Врата Мёртвого Дома - Эриксон Стивен. Страница 131

– Твое дыхание участилось, девушка, – произнес Кульп, все еще не в состоянии поднять голову. – Расскажи, что ты видишь.

В этот момент с середины ступеней донесся голос Геборийца:

– Следы ритуалов оказались совсем неожиданными – вот что она видит. Девушка, это застывшие воспоминания древнего пафоса.

– Скульптуры, – наконец произнесла она. – Они раскинулись по всему полу в большой комнате. Очень большой – свет не может достигнуть стены у противоположного края.

– Подожди, ты сказала, скульптуры? А как они выглядят?

– Это люди, высеченные в лежачих позах… Поначалу я подумала, что это вообще живые люди…

– А почему же ты изменила свое мнение?

– Ну… – Фелисин отползла на несколько шагов вперед. Ближайшая скульптура располагалась на расстоянии дюжины шагов. Это была обнаженная женщина преклонных лет, лежащая на боку – будто бы мертвая или во сне. Камень, из которого она была вытесана, имел беловатый оттенок с темными пятнышками. Каждая морщинка на ее теле была изображена с особенной тщательностью, ни одна деталь не оказалась упущенной. У женщины было спокойное, умиротворенное лицо. «Леди Гаезин – эта женщина могла быть ее сестрой». Фелисин протянула руки.

– Помни! Ничего трогать нельзя, – произнес Кульп. – У меня до сих пор перед глазами летают мухи, однако на шее уже зашевелились волоски, а это свидетельствует о том, что в комнате полным-полно волшебства.

Фелисин отдернула руку и присела на землю.

– Но они же просто статуи…

– На пьедесталах?

– Нет, просто на полу.

Внезапно яркий свет наполнил комнату. Фелисин посмотрела назад и увидела Кульпа, который, стоя на ногах, прислонился к разрушенному дверному проему. Взирая на сцену, которая развернулась перед его глазами, он близоруко поморщился.

– Говоришь, скульптуры, девушка? – проворчал он. – На это нет никакой надежды. Просто здесь проходил Путь.

– Существуют врата, которые никогда не будут открыты, – произнес Гебориец, беспечно приблизившись к магу сзади. Безошибочно определив местоположение Фелисин, он подошел к ней, кивнул головой и улыбнулся. – Ее дочь избрала Путь Сольтакена – довольно опасное путешествие. Она едва ли была уникальным человеком, а изменение курса являлось всегда самой популярной альтернативой вознесению. Более… земной, как они говорили. И более древней… А в последние дни Первой империи особенно ценилось все древнее, – бывший священник остановился, и на его лице внезапно отразилась большая печаль. – Вполне понятно, что старейшины пытались облегчить своим детям избранные Пути. Они искали возможности создать новые версии старых, рискованных Путей, а в наказание за это старели, слабели… Слишком много имперской молодежи было потеряно абсолютно зря – и никто не думал о войнах на западе.

Кульп положил одну руку на плечо Геборийца. Было похоже на то, что это прикосновение закрыло какой-то клапан. Бывший священник поднял призрачную руку к своему лицу, а затем вздохнул.

– Слишком просто все потерять…

– Нам нужна вода, – сказал маг. – Как ты думаешь, в ее памяти содержится подобная информация?

– Это был город источников, фонтанов, купален и каналов.

– Возможно, они заполнены песком раз и навсегда, – произнесла Фелисин.

– Возможно и обратное, – ответил Кульп, осматриваясь вокруг глазами, налитыми кровью. Нос был действительно свернут набок, а иссушенная кожа вокруг него сильно потрескалась. – Эта комната была освобождена совсем недавно – я чувствую, что в воздухе еще сохранилось движение.

Фелисин посмотрела на скульптуру женщины, стоящей в полный рост.

– Когда-то она действительно жила на свете. Этот камень был плотью.

– Да, подобное относится ко всем этим статуям.

– Алхимики могли замедлять процесс старения, – промолвил Гебориец. – Каждый гражданин мог прожить шесть, семь веков. Ритуал всех погубил, однако осталось несколько алхимиков, которые обладают огромной силой…

– А затем город затопила вода, – произнес Кульп, – насыщенная минералами.

