В конце времен - Мансуров Дмитрий Васимович. Страница 52

– Как догадался? – непроизвольно вырвалось у него. – Там не написано, что эти штуки сделаны волшебниками!

– А кто еще сумеет создать такое диво, которое требуется немедленно уничтожить? – резонно заметил кузнец. – Суди сам: ты приносишь нам три коробки от неизвестного производителя и требуешь их немедленной ликвидации, хотя тебе по силам навечно их запрятать в один из твоих личных или общественно-агентурных тайников. Простой человек никогда не найдет эти коробки, да он и сунуться во дворец побоится. А вот волшебники – совсем другое дело: они будут кружить над тобой, издавая леденящие душу звуки и греметь цепями в полнолуние!

– Это призраки, а не волшебники! – поправил его Ксенофонт.

– Какая разница, хрен редьки не слаще! – возразил Хлюпник. – Им по силам пробраться во дворец и потребовать вернуть похищенное добровольно, иначе тебе самому придется скитаться по собственному дворцу и пугать ночную стражу заунывными выкриками.

Ксенофонт наклонил голову набок.

– Хлюпник, ты столько об этом знаешь… у меня складывается впечатление, что ты далеко не тот человек, за которого себя выдаешь, – подозрительно прищурившись, медленно и с расстановкой произнес он. – Откуда у тебя подробные сведения о волшебниках и потустороннем мире? Может быть, мне стоит проверить тебя на лояльность к государю-батюшке?

– Проверяй к нему на лояльность кого-нибудь другого! Повара, например. Не ровен час, накормит селедкой с огурцами, и будет царь-батюшка целый день бегать от трона в уборную и обратно.

– Не смешно, Хлюпник! – посуровел Ксенофонт.

– Суровая правда жизни! – пояснил кузнец. – Так что там с ними делать?

– Сожги, сомни, преврати в прах, и чтобы ни одна живая душа, даже душа волшебника, не сумела узнать в трех кучках остатки своих волшебных штучек! На этот раз я конкретно выразился?

– Конкретней некуда! – согласился Хлюпник. – Жди нас здесь, мы тебе вынесем результат.

– Нет уж, я хочу лично проследить, как они сгорят в огне! – не согласился Ксенофонт. – Кто вас, кузнецов, знает? Поменяете на кучку окалины и скажете, что так и было, а мне потом с волшебниками калякать о спасении моей грешной души!

– Сгинь, агентура! – прорычал Зюзник. – Не веришь нам, так и быть, смотри в печь своими собственными глазами. Но учти, что твой симпатичный и пока еще белый костюмчик быстро станет далеко не симпатичным и совершенно не белым. Устроят тебя такие изменения?

– Это мелочи! – воскликнул Ксенофонт: если о его тайных делах узнает советник или сами волшебники всё-таки вернутся с извинениями и просьбами вернуть три позабытых черных коробочки, то очень даже может быть, что расписанные кузнецами свойства костюмчика ему больше не пригодятся.

– Тогда заходи, будь как дома! – пригласил его Зюзник. – Только ничего руками не трогай и не забывай, что ты даже не в гостях, а так… по служебной необходимости.

Ксенофонт скривился от недовольства, но быстро вернул лицу нормальное выражение: вставший к нему спиной кузнец на секунду повернул голову. Ксенофонт растянул губы в улыбке, кузнец приглашающе махнул рукой и, подхватив «разговорники», вошел в кузницу.

Внутри было заметно теплее. Ксенофонт вытер проступивший на лбу пот и указал на самую большую печь, работающую на болотном газе – экспериментальную разработку местных Кулибиных.

– Вот здесь, пожалуй, они сгорят быстрее всего!

– Воздух и газ качать сам будешь? – полюбопытствовал кузнец. – Эта печь стоит нетронутой со дня основания, и работать на ней нам еще не приходилось. Мы плавим металл вот здесь, – он указал на крохотную печь, отдающую жаром. – Кидаем?

– А куда денешься? Конечно, кидаем! – ответил Ксенофонт. – Чего лямку тянуть? Не бурлаки, как-никак!

«Разговорники» полетели в печь. Хлюпник сжимал и разжимал меха, но ожидаемого покраснения металла стоявшие перед печкой зрители так и не дождались. Вместо этого они увидели, что коробки потеряли четкие очертания, чуть-чуть погорели зеленым пламенем – сгорела краска, и потекли, расплываясь по шершавой поверхности печи.

– Я же говорил, что это волшебные штучки! – довольный собой и своими познаниями кузнец весело улыбнулся и подставил к краю печи жестяное ведро, наполовину наполненное водой.

Тонкая струйка расплавленной негорючей пластмассы стекла с печи прямиком в воду, падая в нее большими огненно-желтыми шумящими при падении капельками.

Кузнец сунул руку с краю ведра и достал со дна два сантиметровых шарика темно-фиолетового цвета.

– Проделать дырки, нанизать на нитки и продать на ярмарке – такие бусы девушкам-красавицам получатся, с руками оторвут! – восхищенно воскликнул он.

– Спасибо, но мои руки мне самому пригодятся! – Ксенофонт на всякий случай торопливо сложил руки за спину. – Ты мне лучше скажи, почему они не горят?

– Почему, почему? Волшебные, вот почему! – с умным видом заявил кузнец. – Видать, заколдовал их на неуничтожение твой волшебник.

Кузнец дождался, пока струйка станет совсем тонкой, помог остаткам пластмассы стечь с печи при помощи кочерги и протянул советнику ведро с водой и застывшими шариками.

– Тебе в кулечек завернуть или в карман насыпать? – полюбопытствовал он.

– Сначала воду вылей!

– Вот привереда! – проворчал кузнец, переливая воду из одного ведра в другое и рассыпая получившиеся шарики на верстак. Шарики-капельки рассыпались по поверхности, он схватил большую кружку и собрал в нее все шарики до единого, даже самые крохотные. Еще раз осмотрел верстак, убедился, что ничего не пропустил, закрыл кружку крышкой и протянул Ксенофонту.

– Уверен, вы никому об этом не расскажете!

– Конечно! Если ты нас хорошо отблагодаришь за помощь и поддержку.

– А если я пригрожу палачом? Ему вас казнить, как курицу ощипать!

– Не выйдет, Ксенофоб!

– Ксенофонт!

– Один хрен, ни так, ни так не выговоришь! – отпарировал кузнец. – А знаешь, почему? Сказать или сам догадаешься?

– Говори, не томи душу!

– А кто ему топоры делать будет, кто инструменты разные ему выкует, кто кандалы на заказ изготовит? Палач без меня будет как без рук, и потому ни за что на свете не решится убить курицу, несущую ему золотые яйца. Улавливаешь, главагент всея царствия?