Раздолбаи. (Работа по специальности) - Лукин Евгений Юрьевич. Страница 26

Лика опустила голову и с загадочной усмешкой медленно и грациозно прошла к гамаку. Покачнула его одним пальчиком, обернулась и снова вскинула серые свои глаза на Ромку.

– Как ни странно, и для физзарядки тоже, – многозначительно изронила она. – Хозяева всё продумали. Но главное, конечно, не в этом. Понимаешь, Рома, ломая камушки, мы упражняем интуицию. Вот этот твой Платон Сократыч пытается постичь хозяев с помощью логики. Бесполезно… Он истощит свой мозг, но выше собственного разумения так и не поднимется. А вот ты с твоим чутьём постигнешь непременно. Разбивать такие глыбы одним ударом… Да это он у тебя должен учиться, а не ты у него…

Ромка чуть не ёжился от удовольствия. Слышать такое было крайне лестно.

– А когда ты с ним успел познакомиться? – поинтересовалась Лика.

– Да с Васькой зашли – поговорить…

– Ну и компания! – ужаснулась Лика. – Справа – псих, слева – мент… Видела твоего Ваську всего один раз. Одноклеточное существо в чистом виде! Впрочем, не берусь судить… – язвительно добавила она. – Может быть, когда один человек гонится за другим с дубинкой, между ними возникает некая духовная связь… То есть, как я понимаю, всё это время ты вёл с ними философские беседы, а до Маши так и не добрался?

– Не-а… – беззаботно признался Ромка.

– Ну и зря. Я согласна, что одежда – не главное в этой жизни, но раз уж нам приходится её носить, то пусть она хотя бы будет красивой. – Лика приостановилась и озабоченно оглядела Ромку с ног до головы. – Видишь ли, в таких вот простынках у нас здесь ходят одни только алкоголики вроде Лёши, да ещё этот твой Сократыч. А тебе нужна хорошая мелкая плетёнка. Да и мне тоже…

Глава 14

Бледное трепетное свечение далёких колонн расплывалось по огромному залу, вымывая из полумрака серую глыбу гулкого нежилого здания. Крест предложил было подняться на пятый этаж для лучшего обзора, но войти в дом Василий отказался наотрез. С куклой Машей (будь она хоть трижды безвредна) ему после того раза встречаться как-то, знаете, не хотелось.

Пару набитых капсулами пластиковых мешков и железяку неизвестного назначения сообщники пристроили на козырек парадного – на всякий случай подальше от стеклистого губчатого пола. В угрюмом молчании оба сидели на корточках рядом с чёрным провалом подъезда, изредка перебрасываясь скупыми ёмкими фразами. Голоса в сумерках звучали гулко и отстранённо.

– Почём бегал? – поинтересовался Василий родом занятий, втайне надеясь, что воровская специальность Креста хоть как-то связана со взломом. Хорошо бы, если с сейфами…

Тот осклабился.

– Шопена слушал…

То есть крал на похоронах… Врёт, решил Василий.

– Да ладно те верёвки-то плести, – недовольно сказал он. – Можно подумать, внакладку торчишь!

Крест прикинул и, видимо, решил, что Василий прав. Раз уж они вместе идут на дело, то по мелочам темнить не стоит.

– Первый раз по бакланке тянул, – признался он со вздохом.

Хулиганство? Ну, это вообще не специальность…

– А последний?

– А! – Крест презрительно скривил рот. – Мудрили-мудрили, за какой хрен колобка повесить…

Дёрнул щекой и умолк.

Василий помрачнел. Не приподнимаясь с корточек, перенёс вес с ноги на ногу и, утвердив локоть на колене, задумчиво подпёр кулаком гладкий, выскобленный о световод подбородок.

Стало быть, на профессиональные навыки Креста надежды плохи… А если верить Сократычу, то летающая тарелка открывает люк, только чтобы выпустить новичка, и сразу же закрывается. То есть надо будет ловить момент… Затолкнуть обратно в люк спускающегося по трапу придурка и успеть заскочить самим… Да, но ведь новички прибывают далеко не каждый раз. Плохо…

Ладно, возьмём самый неприятный вариант: тарелка прилетает и не открывается… Ждать следующей? Василий вновь повернул голову к сообщнику.

– А ну как шлюмка тёмная наклюнется? – озабоченно спросил он.

Крест подумал.

