Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями) - Бернс Джеймс Макгрегор. Страница 150

В восточном крыле теснились также адмирал Лихи со штатом сотрудников — два-три человека и пара помощников. В отличие от Бирнса адмирал отказывался играть роль публичного политика на том основании, что представительную часть деятельности Белого дома должен брать на себя шеф — во всяком случае, он сделает это лучше других. Как личный начальник штаба Рузвельта, Лихи председательствовал на заседаниях Объединенного комитета начальников штабов, готовил повестки дня и подписывал наиболее важные резолюции комитета, но не собирался руководить комитетом твердой рукой и понимал, что основные его решения вырабатывались на личных встречах Рузвельта с каждым из начальников штабов, особенно с Маршаллом. Объединенный комитет начальников штабов (ОКНШ) подпирали другие учреждения: Объединенный комитет заместителей начальников штабов, Объединенный секретариат, Объединенный штаб планирующих органов, Объединенный комитет военной разведки и множество других.

Третий эшелон административной триады Белого дома составляло Бюджетное бюро, также располагавшееся в старом здании Государственного департамента. Под умелым руководством Джералда Смита бюро вышло далеко за рамки традиционной бюджетной сферы деятельности и осуществляло амбициозную работу по планированию, координации и анализу деятельности всей военной администрации. Имея особый доступ в западное крыло, располагая такими талантливыми деятелями, как Уэйн Кой, Доналд Стоун и Стюарт Райс, Бюджетное бюро стало могучим ресурсом президента.

На бумаге по форме и штатному расписанию все выглядело логично: на вершине административной пирамиды глава исполнительной власти, ниже трое «исполняющих обязанности президента», или начальники штабов, затем линии контроля и ответственности расходились по всему громадному бюрократическому учреждению, расположенному вдоль Пенсильвания-авеню и прогулочной зоны. Фактически Рузвельт следовал старой традиции административных трюков и пренебрежения организационными принципами. В 1944 году он способен действовать через одного начальника штаба не больше чем в 1940-м или 1943 году. Он располагал не тремя, но, как минимум, десятью «исполняющими обязанности президента», включая Маршалла, наиболее влиятельных членов администрации, особенно Халла и Стимсона, царей военных ведомств — Нельсона, Макнатта, Лэнда и других. Вопреки усилиям Лихи и Бирнса координация работы «исполняющих обязанности президента» порой осуществлялась слабо. Бирнс и Смит демонстрировали в отношении друг друга ледяную вежливость. Не всегда ясно, кто должен докладывать президенту по военным вопросам — Маршалл или Стимсон.

Склонность Рузвельта к секретности в административных делах осложняла проблему. Даже такой простой вопрос, как связь, не решался определенным способом. Бывало, поступление корреспонденции Рузвельту задерживалось на несколько дней и даже недель. Генералы и адмиралы узнавали о важных решениях Белого дома от англичан. Иногда Маршалл не был уверен, какую из версий президентского заявления на заседании администрации считать правильной. Жаловался Бирнсу, что Объединенному комитету начальников штабов приходится ждать день или два, чтобы узнать о важных решениях Белого дома.

Болезненно ощущалось отсутствие Гопкинса, единственного на самом деле реального «и.о. президента» или начальника верховного штаба. Он горел нетерпением вернуться на свое место, но в конце концов осознал, что здоровье этого не позволяет. Когда Т.-В. Сун попросил его помочь в решении одного вопроса, Гопкинс проворчал в ответ, что болен. Президент, однако, не торопил возвращение Гопкинса — приказал ему не появляться в Белом доме минимум до середины июня. Предупредил, что, если Гопкинс вернется до этого срока, его никто не будет признавать в Вашингтоне, «за исключением Кисси Паттерсон, которая хочет прикончить тебя как можно скорее — так же она хочет поступить со мной... Скажи Луизе, чтобы она уколола тебя старой булавкой, когда не будешь вести себя прилично!»

