Зима в раю - Арсеньева Елена. Страница 49

– Когда мы стоим, счетчик наматывает в два раза меньше.

– Ну что ж, значит, я заплачу вдвое, – согласился Дмитрий.

– Воля ваша, сударь. О чем же вы желаете поговорить?

– Скажите… – Дмитрий помедлил, не зная, как поточнее сформулировать вопрос. – Много ли таксистов в Париже?

– Тысячи три, я думаю.

– Да больше! – воскликнул Дмитрий.

– Вообще больше, вы правы, – согласился «князь». – Но мне отчего-то подумалось, что вас интересуют именно русские таксисты. Вы, видимо, желали бы попробовать себя в этой профессии? И намерены узнать у меня некоторые ее детали?

– Я в этой профессии себя уже пробовал, и не единожды, – усмехнулся Дмитрий. – Правда, последние пять лет другими делами занимался и возвращаться за руль больше не хочу. Я вот что хотел узнать: вы многих своих сотоварищей знаете? В прошлые годы мы, русские таксисты, все друг друга знали наперечет.

– Русских я и правда знаю, – кивнул «князь». – Не всех, но большинство. У нас, видите ли, профсоюз. Толку с него мало, однако мы регулярно собираемся вместе на русские праздники. Это приятно, утешительно…

– В наше время такое тоже было в заводе, – кивнул Дмитрий. – Мы знали друг друга и номера «своих», «русских» машин.

– А, так вот что вы хотите узнать, – понимающе кивнул «князь». – Ну что же, спрашивайте. Может быть, смогу вам помочь.

– Это «Шевроле» с номером… – начал было Дмитрий, но его собеседник сразу перебил:

– Извините, тут я вряд ли смогу быть полезен. «Шевроле» только во французских компаниях, а от них мы держимся несколько особняком. Конкуренция сильна, она вынуждает к некоторой… сдержанности в отношениях, если вы понимаете, что я имею в виду, – улыбнулся «князь».

Дмитрий ответно улыбнулся – не без тонкости:

– Великолепно понимаю!

Он и в самом деле понимал. Правда, слово «сдержанность» было тут эвфемизмом чистой воды. Дмитрий отлично помнил, как русские таксисты выходили с французами стенка на стенку с монтировками в руках – делили сферы влияния: вы работаете на Сен-Лазаре, а мы на Гар-дю-Норд; вы на Монмартре, а мы на Капуцинах и Итальянцах; вы на Пляс-Конкорд, а мы около Тур-Эффель… Et cetera. Или времена переменились? Или и впрямь в дело пошла теперь только сдержанность?

– Значит, за рулем того «Шевроле» был француз, – задумчиво проговорил Дмитрий. – Номер я запомнил – 96—04 RDE.

– Что вы говорите, мсье… то есть сударь?! – внезапно оживился «князь». – Ну, если так, я совершенно точно могу вам помочь. Водителя зовут Гастон Мариньян, он работает в компании «Такси де Реми», их гаражи располагаются в предместье Отей.

– Откуда вы его знаете? – не поверил Дмитрий.

– Все очень просто, даже вульгарно. У нас с ним была небольшая стычка из-за клиента на вокзале Сен-Лазар. С тех пор чуть ли не год прошел, но я отчетливо запомнил, как он кричал: «Да не будь я Гастон Мариньян, если не отвезу мадам туда, куда она пожелает, а ты, эмигрантишка, оставайся ждать у моря погоды!» Ну и так далее, многое еще было сказано в мой русский адрес.

– А кому досталась клиентка? – спросил Дмитрий просто из вежливости, но тотчас сообразил, что вопрос-то вышел бестактный: можно не сомневаться, что победил нахрапистый француз-горлопан…

Однако он ошибся.

– Дама оказалась русской и предпочла поехать с соотечественником, – скромно ответил «князь».

– Поздравляю вас! – прочувствованно проговорил Дмитрий, сам не зная почему, необычайно обрадовавшись победе изысканного «князя» над горластым толстяком-французом.

Ну да, он отчего-то решил, что увидит громогласного великана вроде Портоса или даже типа Тартарена (имя, вот что наводило на такую мысль, имя Гастон в русском восприятии звучит очень толсто). Однако мсье Мариньян оказался худеньким и весьма моложавым. Сначала Дмитрию показалось, что ему лет двадцать, но при ближайшем рассмотрении он разглядел сеть морщинок, покрывавших оживленное смуглое лицо.

