Перстень с печаткой - Беркеши Андраш. Страница 62

— Вот видишь! — воскликнул Явор. — Ты совершенно беззащитен. Ты не можешь ни кричать, ни обороняться, и даже рот у тебя открыт. Так что я могу без труда влить в твой открытый рот моментально действующий яд.

Домбаи ощупал шею и выругался.

— Ну и дурацкие же у тебя шутки! — проворчал он.

— Не сердись, — виновато сказал Явор, — мне не хотелось, чтобы ты испортил эксперимент, поэтому я умышленно не предупредил тебя, что собираюсь делать! По-моему, в сигаретном дыме содержался какой-то препарат, раздражающий слизистую оболочку глаз. А теперь взгляни на шею Калди. На ней же совершенно отчетливо видны следы удушения. Конечно, химический анализ и вскрытие могут как-то изменить некоторые детали моей версии, но в одном я твердо убежден: мы имеем дело с убийством. Между прочим, на ковре остался след от тела, которое убийца волочил к креслу, — ворс ковра примят.

Все эти доказательства показались Домбаи вполне убедительными, и он сейчас думал лишь о том, кто же мог убить профессора. После короткого раздумья он подозвал к себе старшего лейтенанта Варгу.

— Самым тщательным образом обследуйте архив профессора. Тело убитого отправьте на вскрытие. А завтра утром, Явор, зайди ко мне, обсудим, что делать дальше. Убийство это по своим мотивам, по-видимому, политическое. — И, попрощавшись с Явором и его коллегами, он прошел в комнату Юдит. Девушка сидела у стола и все еще писала. Услышав звук отворяемой двери, она положила авторучку на стол и повернула заплаканное лицо.

— Я не могу понять, где Кальман, — сказала она Домбаи.

— Не беспокойся, найдется. Тебе еще много писать?

— Не знаю, — подавленно ответила Юдит. — Ты уже уходишь?

— Мне нужно к себе в отдел. Как напишешь, передай бумагу старшему лейтенанту Варге.

Но едва Домбаи ушел, Юдит снова ударилась в слезы.

Домбаи же, не найдя нигде Кары, попросил заместителя министра срочно принять его.

Сообщение Домбаи озадачило заместителя.

— Кто, вы полагаете, мог убить Калди? — спросил он.

— Понятия не имею.

— Пока в интересах расследования свои предположения держите в секрете. И прошу вас, товарищ Домбаи, впредь до последующих указаний замените товарища Кару в управлении.

— Где же товарищ Кара?

— Выполняет другое задание. С агентурными делами вы знакомы?

— Да.

— Ну вот и отлично. Усильте наблюдение за разрабатываемыми объектами, но от арестов пока воздержитесь.

— За англичанином тоже вести слежку?

— Разумеется, но очень осторожно. Ну, а теперь отправляйтесь домой и поспите. Встретимся утром, и я познакомлю вас с кое-какими деталями, вам еще неизвестными.

Шалго проснулся в хорошем настроении. Несколько минут он еще повалялся в постели, потом не спеша выбрался из-под одеяла, сунул ноги в шлепанцы, прошаркал к окну, отдернул в сторону плотную гардину и выглянул на улицу. По голым ветвям деревьев скользили солнечные лучи, безоблачное небо было необыкновенно синим. Расчувствовавшись, он залюбовался даже синим автобусом, который в этот момент сворачивал в переулок. Ну вот, он снова в Будапеште! На острове Маргит! Шалго глубоко вздохнул. Мелькнула было в голове мысль, что он затеял опасную игру, но он тут же пожал плечами: в конце концов, не все ли равно, где тебя похоронят?

Приняв ванну и одевшись, он позвонил по телефону.

— Как изволили почивать, доктор? — спросил он.

Доктор Игнац Шавош ответил, что отлично себя чувствует, его приятно поразили комфорт и культурное обслуживание в отеле. Они говорили по-английски.

Шавош приехал в Венгрию туристом под своим именем, как английский гражданин. Собственно, ему нечего было опасаться: едва ли в Венгрии было известно о его двойной жизни. Правда, во время войны он в качестве сотрудника «Интеллидженс сервис» принимал участие в движении Сопротивления, но в этом же не было ничего компрометирующего, и за это его никто не привлечет к ответу.

— У вас нет желания прогуляться ко мне на остров? — спросил Шалго. — Позавтракаем вместе, обсудим дальнейшую программу. Жду вас в ресторане!