Из упоминания Рузвельтом Кисси Паттерсон явствует, что конфликты между Белым домом и частью прессы не прекращались всю войну. Сотрудники администрации поддерживали доверительные отношения с популярными представителями прессы — обозревателем Рэймондом Клэппером, Маркисом Чайлдсом из сент-луисского «Пост диспетч», Тэрнером Кэтледжом из «Нью-Йорк таймс» и некоторыми другими. Оппозиционные Рузвельту газеты публиковали в отместку «секретную» военную информацию. Президенту не оставалось ничего, кроме как жаловаться на пресс-конференциях на безответственность обозревателей и комментаторов.

В начале 1944 года он выделил, впрочем, группу правых радикалов, которых обвинял в антиправительственной агитации. Несколько недель он говорил на заседаниях членов администрации от Биддла:

— Когда вы собираетесь принять меры против подстрекателей?

Наконец Биддл занялся этим, но подготовка к тому, чтобы завести дела на бунтовщиков, заняла месяцы. Прокурор инициировал слушание дела в федеральном районном суде Вашингтона — перед судом предстала группа из тридцати человек, сборище фанатичных противников Рузвельта. Среди них — Джозеф Е. Макуильямс, предводитель организации «Христианская мобилизация» (называл Рузвельта не иначе как «король иудейский»); госпожа Элизабет Диллинг, автор опуса «Красная сеть», сумасбродная леди по прозвищу ТНТ (тринитротолуол; забавляла фотографов нацистским приветствием — выбросом вперед руки); Джеймс Тру, о котором говорили, что он получил патент № 2026077 на учреждение клуба (ограниченный состав членов) «Киллер жидов», с уменьшенным по составу филиалом для дам; Лоуренс Деннис, фашистский философ, и другие — в диапазоне от сочувствующих до фанатичных.

Им предъявили обвинения в заговоре с целью замены правительства нацистской диктатурой; в клеветнических утверждениях: нападение японцев на Пёрл-Харбор преднамеренно спровоцировано Рузвельтом и его бандой; правительство контролируется коммунистами, международными еврейскими организациями и плутократами; борьба стран «Оси» — высокоморальное и справедливое дело. Суд начался как хорошо отрежиссированный спектакль, но перешел в бесконечное юридическое крючкотворство; продолжался он семь месяцев. Судья умер до окончания процесса; суд не был возобновлен, и в конце концов обвинение бесславно почило в бозе. Процесс действительно заставил замолчать антиправительственную пропаганду, но и показал, что Рузвельт — сторонник Джефферсона больше в теории, чем на практике.

Возможно, самые отъявленные противники Рузвельта весной 1944 года не правые радикалы, но Сьюелл Авери, глава огромной фирмы «Монтгомери уорд» («Товары по почте»). Много месяцев Авери конфликтовал с Советом по трудовым отношениям в военной промышленности (СТОВП), отказавшись вести переговоры с Конгрессом производственных профсоюзов, который получил право представлять интересы сотрудников фирмы. Когда профсоюз организовал забастовку, президент призвал сотрудников компании вернуться на рабочие места, а ее руководство — следовать указаниям СТОВП и признать профсоюз. Авери отказался. Естественно, министерство обороны взяло предприятие под контроль, но, зная, что Стимсон решительно возражает против захвата предприятий, не входивших в военно-промышленный комплекс, и, возможно, обрадовавшись удобному случаю поставить Джесси Джоунса в неудобное положение, Рузвельт приказал министру торговли взять на себя управление чикагским предприятием. Джоунс быстро передал решение этой проблемы своему заместителю Уэйну Тэйлору, богатому чикагскому бизнесмену. Под воздействием Бирнса, требовавшего от генерального прокурора поехать в Чикаго и юридически оформить взятие под контроль предприятия, Биддл вылетел в город, занял офис Авери и предложил ему сотрудничать. Когда Авери отказался, заявив: «К черту правительство!» — Биддл приказал его вывести.

— Ты, выкормыш «нового курса»! — возмутился Авери, употребив наихудший эпитет из своего словарного запаса.

Фото тучного главы фирмы — вальяжно сложил руки на животе, позади его держат два солдата — появилось на первых страницах сотен газет. Поднялся большой шум. Один из издателей определил этот эпизод как правление штыком.