Кесаревна Отрада между славой и смертью. Книга II - Лазарчук Андрей Геннадьевич. Страница 27

Алексей торопливо вогнал снаряжённую обойму в пистолет, потом набил барабан "Шериффа". Револьвер он сунул за пояс сзади, пистолет оставил на столе.

Он не знал (не знала и мать), кому из предков, когда и почему пришла в голову эта блажь, – но цоколь беседки был сложен из того самого белого камня…

Минут через пять показался гость.

Фигурой идущий к нему человек был смутно знаком, однако вот лицо, Алексею показалось, он видел впервые.

Вокруг человека будто бы дрожал и переливался воздух…

– Вот и встретились, – сказал человек, почти не разжимая губ. – Как там говорят, на дне Кузни? Если гора не идёт к Магомету…

– …то это фальшивый Магомет, – подхватил Алексей.

Теперь было ясно, почему он не узнал гостя. Потому что – узнал сразу, но не сумел поверить себе. Поскольку слав Апостол давно перестал быть славом Апостолом…

– Как мне называть тебя? – спросил Алексей.

– Зови, как звал прежде, – сказал гость, осторожно присаживаясь на скамью беседки. – Думаю, это правильнее.

– Вот так, да? – удивился Алексей.

Гость кивнул.

– Ну, хорошо… Апостол. С чем пожаловал? Или просто – погостить?

– За советом, – сказал гость. Он посмотрел куда-то через плечо Алексея. Да, подумал тот. Апостолу было двадцать… нет, двадцать один. Этому же – все сорок пять. А внутри… сколько же ты живёшь на свете, Полибий?

И всё же ты просишь называть себя Апостолом…

Долго ничего не было сказано.

– Я пришёл за советом, – наконец медленно повторил гость. Вдруг он заговорил горячо и быстро: – Да, мне гораздо раньше нужно было понять, что и я – фигура на доске, что меня двигают и устанавливают, на меня отвлекают силы врага… и чем больше я выпячивал себя, тем в большей зависимости оказывался… а мои мысли становились чужим достоянием, или вдруг превращались во что-то жуткое, при этом как бы и не меняясь… Чего я хотел? Новой жизни – для себя и людей. Всего лишь новой жизни без страха, жадности и греха. Без разделения на живых и мёртвых. Зачем вообще нужна смерть? Зачем Бог допустил её? Была это ошибка или злой умысел? Но уж никак не благо, что бы ни говорил бедняга Ираклемон. Как он сам боялся умереть…

– Мир без смерти? – недоверчиво спросил Алексей.

– Именно. Не в таком примитивном смысле, как обычно представляют люди: всё остаётся, как прежде, только никто не умирает. Нет, смерть чересчур встроена, вмурована в жизнь, чтобы быть просто упразднённой. К сожалению, именно смерть – единственный подлинный парус нашего мира. Но – можно заново создать мир, где не будет различия между живым и мёртвым, где обновляться будет сам мир, а не живущие в нём… где души будут порхать из тела в тело, никогда не покидая его насовсем… при желании возвращаясь хоть к самому рождению…

– Не понимаю, – сказал Алексей. – Что-то вроде степных царей и наместников? Или…

Гость махнул рукой: не важно. Глаза его были больные. И очень старые.

– Зачем вообще понадобилось… всё это? – продолжал Алексей. – Чем было плохо то, что было?

Уже спрашивая, он сам себе дал ответ.

Смертью. Тем, что в мире властвует смерть.

Да. Это стимул…

Слова чародея прозвучали уже вдогон этому мысленному ответу.

– Я просто не хотел умирать… и я так устал жить среди смертных… среди тех, кто уходит навсегда…

Они надолго замолчали.

– Так что всё-таки произошло? – спросил наконец Алексей. – Что помешало?.. И зачем ты пришёл ко мне?

– Что помешало… Кто-то незаметно подобрался ко мне, оглушил – и забрал себе всё, что я делал. Не знаю, кто. Правда, не знаю. Могу сказать одно определённо: в мире появился чародей, по силам равный Богу – или даже превосходящий его…

Что ж, подумал Алексей. Моя уверенность в этом становится всё крепче…

– А твой Белый Лев? Он его тоже забрал?

– Может быть. Белый Лев пропал. Я хранил его… в тайнике. Но оказалось, что у этого тайника отпирается не только дверца, но и задняя стенка. Забавно, правда? Такой милый пустячок.

– Забавно… Так всё-таки: зачем тебе я?

– Потому что ты сумел одолеть судьбу. Сменить предначертание.

– Теперь остается только узнать, как мне это удалось… Скажу так: я ничего для этого не делал.

– А твоя судьбодержательница не открыла тебе тайну…

– Не открыла. Она сказала, что в этом случае я обрету недопустимое могущество.