Он положил трубку и спустился в холл. Купив в табачном киоске телефонный жетон, он вошел в будку автомата и долго затем с кем-то разговаривал.

Когда приехал Шавош, они плотно позавтракали. Шалго сообщил, что успел связаться с Карой и полковник ждет их к одиннадцати часам.

— Где? — спросил Шавош.

— В квартире одного своего друга.

Шавош поинтересовался подробностями разговора с Карой, но Шалго вместо ответа лишь ухмыльнулся.

— Вы напрасно волнуетесь, дорогой. У Кары ведь нет выбора. Да этот вариант едва ли и возникнет. Проблема в большей мере состоит в том, какие вы можете дать ему гарантии и что мы передадим из добытых им материалов французам.

— Ну, это вопрос второстепенный! — отмахнулся Шавош. — Что же касается гарантии, предоставьте это мне. Когда вы намереваетесь встретиться со Шликкеном?

— Это не к спеху, — заметил Шалго. — Вы с ним уже говорили?

— Нет еще. Но через два дня он уезжает.

Шалго свернул салфетку и положил ее на стол.

— И не говорите с ним, — посоветовал он. — Генриха поручите лучше мне. — Он подозвал официанта и расплатился.

Шалго предложил не брать такси, а ехать в автобусе. Теперь они уже говорили по-венгерски, стараясь не привлекать к себе внимания. Шавош сказал, что до своего отъезда хотел бы осмотреть город. Хотя его впечатления пока еще самые поверхностные, но все же ему кажется, что там, на Западе, их суждение о положении в Венгрии в чем-то ошибочное.

Шавош возлагал на свою поездку большие надежды. Перед отъездом из Англии он имел продолжительную беседу с профессором Томпсоном, специалистом в области ведения психологической войны. Они подробно обсудили его поездку в Будапешт; профессор нашел план Шавоша вполне реальным и момент выгодным с психологической точки зрения.

Из этих размышлений Шавоша вывел голос Шалго:

— Ну вот мы и пришли.

Они не стали вызывать лифт, а не спеша поднялись по лестнице на третий этаж. Шалго позвонил.

Встреча была удивительно сердечной. Несколько долгих минут Кара и Шалго тискали друг друга в объятиях. Шалго даже расчувствовался. Высвободившись наконец из объятий Кары, толстяк представил ему своего спутника, доктора Шавоша. Кара несколько сдержанно подал ему руку и, как видно, все еще был под впечатлением встречи с другом.

Кара провел гостей в комнату, усадил их, предложил абрикосовой палинки, поставил на столик коробку с сигаретами.

— Ты все еще сигары сосешь? — спросил он Шалго, увидев, что тот закуривает свою неизменную сигару. — К сожалению, хорошей сигарой не могу тебя угостить.

— Ничего, по мне хороша и эта дрянная виллемская, — ответил Шалго. — Прошу, доктор!

Шавош тоже закурил, а Кара наполнил рюмки.

— За наше успешное сотрудничество! — провозгласил он тост. — Хотя ты, Оскар, — сказал с упреком Кара и поставил свою рюмку на столик, — устроил мне веселую жизнь! Почему ты не ответил на мое последнее сообщение?

— А что случилось? — спросил Шалго и беспокойно взглянул на Шавоша.

— Просто-напросто меня скоро начнут подозревать! Теперь я уж и не знаю, как мотивировать то, что я оставил на свободе группу Даницкого? Почему ты не известил меня, что Балаж Пете — твой курьер? Я бы попросту не разрешил устанавливать за ним наблюдение.

— А что случилось с Пете? — с беспокойством спросил Шавош.

Кара подозрительно взглянул на него, но Шалго, улыбнувшись, успокоил Кару:

— Ничего, ничего, говори! Доктор тоже заинтересован в этом деле.

— Мы арестовали Пете. Но когда во время допросов я понял, что это ваш человек, я выпустил его на свободу.

— Он во всем признался? — не скрывая больше своего интереса, спросил Шавош.

— Во всем. Даже микропленку передал. И дал подробнейшее описание вашей венской миссии. — И, повернувшись к Шалго, добавил: — И о твоем начальнике многое рассказал! Ты не сердись, Оскар, но, как видно, этот Рельнат круглый дурак. И как ты только можешь работать с таким дилетантом? Даницкий у нас целый год под наблюдением, мы уже давно могли бы его посадить.