Тело угрозы - Михайлов Владимир Дмитриевич. Страница 101

Яркая вспышка на поверхности тела. Лишь на мгновение. Но когда она погасла, еще несколько секунд светилось, хотя куда слабее, то место, куда ракета угодила: кусочек поверхности Тела Угрозы, успевший раскалиться при высочайшей температуре ядерного взрыва. По соседству с телом промелькнуло и погасло несколько искр: вероятно, выброшенные взрывом осколки поверхности. Но они сейчас никого не интересовали: главным было – вот это быстро гаснущее свечение материала, из которого, надо полагать, тело и состояло, поймать в объективы, записать, пропустить через призмы – и безошибочно определить, из чего состоит поверхность объекта, а скорее всего – и весь он: сделанные ранее наблюдения позволяли думать, что оно однородно, поскольку альбедо его оставалось неизменным, как бы тело ни поворачивалось.

– Нет, это не перехват был скорее всего. А может, они и хотели – но не вышло. Отбой боевой тревоги! – проговорил Зернов. И усмехнулся: – Знаешь, я до последнего мига ждал – вдруг оттуда вторую выпустят по нам… Обошлось. Ну, теперь уже совершенно точно можно сказать: кораблем тут и не пахнет. Хотя безопаснее от этого положение и не делается.

– Ну, что говорят анализы?

– К твоим услугам: все на дисплее.

Зернов вгляделся. Тело явно состояло не из льда, водяного или еще какого-нибудь.

– Ты сам видишь: скорее всего это в основном железо. Да еще и никель и титан – немного, около трех процентов. Теперь можно определить массу куда точнее.

Загрузили все параметры, умножили. Зернов присвистнул:

– Да, внушительная сумма летает.

– Сумма?

– Ну, если бы можно было его мягко посадить на Землю – вся металлургия оказалась бы обеспечена до конца века, а то и дольше… Не знаешь, почем нынче тонна железа? Шучу, конечно. Мягко его не посадить… Сколько у нас до связи?

– Восемь тридцать.

– Кодируй. Докладываю: программа-один выполнена без сбоев и срывов. Техника сработала нормально. Продолжаем полет. И передай результат.

– А насчет их попытки перехвата?

Зернов сделал гримасу:

– А ты уверен, что это был перехват? Я сначала тоже так подумал. Но ведь перехвата не состоялось, остается только предположение. Может, у них команда – отвечать на наши действия такими же?

– Почему же не попытались установить с нами связь?

– А если – мы ответили бы? Все просто: у нас нет приказа – и у них наверняка тоже.

– А может, у них на нас вырос зуб?

Зернов ответил сразу – видимо, такое развитие событий уже проигрывал в уме:

– Нет повода. Если бы мы скрывались – только в космосе куда скроешься? Никакая маскировка не поможет. Значит, поскольку мы имеем полное право тут находиться, как и они, – будем молча сохранять добрососедские отношения. Тем более что эта штуковина, давно уже ясно, на корабль никак не похожа – ни на американский, ни на марсианский. А что не наш – это мы еще до старта знали. Значит, и нет никаких причин, чтобы нам с ними играть в разные игры. Да и у них, думаю, тоже.

Только после паузы Зернов добавил:

– Тем не менее порох, как и полагается, должен быть сухим.

Все же это был военный корабль, и люди на борту тоже военные. То есть должны были быть готовыми ко всяким прыжкам и гримасам судьбы.

– Брюс, после этой атаки я почему-то начала бояться… Как ты думаешь, это конец – если…

Командир «Амбассадора» ответил не сразу:

– Расколоть Землю оно вряд ли сможет. Но… Угоди оно в океан – потоп обеспечен по высшему классу: цунами обойдут всю планету, пожалуй, не раз и не два, уцелеет, наверное, только то, что высоко в горах. Это при условии, что глыба сохранит монолитность до самого соударения.

– А если расколется?

– Если накроет планету все-таки – то сработает как разделяющаяся боеголовка. Тогда не позавидуешь всему полушарию, которое в тот миг подставится под удар. И в первую очередь, боюсь, солоно придется странам Тихого океана. Япония, наша Калифорния, русское побережье… Если, конечно, тело угодит в цель. Я-то надеюсь, что пронесет.