– Господа, которых я посадил около бистро на набережной Лувра вечером в четверг и отвез к Люксембургскому саду? – Гастон Мариньян еще сильнее наморщил лоб. – А вы ничего не путаете?

– Вроде нет, – насторожился Дмитрий. – Двое в пальто и шляпах, один – большеглазый, с непокрытой головой. И молодая дама в сером. Может быть, она плакала… Ее должны были отвезти куда-то к Люксембургскому саду. Мне нужно знать, куда именно. Я заплачу за сведения.

– Само собой разумеется, вы уже говорили, – кивнул Гастон Мариньян (и правда – именно с этого Дмитрий начал разговор с ним). – Только вот какая штука, мсье: вы правильно описали мужчин и место посадки, однако очень сильно ошиблись насчет женщины и конечного пункта путешествия.

– То есть как?

– Да так. Во-первых, дама не плакала, а была очень весела, оживленна.

– Вы что-то путаете, – недоверчиво сказал Дмитрий.

– Ничего я не путаю, – чуточку надулся Гастон Мариньян. – Она весело трещала на русском языке и смеялась.

Дмитрий ощутил, что у него пересохло в горле.

– Вы знаете русский? – спросил зачем-то совершенно чужим голосом.

– Ну, мсье, какой же таксист в Париже не знает хоть по несколько слов на русском, английском, немецком или итальянском? Наша профессия требует стать немножко полиглотом. Туристов в Париже все больше, ну а ваши, русские, – таксист улыбнулся, явно гордясь своей проницательностью, – здесь уже совершенно прижились. Я знаю по-русски: «туда», «налево», «направо», «прямо», «хорошо», «сколько стоит» и «спасибо». Молодая дама не интересовалась, сколько стоит проезд в такси, но слово «хорошо» она повторила несколько раз. Она явно была чем-то очень довольна.

– Довольна… – тупо повторил Дмитрий.

– Да, – кивнул Гастон. – Она была довольна. А второе, в чем вы ошибаетесь, мсье, это насчет конечного пункта поездки. Мы вовсе не в Люксембургский сад направились, а…

– На рю Дебюсси? – невольно подсказал Дмитрий.

– Да нет, вовсе нет! Мы поехали в Медон. Разумеется, это далеко, я сначала не соглашался, но мне пообещали оплатить дорогу в оба конца. Нет, нечего Бога гневить, меня не обманули, я хорошо заработал на той поездке.

– В Медон? – рассеянно повторил Дмитрий. – А куда именно, адрес не помните?

– Я плохо знаю Медон, бывал там всего раз или два, – с извиняющейся интонацией проговорил Мариньян. – К тому же пассажиры не называли адрес, а просто направляли: туда, налево, направо… причем говорили по-французски. Но говорили только это, прочий же разговор велся на таком русском, в котором я ни слова знакомого не мог уловить. Хотя… большеглазый человек с лицом падшего ангела не раз повторил: «Спасибо, Рената!»

– А если я попрошу вас отвезти меня в Медон, найдете тот дом? – с усилием выговорил Дмитрий. Губы вдруг стали точно резиновые баллоны, наполненные ледяной водой. И даже гортань оледенела. Даже странно, как ему вообще хоть что-то удалось сказать.

– Вряд ли вам будет по карману такая поездка, приятель, – с явным пренебрежением окидывая взглядом куртку Аксакова, покачал головой таксист. – Лучше поезжайте на пригородном поезде, дешевле выйдет. А дом вы найдете легко: там, сразу за железнодорожным переездом, большой парк, через него идет шоссе и пешеходная тропа. От шоссе примерно посередине ответвляется направо грунтовая дорога, а сбоку стоят два столба с плакатами. На одном написано: «Villa «Myosotis» и стрелка – туда, мол, поворачивайте, кому надо на виллу «Незабудка». На другом – «Le domaine prive» [14], въезд, значит, не всякому разрешен. Однако я господ довез до самой виллы. Симпатичный домик… Дорога к нему ведет ужасная, а домик загляденье, тысяч на тридцать франков, я бы и сам не отказался от такого! – И Гастон Мариньян хохотнул, словно приглашая Дмитрия тоже посмеяться над его шуткой: ну откуда у шофера такси может оказаться свободных тридцать тысяч франков, чтобы купить виллу в живописном Медоне?

Шутка и в самом деле была хороша. Вот только Дмитрий, увы, оказался совершенно не способен ее оценить, а потому даже не улыбнулся.