Первый, случайный, единственный - Берсенева Анна. Страница 27

Удивительно, что он помнил ее имя. Она, правда, тоже помнила, как его зовут – Георгием, но она-то помнила из-за кота, а он – гляди ты!

За окном и раньше рвались одиночные петарды, но, как только стрелки часов сошлись на двенадцати, началась настоящая канонада. Небо озарилось разноцветными огнями, с улицы раздались веселые крики, и Полине тоже стало почти что весело. К тому же абрикосовый самогон оказался хорош не только на запах, но и на вкус. Однако в голову он ударил так, что Полина зажмурилась. Еще бы, без закуски, на голодный-то желудок!

– А ты чего остановился? – отдышавшись, удивленно спросила она, кивнув на его до половины выпитую абрикосовку. – Рюмку до дна не осилишь?

– Не знаю. – Георгий посмотрел на нее с каким-то виноватым недоумением. – Раньше осиливал, а сейчас что-то… Давно не пил. Но ты не волнуйся, когда уйдешь, я выпью и засну.

– Я и не волнуюсь, – засмеялась Полина. – Чего мне за тебя волноваться? Я бы и прямо сейчас ушла, чтоб твоему здоровому сну не препятствовать, да телефона службы спасения не знаю. Слушай! – вдруг вспомнила она. – Юрка-то телефон спасательский точно знает, у него же там дежурства! А они, спасатели, может, двери и не ломают, у них же, наверное, отмычки какие-нибудь есть?

– Курить здесь можно? – вместо ответа спросил он.

– Твоя же квартира, – напомнила Полина. – Хоть костер можешь разводить. А я пока Юркин телефон попытаюсь вспомнить.

Вспомнить какой бы то ни было телефон – это была для нее задача почти невыполнимая: единственное, на что не распространялась ее быстрая память, это на цифры. Даже стремление поскорее выйти из заточения не помогло – ничего достоверного ей в голову не приходило.

Попав несколько раз к незнакомым людям, Полина вдруг заметила какой-то номер, записанный на лежащих у телефона листках. Почерк был Юрин, но с чего бы он стал записывать свой рабочий телефон? Хотя, может, для родителей? На всякий случай она решила позвонить.

– Да! – ответил женский голос.

Никого не опознав по этому короткому слову, Полина сказала:

– С Новым годом! – и осторожно поинтересовалась: – А это кто?

– Полинка, это я. – Женщина засмеялась, и Полина тут же узнала Женю. – И тебя с Новым! Ну, как вы там празднуете?

– Отлично празднуем, самогон пьем, – ответила Полина.

– Уже? – удивилась Женя. – Все остальное уже выпили? А откуда у вас самогон?

– Гости подарили, – сказала Полина и, не дожидаясь вопроса о том, что это за гости явились в новогоднюю ночь с таким подарком, спросила: – Жень, а где Юрка?

– Юрка в операционной.

– Так я и знала, – вздохнула она и тут же поинтересовалась: – А ты откуда знаешь?

– А почему мне не знать? – снова засмеялась Женя. – Его в без четверти двенадцать вызвали, он упал на колени и ушел, стеная.

– Прям – стеная! – улыбнулась Полина. – И перед кем это он на колени упал, перед медсестрами, что ли? А ты где вообще-то, Жень? – наконец спросила она, только теперь сообразив, что ни музыки, ни клубного шума в трубке что-то не слышно.

– Я вообще-то у него в ординаторской, – объяснила Женя. – Ты мне на сотовый звонишь. Подожди, тебя Ванька хочет поздравить, трубку дергает.

– А Ванька что там делает? – поразилась Полина.

– Полиночка, да ты, видно, самогону перебрала! Ну что он может делать? Конфеты горстями поедает и папу ждет. Предупредил ребенок, что до двенадцати спать не ляжет, вот и не ложится.

– А я думала, вы у нас… То есть Нюшка у нас…

– Полинка, ты сама-то где? – встревожилась Женя. – Что-нибудь случилось?

– Ничего не случилось, – вздохнула Полина. – Просто замок сломался.

И, опустив подробности появления хозяина гарсоньерки, она обрисовала Жене ситуацию, завершив свой рассказ словами:

– В общем, все как всегда – левое ухо правой ногой чешу.

– Возразить нечего, – согласилась Женя и, по своему обыкновению, без лишних рассусоливаний, сказала: – Я могу приехать часа через три, не раньше.