– Хоть бы это было другое полушарие. А лучше всего бы – в Антарктиду.

– Отсроченный штраф.

– Что?

– Антарктида потечет. Другой вариант потопа – медленнее, но так же неизбежно. Нет уж, пусть лучше оно уйдет своей дорогой… Время связи. Порадуем наших: предприняты совместные боевые действия при полном отсутствии реального противника. И обязательно – о том, что ракета самопроизвольно сменила цель.

– Да, мне это не нравится? Отчего?

– Я подозреваю – магнитные влияния. Надо запросить: наши наверняка уже проанализировали состав. И это придется учитывать. Давай, сладкая, работай! Осторожно! Ты что: голова закружилась?

– По-моему, это ты меня задел.

– Ничего подобного. Мне показалось, что ты – меня.

– Ладно, все о’кей.

– Постой, постой. Какое-то сотрясение все же было – почему, мы же не по проселку едем. Сейчас.

Брюс переключил компьютер на контроль состояния корабля.

– Ага. Герметичность не нарушена – слава Богу. Семь ракет на своих местах – приятно слышать. Что же тут могло?..

– Брюс, связь. Связь!..

– Я готов. Черт… Что у меня – в глазах двоится? Не пойму. Постой, постой…

– Смотри – вроде бы их чуть тряхнуло?

Зернов посмотрел. Пожал плечами:

– Вероятнее всего – корректируют свое положение: ракету-то они выпустили, значит, параметры изменились.

5

– Прекрасная видимость.

– Где оно? Где?

Джина ответила не сразу: вероятно, хотела убедиться – потому что разница между обоими ожидаемыми положениями сейчас должна была быть совсем незначительной; затем с каждым днем она должна была делаться все большей – у Люциана все было просчитано еще на две недели вперед. Дальше, по его расчетам, тело можно будет наблюдать и простым глазом – если, конечно, знать, где искать его.

– Ты что – не можешь определить?

– Да определила…

И по ее голосу, едва слышному, он понял, что именно она увидела в небе: то самое, что они сегодня днем разглядели все-таки на ночных снимках: то, чего не должно было вроде бы быть, но оно тем не менее было. Ошибка исключалась: условия для фотографирования были прекрасными – новолуние, поэтому ночное светило не мешало, и атмосфера была спокойной даже на тех высотах, где нередко ураганные потоки воздуха как бы размазывали изображение.

Не Тело Угрозы; если не точка нахождения, то, во всяком случае, область его наблюдения была достаточно ясна, и возможные сбои с достаточной точностью просчитал еще покойный ныне Люциан. Он же успел предсказать, где надо будет искать и виновника возмущений. Ошибка оказалась минимальной.

– Небира это? – спросил Минич почему-то шепотом.

Джина только кивнула; казалось, она тоже не решается или стесняется нарушить наступившую тишину, которая почему-то показалась вдруг им торжественной.

Они долго еще не решались сломать ее. Потому, может быть, что оба они стали вдруг представлять, каждый по-своему, какова эта планета: не плотность ее или масса интересовали их, а как выглядит, на что похож, а если не похож, то как именно, этот мир на тот единственный, в котором они более или менее разбирались.

Люди достаточно грамотные, они понимали как будто, что планета с таким периодом оборота вокруг Солнца, с такими расстояниями, на каких она проводила большую часть своего времени, не может быть ничем другим, как насквозь промерзшим телом, где и газы находятся в кристаллическом состоянии и вот только теперь, в чем они только что и убедились, начали течь и испаряться; следовательно, ни о какой жизни в общепринятом понимании на Небире и речи быть не могло.

Однако они если и не знали наверняка, то, во всяком случае, чувствовали, что природа и ее Творец способны на многое такое, чего люди даже не представляют – прежде всего по причине формализованности и инертности своего мышления.

А поскольку воображение у них было достаточно богатым, то картины в сознании каждого возникали как бы сами по себе, без учета логики и известных истин.