Перстень с печаткой - Беркеши Андраш. Страница 61

Кальман знал, что за ним слежки нет, потому что разведчиков наблюдения «увел» с собой Даницкий. Так что они с Илоной могли немного позже преспокойно выйти из квартиры Шари Чомы.

Еще издали Кальман заметил, что возле виллы Калди стоит много легковых машин, но не придал этому значения и продолжал свой путь. Правда, на какое-то мгновение у него мелькнула в голове мысль: уж не случилось ли чего? Но он тут же нашел объяснение: наверно, Форбаты снова затеяли какую-нибудь встречу служителей искусства. Подойдя поближе, он заметил у ворот виллы двух незнакомых мужчин. Вероятно, прохожие, случайно встретившиеся и остановившиеся поболтать, отметил он про себя и уже хотел пройти мимо, когда один из них преградил ему путь и спросил:

— Вы куда?

Кальман остановился, удивленно посмотрел на незнакомца и, в свою очередь, спросил:

— А вам что за дело?

— Полиция, — пояснил незнакомец и показал удостоверение.

— Иду к своей невесте.

— Предъявите, пожалуйста, документы.

Кальман протянул паспорт.

Полицейский офицер взглянул на фотографию, просмотрел все записи и затем сказал:

— Товарищ Борши, я должен доставить вас в отделение. Прошу следовать с нами. — Он сделал знак одному из водителей. В первое мгновение Кальман подумал о бегстве, но тут же отбросил эту мысль. Куда бежать, да и зачем? Теперь все это уже не имело никакого смысла. Он стоял молча, не испытывая никакого желания протестовать. Но тут в голове его мелькнула мысль о Юдит.

— Вы разрешите мне хотя бы проститься с невестой?

— Нет, — сказал коротко полицейский офицер. Он показал на машину. — Пройдемте.

Уже на мосту Маргит Кальман неуверенно спросил:

— По чьему приказу я арестован?

— По приказу полковника Кары, — последовал ответ.

11

Домбаи остановился на пороге профессорского кабинета. Калди сидел в кресле и, казалось, дремал. Голова его была опущена на грудь, лицо исказила гримаса смерти, длинные руки свисали чуть не до самого ковра, а кисти были сжаты в кулаки. Явившийся вслед за Домбаи майор Явор со своей группой криминалистов и фотографом ожидал разрешения приступить к работе. Из соседней комнаты доносились рыдания госпожи Форбат и негромкий голос успокаивавшей ее Юдит.

К Домбаи подошел капитан Хорват и тихо сказал, что полковник Кара велел начинать осмотр. Домбаи кивнул майору Явору:

— Начинайте!

Криминалисты приступили к работе, а Домбаи вышел в соседнюю комнату. Госпожа Форбат была неутешна. Она лишь без конца повторяла: «О боже, боже! Почему я оставила его одного?» Наконец Домбаи удалось немного успокоить ее. Госпожа Форбат рассказала, что профессор хорошо спал ночью, утром проснулся веселый, с аппетитом позавтракал, прочел газеты. Около девяти утра ему позвонил Томас Шаломон и сказал, что сегодня они работать не будут, так как ему нужно ехать в какое-то издательство. Домбаи спросил, кто такой Шаломон. Ему ответила Юдит. Она сообщила все, что ей было известно об англичанине. Домбаи слушал ее и делал заметки в блокноте. Разумеется, он не стал говорить Юдит, что кое-что ему уже было известно об этом Шаломоне.

Когда Юдит замолчала, он спросил у госпожи Форбат:

— Обедали вы вместе?

— Да, вместе, — ответила госпожа Форбат. — Профессор был по-прежнему весел, хорошо, с аппетитом ел и все говорил, что после свадьбы повезет молодых в Италию. Сам, говорит, покажу им Италию. А после обеда сказал, что приляжет на часок отдохнуть. Я ушла из дому около трех; мы с мужем условились, что он заедет за мной в клуб художников «Гнездышко».

— Когда вы говорили с вашим мужем? — спросил Домбаи.

— Я звонил ей из Вены перед самым выездом, — пояснил Форбат. — Когда мы приехали в Будапешт, я отвез Юдит к ее жениху, товарища Нараи ссадил на улице Аттилы Иожефа, а сам поехал на станцию техобслуживания. Около пяти я встретился с женой, а в семь мы уже были дома.

Домбаи поблагодарил Форбата за сообщение, и тот, взяв под руку жену, повел ее в спальню, а Домбаи остался наедине с Юдит.