– Ты? – удивилась Полина.

– Но Юра ведь до утра дежурит.

– А ты что, хочешь дверь ломать? – совсем уж глупо спросила Полина.

– Дверь ломать я не хочу, но это и без надобности: у меня ключи есть, – спокойно объяснила Женя. – Юра для меня дубликат сделал, когда мы в гарсоньерке жили.

Ее умение приводить мир в гармонию было просто потрясающим!

– Ой, Жень, – радостно завопила Полина, – так приезжай скорее!

– Через три часа, – неумолимо возразила она. – Придет Юра, мы с Ванькой его поздравим, потом он уснет, Ванька, конечно, не Юра – да, уснет, и нечего хныкать. – Это она произнесла явно для Ванечки. – Тогда я съезжу за ключами и вызволю тебя из плена. Подходит такой вариант?

– Подходит… – смущенно пробормотала Полина. – Жень, ты прости меня…

Только тут до нее дошло, что Жене придется ехать на Юго-Запад, где находится ее квартира, потом на Аэропорт… И все это в новогоднюю ночь, которую она и так, оказывается, проводит не в шикарном клубе, а в ординаторской Склифа.

– Я все равно отсюда к вам собиралась, – успокоила ее Женя. – Надо же Ваньку уложить когда-нибудь, да и подарки для него Дед Мороз утром к бабушке с дедушкой принесет… Ну, сделаю кружок, пробок-то нет, надеюсь. Спасу тебя, сдам Ваньку и в Склиф вернусь. Жди, страдалица рыжая!

– Дозвонилась? – спросил Георгий, когда Полина положила трубку.

Он все-таки допил первую рюмку, но больше не наливал – сидел, окутанный сизым дымом, и смотрел в одну точку тоскливыми, темными, словно бы тоже дымом подернутыми, только изнутри, глазами.

– Не волнуйся, скоро тебя от меня освободят, – ответила Полина.

– Я не волнуюсь.

– Да, что-то ты заторможенный какой-то, – кивнула она. – Полгода назад вроде поживее был. Где это ты, кстати, пропадал?

Он не ответил, и она не стала переспрашивать. Да ее это не слишком и интересовало.

– Полина, можно я лягу? – неожиданно попросил он. – Если покрывала жалко, то давай я его чем-нибудь застелю, а? И раздеваться не буду.

– Слушай, ты что, вообще без чувства юмора? – рассердилась она. – Покрывала ему жалко!

– Мне не жалко. Это тебе жалко, ты же сама сказала.

– Мало ли чего я сказала, – пробормотала Полина. – Хочешь – ложись на покрывало. Если не лень – постель в шкафу возьми, расстилайся. Подожди, я только родителям позвоню, – вздохнула она. – Представляю, что они мне скажут…

Пока она объясняла по телефону, что заболталась с подружкой – ну так получилось, пап, ну больше не буду, ну честное слово, ну приеду, конечно, только часика через три, а то тут такая веселая компания подобралась, прям жалко уходить! – Георгий стоял, отвернувшись, у окна. И что он там разглядывал, снег, что ли?

– Все, можешь устраиваться, – сказала Полина, положив наконец трубку. – Воспитательный момент окончен.

– А ты? – спросил он несколько виноватым тоном.

– А я самогонку и без тебя прекрасно допью. Или тебе самогонки жалко? – не преминула она съехидничать.

– Извини меня, – сказал он.

– За что бы? Замок-то все-таки не ты сломал, – усмехнулась Полина.

На кухне она выпила еще рюмку абрикосовки, предварительно с удовольствием ее понюхав, и села за стол, подперев подбородок кулаком. Никогда у нее такого Нового года не было! Сидит на кухне одна, пьет самогон, как последний алкаш, ни закуски, ничего… Ничего и никого, кроме совершенно чужого человека за стеной.

Самое удивительное было то, что при всем этом Полине было не скучно и не тоскливо, а даже почему-то весело. Впервые за последний месяц. Правда, есть все же хотелось зверски, но тоже, кстати, впервые с тех пор, как она ушла из дома на Соколе.

«Странно как, – думала Полина, – все ведь и правда по-дурацки, а мне легко, спокойно… Так и философом станешь запросто!»

Канонада за окном на минуту прекратилась, но тут же началась снова, только звуки ее стали какими-то ровными и легкими. Теперь они были слышны совсем рядом, прямо за стеклом, как будто рассыпались по оконному карнизу бесчисленные искры.