– Что ж. Уже одним этим она сказала достаточно много.

– Теперь ты хочешь раскрыть мою тайну и найти способ использовать меня?

Чародей пожал плечами и ничего не ответил.

– Ладно, – сказал Алексей. – Может быть, я соглашусь. Но я должен подробно и точно знать, что это была за история с Белым Львом и посвящением ему?

– Это по-настоящему началось… – чародей посмотрел вверх, вспоминая, – как бы не тридцать лет назад…

Что это было? Отчего поднялась волна? Размышляя в том числе и над этим, Астерий почти нашёл доказательства того, что уже в те времена далеко не все владетельные славы и чародеи Мелиоры были самодеятельны в поступках своих и мыслях. Однако главный Астерий, который больше задумывался над большими проблемами, погиб; та же личность его – более деятельная, но менее проницательная, – что существовала в Апостоле, похоже, просто не знала полностью всего того, что знал сам старик. Или не могла сделать выводы из разрозненных фактов.

Всё больше Алексею казалось, что перед ним сидит Апостол. Постаревший, прошедший какую-то чудовищную школу… и всё же тот самый Апостол. Надо быть настороже, убеждал он сам себя, но быть всё время настороже как-то не получалось…

Да. В доказательствах Апостол-Астерий был не слишком убедителен. Но зато очень красочно описывал те страшные гонения на ведим и чародеек на севере, в вотчинах Паригориев с заходом в азахские земли – гонения, которые, собственно, и привели в итоге к мятежу Дедоя.

– Ты же знаешь повод? У Дедоя, богатого азаха, ребятишки умерли: двойня. Кровью потели, так и изошли. А целительницу деревенскую незадолго до того Вандо – молодой ещё, не генарх… и мало кто подумать мог, что вот: переживёт всех… – Вандо и с ним ватага отроков выкрали да и закопали где-то в болотинах… Видели их… да. А там уж пошло-поехало: смерть за смерть, семья за человека, деревня за семью… Да и чародеи, надо сказать, в стороне не остались, очень задело их всё это за живое. Наших бьют… – и прочее подобное. Хотя какие ведимы – наши… а поди ж ты. И кто потом говорил, что, мол, не вмешивался – врали и врать продолжают. Почти все. Ну, а были такие дурни, что в открытую пошли…

Он почесал ухо. Усмехнулся криво.

– В лихие времена глупеют люди. Даже самые учёные… Эх, разболтался я. В дороге, как ни странно, поговорить не с кем… Белого Льва нашёл в старом пещерном монастыре, осквернённом и обваленном, Домнин Истукарий. Долго не мог понять, что это за зеркальце такое…

– Зеркальце?

– Если долго смотреть в него, в глубину самую, мерещиться начинает всякое. А может, и не мерещиться… Потом – понял, разумник. Затаился. Не знал, что делать с ним. Слаб был и духом, и разумом, и телом… умер вот только хорошо. А так…

Алексей заставил себя не реагировать.

– Не знаю, кто ему нашептал… своим умом-то дошёл бы вряд ли… а может, и дошёл, не великий был подвиг, да и в Тихой книге описано это: как Манус, наставник Велеса, мирскую власть создал, повязал владык и чародеев. Давал он простым людям власть над могучими амулетами; использовать они эти амулеты, конечно, не могли, ибо не умели, но – могли не позволить использовать. Потому чародеи старались таких людей всячески обхаживать… Так вот и возникла власть, – повторил он медленно. – Да ты же читал, наверное…

Алексей покачал головой. Про Тихую книгу он пока лишь слышал.

– Имелась в этом деле маленькая хромота: чем мощнее или замысловатее был амулет, тем раньше следовало обращать к нему простого человека. В ранней юности, в детстве – то есть до того, как соткётся плат его судьбы… И были всяческие коллизии. Тот же Гердан Безумный… или Железноногий Акепсий со своими адептами нищебродного Бога… Но это уже о другом. Так вот, столь могущественному амулету, каков есть Белый Лев, требовалось посвятить ребенка не старше трёх лет от роду. И – началось… Это походило скорее на принесение в жертву. Первым был кесаревич Блажен – умер от мозговой горячки неделю спустя. Потом – дочка Радимира от азашки Вевеи, Наталия. Её насмерть закусали пчелы… Это чуть не стоило Домнину головы. Всё же старичку удалось как-то убедить кесаря, что старается он за-ради его же блага. Третьей жертвой стал неизвестный мальчик – возможно, сирота, подкидыш… – Апостол задумался. – Подозреваю, что их было больше. Много больше. Но в конце концов Домнин нащупал какой-то способ защитить малюток… Поэтому последних оставшихся у кесаря законных деток он посвящал Белому Льву уже без особого риска.