– Отначим как-нибудь…

Как-нибудь… Как-нибудь Василий уже и сам пробовал однажды подковырнуть плиту броневого люка. С помощью ключей и шомпола… Сердито скосил глаз на козырёк подъезда. На козырьке смутно угадывались в полумраке очертания двух туго набитых пластиковых мешков да тускло отсвечивала железяка неизвестного назначения. Единственный инструмент взлома…

А что если попросить Ромку?.. Да нет, не выйдет. Во-первых, он не откроет, а сломает. А во-вторых, просто не согласится. Заподозрит, что нарочно хотят заманить к тарелке, а там скрутить и силком засунуть в люк. И правильно, между прочим, заподозрит…

Тут Василию показалось, что покрытие вдали шевельнулось, вспучилось округло… Опять-таки не вставая с корточек, выпрямил спину и всмотрелся в сумрак. Да уж не тарелка ли?..

– Надзорка… – разочарованно сообщил он наконец и вновь ссутулился.

Крест злобно цыкнул зубом.

– Дубачат, как волки, – расстроенно буркнул он. – Чувырлы гладкие… И Клавка-наседка стучит почём зря! На зоне бы с ней по-быстрому разобрались…

– Стучит? – не поверив, переспросил Василий. – Кому?

– Кому-кому! Хозяину! По-свойски тебе говорю: кладёт всех по-чёрному!

– А ты сам-то хоть раз хозяев видел? – Василий был настолько ошарашен, что перешёл на относительно литературный язык.

Крест повернулся и с каким-то даже сожалением оглядел сообщника.

– Начальник… – надменно процедил он. – Я с администрацией не сотрудничаю. У меня вот здесь… – Крест потыкал себя пальцем в предплечье. – …тигра была наколота. Там сукой не был и здесь не буду, понял?

По тёмному покрытию сумрачного зала беззвучно прозмеился огромный огненный иероглиф, и оба вскочили. Переглянулись.

– Шлюмка? – хрипло спросил Крест.

Василий пожал плечами, досадуя, что забыл выяснить у Сократыча значение этих струящихся знаков. В прошлый раз, помнится, алый иероглиф скользнул по полу, когда тарелка уже собиралась улетать…

Сообщники стояли, напряжённо озираясь, минуты три. Вроде нигде ничего… На всякий случай обошли тонущую в сумерках пятиэтажку, стараясь не ступить невзначай в светлое пятно скока. А на потолке? Не сговариваясь, запрокинули головы. Тоже пусто… В подавленном настроении вернулись к подъезду.

– Облом, – вынес приговор Крест и шагнул в осветившееся парадное.

– Ты куда?

Он обернулся.

– Там же Маша! – напомнил Василий.

– Ну…

Оба непонимающе смотрели друг на друга. Потом в голове Василия забрезжила догадка – настолько жуткая, что он даже попятился.

– Ты… к ней, что ли?..

– А лучше за свайку держаться? – огрызнулся Крест и, повернувшись, с какой-то особой щегольской вихлецой пошёл вверх по лестнице. Подъезд провалился во тьму.

– А если шлюмка нарисуется? – крикнул вдогонку Василий, но ответа не получил. Отступил на несколько шагов, оторопело глядя, как по очереди неспешно вспыхивают и гаснут окна второго этажа – то бледно-синеватые, то малиновые, то прозрачно-жёлтые… Потом начали вспыхивать и гаснуть окна третьего.

Мысль об интимной близости с куклой Машей казалась Василию отвратительной и противоестественной. Он вспомнил надвигающийся на него безликий ужас и простёртые объятия бледных четырёхпалых ручек. Бр-р…

Перевёл взгляд на чёрное прямоугольное жерло подъезда – и, вздрогнув, отступил ещё на шаг. Из непроглядного мрака на него смотрели два круглых жёлто-зелёных глаза. Это ещё что такое? Воображение мигом дорисовало змеиную голову и туловище, и Василий мысленно себя проклял. Во-первых, за то, что не остановил дурака-сообщника, а во-вторых, за то, что запихнул железяку неизвестного назначения на козырёк подъезда. В руках, в руках её надо было держать! Не выпуская!

Бочком-бочком, опасаясь повернуться спиной к гипнотически мерцающим глазам, Василий добрался до угла дома и, обливаясь пОтом, двинулся крадучись вдоль стены к подъезду, готовый ежесекундно отскочить назад. До железяки оставалось четыре… три… два метра… Василий прыгнул, правой ухватил железяку, а левой что было сил оттолкнулся от края козырька. Отбежал, пятясь, шагов на десять… Никаких глаз в гулком чёрном жерле подъезда уже не наблюдалось.