Малой кровью - Лазарчук Андрей Геннадьевич. Страница 60

– Пока мы не выясним, что происходит вообще, бесполезно догадываться, что случилось с конкретным человеком, – сказал Яша.

– Такого никогда не было, – сказал Рра-Рашт.

– В какие-то моменты вы перестаёте слышать? – спросил Санька.

– Нет, – сказал Яша. – Это как бы очень сильный и очень противный звук. Ножом по стеклу – так: «У-жжя-я-ууу!» Он держится всё время, только иногда вдруг резко приближается, налетает…

– В прошлом году что-то подобное сделали Свободные – когда вырубили все визиблы в Системе, – сказал Санька.

Рра-Рашт наморщил лоб, задумался. А может быть, пытался с кем-то «поговорить».

– Я слышал про большие глушилки для телепатов, – сказал Яша. – Когда работал в «Ниппахо», что-то краем уха подцепил. Вроде бы у марцалов они есть – так, зажоплено на крайний случай. Но эти глушилки хоть и большие, но работают всё-таки на ограниченных дистанциях – в пределах города, округа, не больше. А нас всех накрыло в одно время – и были мы в тринадцати тысячах километров друг от друга.

– Может быть, сеть? – сказал Санька. – Синхронно включили… Хотя я не думаю, что это марцалы.

– Я не сказал, что это марцалы, – помотал головой Яша. – Я сказал, что у них такая хрень вроде бы есть. Хотя… в общем, я им не очень-то доверяю. Они такие, знаешь… тефлоновые.

– Ничего, – сказал Санька. – Им только правёж надо произвести – флотским ремнём по голому… нормальные делаются сразу. Весь тефлон – как проволочной щёткой…

Как-то оно некстати, ни к чему вспомнилось: чудовищно холодный и дождливый августовский день, когда произошло так много всего… и когда пропала Юлька. Все события странным образом тянулись из того дня. Да, тогда дядя Адам действительно приказал выпороть одного марцала не самого низкого ранга. За дело. И за Юльку в том числе. И что вы думаете? Оказался в итоге марцал не самым хреновым парнем…

И снова Санька пожалел о том, что Барс так далеко. Он мог бы многое подсказать.

– Но вообще говорить – марцалы, не марцалы… – Яша встал. Прошёлся по комнате, потёр виски. – Они давно уже не монолит. Ребята, которые ими занимаются, счёт потеряли, сколько у них группировок. Типа «Три марцала – пять партий». Так что марцалы практически могут быть причастны ко всему…

– Юльки нету? – спросил Санька.

Яша помолчал. Посмотрел в тот угол, где у него был юго-восток.

– Н-нет… хотя… хотя…

…её несло по туманному медленному водопаду, вниз, вниз, вниз и немного вперёд, снизу навстречу кругами поднималась большая тёмная птица, похожая на чайку, но тёмная, с красными глазами и красным клювом, каждое её перо можно было рассматривать часами, так они были тонки и прекрасны, так они изгибались на кончиках крыльев. На шее птицы висели часы, простые круглые заводные часики на простом стареньком кожаном ремешке, и стрелки крутились назад, справа налево, быстро. Птица сделала два плавных круга рядом с Юлькой, покосилась глазом, ушла. Ноги у неё были грязные, в цыганских колечках и браслетиках, с ленточкой. Юлька рушилась вниз, там перистыми фонтанами бил туман, разбивающийся о сверкающий вылизанный гранит, что-то гремело. Ей не выбраться из этого месива, а потом она увидела, что там, кроме гранита, поблёскивают иглы, пока издали маленькие и тонкие, но на них что-то нанизано слёту. Тогда Юлька раскинула руки и ноги и стала ловить поток воздуха. Поймала. Поток был слаб, как от потолочного вентилятора в жаркий день. Но что поделать. Что. Она легла на этот поток и постаралась наклониться, чтобы её несло в сторону от игл, но те притягивали. Тогда она стала грести руками и ногами, как в воде. Неожиданно стронулось. Грести. Грести. Плыть. Не останавливаться и не смотреть вниз, а как не смотреть, когда лицо само опускается, уже затекла шея, голову не удержать, но это же не вода, не захлебнуться. И она захлебнулась. Воздухом. Он ударил снизу резко, земля бросилась навстречу. Юльку завертело, мимо летели камни и окна, а потом она снова смогла распластаться, ухватиться руками. Ещё высоко, ещё можно лететь. Наклонив голову и поджав ногу, она развернулась и стала огибать выступ скалы, на нём росло дерево. Достаточно, можно дёргать кольцо. Она дёрнула кольцо, и парашют не раскрылся. Она дёрнуло другое, что-то зашевелилось за спиной, она напряглась в ожидании удара, удара всё не было, оглянулась – крылья. Тёмные, как у той птицы, и Юлька догадалась, что птица ей их и подарила. Расправив крылья, Юлька остановила падение, потом взмахнула – и стала набирать высоту. Плавными кругами. Всё вокруг было громадным колодцем, а если не думать о падении, то скорее туннелем, дно которого устилал медленный туман. Она поднялась высоко, когда крылья заныли. С непривычки, подумала она и стала искать место, где опуститься. Наверное, вот здесь, это был как бы полукруглый балкон и даже с перилами, но без окна и двери в стене. Юлька осторожно присела на перила, глядя вниз, как с моста. Потом перекинула ноги внутрь. На балконе стояла кадка с пыльной полузасохшей пальмой, валялась пустые пивные бутылки и рыбьи кости. Юлька дотронулась до пальмы, и пальма застонала…

