да, — сказал Монбар с холодным гневом, — сегодня же вы получите заслуженное вами наказание.

— Молчите! — внезапно произнесла трактирщица, протянув руку как бы для того, чтобы остановить Монбара. — Молчите и подождите еще несколько минут. Этот человек не все сказал.

— Как! Это еще не все?!

— Нет, он забыл назвать нам свое имя. Мы должны знать, Действительно ли он дворянин, как хвалится, или, напротив, ничтожный шпион, негодяй низкого сорта, состоящий на жалованье у наших врагов.

Произнося эти слова, трактирщица обменялась с Монбаром взглядом, имевшим странное выражение; флибустьер молча кивнул головой в знак согласия.

— Ага! — торжествующе воскликнул молодой человек. — Я ожидал этого. Однако ваше ожидание будет обмануто; я умру, но вы не узнаете, кого убили!

Монбар сделал движение, выражавшее досаду.

— Вы ошибаетесь, — возразила трактирщица. — Если мы и не знаем вашего имени, то ничего нет легче его узнать.

— Сомневаюсь, — насмешливо ответил Франкер.

— Дитя, — промолвила она с нежным состраданием, — ребенок, считающий себя сильным, потому что вы решительны и честны, а между тем вы только игрушка в руках окружающих.

— Милостивая государыня! — вскричал он.

— Как! — продолжала она, не обращая внимания на его слова. — Мой слуга Бирбомоно передал вам письмо, назначающее свидание. Сегодня утром вы отправляетесь на это свидание. На берегу Аргонито в трех лье отсюда человек в костюме буканьера больше часа беседует с вами, обнимает вас, называет родственником, а вы предполагаете, будто мы, имеющие такой сильный интерес узнать обо всем происходящем, не знаем этого человека!

— Нет, потому что если бы вы его знали, он был бы немедленно задержан или, по крайней мере, вы постарались бы его захватить.

— Вы ошибаетесь; мы очень хорошо знаем этого человека, однако он свободен, потому что этот человек, хоть и испанец, не желает нам зла, а иногда даже оказывает нам некоторые услуги.

— Скажите же, как его зовут!

— Как его зовут? Если вы непременно хотите, чтобы я назвала вам его имя, извольте: его зовут дон Санчо Пеньяфлор, он губернатор острова Эспаньола.

— Дон Санчо Пеньяфлор! — вскричал Монбар с изумлением. — О, теперь все понятно!

— Может быть, — сказала трактирщица, — начинает показываться свет; подождем, пока он засияет ярче, прежде чем будем радоваться.

Молодой человек смутился.

— Ах, Боже мой! — огорченно воскликнул он.

— Дон Санчо здесь… — сказал Монбар. — Вы это знали, донна Клара?

— Как же мне не знать? — ответила она просто.

— Это правда, — заметил Монбар. — Каковы бы ни были для меня последствия, я увижусь с ним.

Донна Клара приблизилась к молодому человеку.

— Вы любите дона Санчо, — сказала она ему, — он тоже любит вас; может быть, если бы вы последовали его советам, вы не оказались бы теперь в таком положении. Но что сделано, то сделано, и возвращаться к этому бесполезно. Выслушайте меня: герцог Пеньяфлор сказал вам, не правда ли, что Монбар обольстил вашу мать и убил вашего отца?

— Да, — прошептал Франкер, разбитый волнением.

— О, я узнаю этого неумолимого человека! — вскричал Монбар. — Как ваше имя, молодой человек? — повелительно спросил он.

— Дон Гусман де Тудела, — ответил Франкер, больше не сопротивляясь.

— Ну, дон Гусман де Тудела, дайте мне ваше честное слово, что вы не будете стараться бежать.

— Даю, — ответил Франкер откровенно.

— Хорошо. Бирбомоно поедет с вами в Санто-Доминго… У вас, должно быть, есть способы безопасно проникнуть в столицу испанской колонии?

— Есть.

— Хорошо. Расскажите дону Санчо о страшной сцене, что произошла между нами.

— Расскажу.

— Заклинайте дона Санчо именем всего святого ответить вам, действительно ли я виновен в преступлении, в котором его отец герцог Пеньяфлор обвинил меня перед вами. Если он ответит вам утвердительно, вы найдете меня здесь готовым дать вам любое удовлетворение, какое вы потребуете от меня.

— Вы сделаете это? — с радостным изумлением вскричал Франкер.

— Клянусь честью, — торжественно ответил Монбар. — Но если, напротив, он скажет вам, что я не только невиновен в этих преступлениях, но еще и более двадцати лет подвергаюсь преследованию неумолимой и несправедливой ненависти, что сделаете тогда вы? Отвечайте!

— Что я сделаю?

— Да, я спрашиваю вас.

— Я в свою очередь даю вам слово, если он скажет мне это, передать себя в ваши руки, чтобы вы располагали мною, как захотите.

— Я принимаю ваше слово. Ступайте, друг мой, — позвольте, мне назвать вас таким образом, — теперь только три часа; отправившись немедленно, на рассвете вы сможете быть в Санто-Доминго. Этого вы хотели? — обратился он к донне Кларе, и в голосе его послышалась невыразимая доброта.

— О, вы великодушны и благородны, как всегда! — вскричала она, падая на колени и заливаясь слезами.

Монбар приподнял ее с кроткой улыбкой.

— Надейтесь, бедная женщина, бедная мать, — сказал он с нежностью.

Через час дон Гусман в сопровождении Бирбомоно мчался галопом по дороге, ведущей в Санто-Доминго.