– Да, и она превращала в камень не кости, а именно плоть, – Гебориец пожал плечами. – Причиной потопа были события, которые случились далеко отсюда, а бессмертные стражи покинули это место.

– Что за бессмертные стражи, старик?

– Мне кажется, – произнес Гебориец, – что где-то неподалеку имеется источник.

– В таком случае веди, слепец, – сказала Фелисин.

– У меня имеются еще вопросы, – запротестовал Кульп.

– Позже, – улыбнулся Гебориец. – Наше путешествие сможет очень многое тебе объяснить.

Окаменелое население огромной палаты насчитывало несколько сотен человек, а возраст многих был гораздо больше среднего. В душе Фелисин тревога зародилась после того, как она обратила внимание на выражение лиц потерпевших – у всех до одного черты отражали умиротворение и спокойствие. «Оказывается, не любая смерть приносит пытки и агонию – а Худу вовсе не важно, как это произойдет. По крайней мере, так любят вещать священники. Самый большой урожай Худа приходится на войны, эпидемии и голод. Бесчисленные годы освобождения от рабства не оставили равнодушным верховного короля Смерти. Наконец-то его Врата начали разрушаться, и в этом заключается главная роль последних событий… Тайный геноцид способен отозваться впоследствии совсем по-разному».

Девушка почувствовала, что Худ находится сейчас прямо внутри ее, с тех самых пор, как они чудом возвратились в этот мир. Фелисин поймала себя на мысли, что она начала постоянно задумываться о нем – как будто Худ был ее любовником… Он забрался глубоко в ее душу и, надо сказать, порой даже утешал.

«Поэтому сейчас я боюсь только Геборийца и Кульпа. Говорят, что боги боятся смертных гораздо больше, чем смертные опасаются друг друга. Неужели это и является источником моих страхов? Неужели я действительно поймала внутри себя эхо Худа? Скорее всего, бог смерти в самом деле мечтает о реках крови. Скорее всего, все это время я действительно нахожусь в его власти.

Неужели я посвященная?»

Внезапно Гебориец обернулся и посмотрел на нее своими опаленными, отечными глазами.

«Ты что же, читаешь мои мысли, старик?»

Рот бывшего священника расплылся в широкой ухмылке. Через мгновение он повернулся назад и продолжил свое медленное продвижение.

Палата заканчивалась небольшим тамбуром, который продолжался в узкий туннель с низким потолком. С каждой стороны его выстилали гладкие, отполированные камни, оставшиеся, по всей видимости, после огромного водяного потока. Как только они ступили внутрь, Кульп вновь зажег свой бледный магический свет.

«Мы волочимся, словно ожившие трупы, на которых наложено проклятье – бесконечное путешествие, – Фелисин улыбнулась. – Собственности Худа».

Они вышли на какое-то пространство, которое раньше было улицей – узкой и извилистой, вымощенной большими горбатыми камнями. С обеих сторон ютились невысокие жилые дома, все как один покрытые сверху толченым слежавшимся стеклом. Вдоль каждой стены, покуда доставал взгляд, тянулась узкая лента из того же самого материала, отмечая уровень некогда стоявшей здесь воды.

На улице лежало еще больше трупов, однако на их скрюченных распластанных телах уже не было того отпечатка умиротворенности, который так бросался в глаза. Гебориец помедлил и, словно в подтверждение собственных мыслей, кивнул головой.

– А сейчас мы наткнулись на совершенно другие воспоминания, – произнес он.

Кульп присел на корточки около одной из фигур.

– Это же Сольтакен, которого потоп застал в момент превращения. Посмотрите, он похож на какую-то рептилию…

– Сольтакен и Д'айверс, – объяснил бывший священник. – Ритуальный показ дикой силы. Подобно чуме, нежданные Изменяющие Форму приходят тысячами, и многие из них впоследствии сходят с ума. Смерть наполнила город, каждую улицу, каждый дом. Множество семей было оторвано от своей собственности, – Гебориец покачал головой. – И все произошло за несколько часов, – прошептал он.