– Не понимаю, – сказал Яша. – Какой-то балкон или терраса… и водопад. А пять минут назад была дорога. Где такое может быть?

– Где-то в Сьерре, конечно, – сказала Чарли. – Водопад… Большой?

– Не знаю, она уже не туда смотрит… Ребята, что-то мне не нравится происходя… нет!

– Что? – вскочил Санька.

Яша вдруг стал бледный, как покойник.

– Она… она упала. Туда, вниз.

Глава двадцать вторая

Всё произошло как-то подчёркнуто просто и повседневно. На том же месте, где их обычно встречал агент, к ним подошёл невысокий юноша, узнал Фогмана и пригласил следовать за ним.

Так глубоко в недра станции Серёгин никогда не забирался. Пешком по обычным переходам, по эскалаторам внутри толстых наклонных прозрачных труб (снаружи трудилось что-то вроде взбесившейся кран-балки), потом – в кабинке лифта, который двигался, однако, не только вверх-вниз, но и вперёд-назад. Однажды сопровождающий (его звали Тиц) предупредил, что сейчас будет невесомость и надо держаться за поручни – и невесомость таки была, секунды на три. Хорошо, что не дольше, невесомость Серёгин переносил очень плохо – тошнило, просто выворачивало.

Инерционный трассер, засунутый во внутренний карман куртки, иногда вздрагивал, давая знать, что не до конца справляется с резкими изменениями курса, однако Серёгин был уверен, что в случае чего найти обратную дорогу сумеет. Другое дело, он не очень хорошо представлял себе обстоятельства, в которых ему пришлось бы самостоятельно искать эту самую обратную дорогу. Если всё будет в порядке, его с почётом проводят. Если что-то не срастётся, то – или проводят, или провожать будет нечего.

По идее, он должен был нервничать. Но почему-то просто точила грусть…

Как это бывало всегда после встреч с Бэром, Адам испытывал неудовлетворение и досаду. Перед встречей, если она ожидалась, – неловкость. После – досаду. Поскольку встреч таких было всего три, то далеко идущие выводы делать не стоило, но тем не менее тенденция проглядывала. Наверное, я слишком республиканец, подумал Адам, возя карандашом по исписанному до половины листку бумаги – хорошей, плотной и чуть шершавой. Поэтому мне всё это кажется плохой пьесой, в которой приходится играть…

Под страхом смерти?

Пожалуй, да.

Сегодняшняя встреча не планировалась, Бэр возник внезапно, без предупреждения и официальных церемоний, встревоженный ночным «ударом» – так он выразился сам, и Адам просто принял это определение к сведению. Как выяснилось, атаки на телепатов и эмпатов произошли одномоментно по всей Земле, но не сплошь, а пятнами, кляксами. Были места – часть Китая, Новая Зеландия, Южная Африка, Мексика, юг Аргентины – где никто ничего не почувствовал. А буквально в ста километрах к северу зафиксированы случаи тяжёлой комы и даже несколько остановок сердца…