Домбаи не понимал, что с Карой: он уже раза три звонил ему, но секретарша всякий раз отвечала, что полковник уехал на виллу Калди. Между тем капитан Хорват только что сообщил Домбаи, что Кара не приедет. Домбаи взглянул на Юдит. Девушка не плакала и сидела, сжав губы.

— Как ты думаешь, почему профессору понадобилось так вот кончать свою жизнь?

— Понятия не имею, — тихо ответила девушка. — Все это просто невероятно. Ведь он так любил жизнь.

Они долго говорили о профессоре, но объяснения случившемуся так и не нашли.

— Странно еще и то, — заметила Юдит, — что он не оставил никакого письма.

— Вероятно, он совершил это в состоянии аффекта. А где Кальман?

— Не знаю. Он ушел из дому вскоре после моего приезда. А я все тебя ждала, ты же обещал заехать, да так и не появился.

— Много других дел вклинилось. Кстати, о чем ты хотела поговорить со мной? — спросил Домбаи, хотя уже догадывался, что собирается сказать ему Юдит. И он не ошибся: неуверенно, запинаясь, Юдит рассказала Домбаи неизвестные ему подробности из жизни Кальмана. Они были настолько неожиданны, что, услышав их, Домбаи долго не мог прийти в себя.

— Невероятно! — выдавил он наконец из себя. — Если бы это рассказала не ты, я бы не поверил. Фантастично!

Юдит с надеждой схватила Домбаи за руку.

— Скажи, ему ничего не будет за это? — спросила она. — Ведь хоть ты-то поймешь его и поможешь ему?!

— Я-то пойму, — проговорил Домбаи, — но поймут ли другие — вот в чем вопрос. Не должен был он так долго молчать. А теперь все так осложнилось. Видишь, к чему приводит недоверие!

Юдит молчала, уставившись куда-то перед собой.

— Не один Кальман виноват в том, что он не верил вам, — тихо обронила она.

— Надо найти его. А пока ты садись и напиши все, как если бы Кальман поручил тебе сделать официальное заявление.

Юдит заколебалась.

— А ему не будет хуже, если я все это напишу?

— Не глупи! Слушай, что я тебе говорю!

В это время в комнату вошел Явор и попросил Домбаи выйти.

— Успокойся, Юдит, и напиши все, о чем я просил тебя, — повторил Домбаи. — Ну, что нового? — спросил он Явора, когда они вышли в соседнюю комнату.

— Это убийство! — коротко сказал тот.

— Не может быть! — Домбаи был потрясен.

— К сожалению, да, — подтвердил свое заключение Явор и прошел вперед. Он распахнул дверь кабинета. Трое криминалистов миллиметр за миллиметром обследовали паркет и ковер. Высокий худощавый полицейский врач, склонившись над трупом, тщательно в лупу осматривал шею старого профессора.

— Убийство, — произнес и он, увидев входящего Домбаи, и выпрямился. — Полагаю, что убит старик каким-то быстродействующим ядом.

Явор схватил Домбаи за руку.

— Осторожно! Не наступи на ковер! Я представляю себе все это так: жертва и убийца стояли в момент убийства у стола. — Явор прошел немного вперед, к столу, там остановился. — Вот здесь Калди, — показал майор, — здесь убийца. Вероятнее всего, они разговаривали. Здесь же убийца насильно ввел профессору яд.

— Как? — удивленно спросил Домбаи. — Я не понимаю, как можно насильно ввести в кого-то яд?

— Не знаю. Это, правда, только предположение, хотя и вполне реальное, — сказал майор. — Подойди сюда.

Домбаи подошел, а Явор, словно режиссер в театре, стал отдавать распоряжения:

— Встань сюда. Ты будешь в данный момент Калди, я — убийца. Конечно, не забывай, что профессор был более стар и менее расторопен. Мы оба стоим, опершись о стол, и разговариваем. В какой момент точно произошло убийство — я пока не могу сказать; возможно, когда они прощались…

Домбаи внимательно следил за каждым движением майора. Явор закурил, спрятал в карман портсигар и подошел ближе к Домбаи. И вдруг он выдохнул табачный дым прямо ему в глаза. Домбаи инстинктивно зажмурился, а Явор в этот момент правой рукой схватил его за горло и, выставив вперед колено, попытался повалить хватающего ртом воздух Домбаи на спину, и тот едва успел уцепиться за стол, чтобы удержаться на ногах.