Тело угрозы - Михайлов Владимир Дмитриевич. Страница 100
– Соседи?
– Пока не реагируют. – Чиновник осторожно кашлянул. – Может быть, все-таки стоило бы предупредить Вашингтон?
Президент покачал головой:
– Они предложили бы ничего такого не делать, а воспользоваться их данными, которые должны вот-вот поступить; они-то делают анализ при помощи своих телескопов, а у нас пока… Хотя наш способ даст куда более точные результаты!
– Вы правы, результаты у нас будут лучше. Что касается второго вопроса – то никаких нарушений молчания не установлено. Ни в печати, ни в эфире, ни даже на базаре.
Президент не улыбнулся. Сказал задумчиво:
– Сэр Уинстон Черчилль, великий политик, смог в свое время наглухо закрыть распространение любой информации относительно НЛО. Если у него это получилось чуть ли не век тому назад, да еще не где-нибудь, а на Британских островах, то неужели же мы за это время не научились делать это еще лучше?
«Может, просто политики не того масштаба?» – подумал собеседник с изрядной долей ехидства, одновременно отвечая вслух:
– Ни слова не прорвалось – и не прорвется, я совершенно уверен.
– Хорошо. Спасибо. Ну, где там наши Цицероны и Марковы-вторые? Собрались? – Он вздохнул. – Ладно, вода в ступу налита, пест в руках – пойдем толочь в поте лица…
2
Когда стемнело, Минич первым спустился с чердака по лестнице и придерживал ее, пока на земле не оказалась и Джина. Небо оставалось чистым. К вышке прокрались, как всегда, стараясь не шуметь – теперь по этому маршруту они могли бы пройти без единого звука даже во сне. У вышки Минич подсадил на высокую ступеньку Джину, влез сам. Вошли в будку. Минич задвинул засов.
На ощупь приготовились к наблюдению, Минич медленно – чтобы, не дай Бог, ничего не скрипнуло – раздвинул створки, еще медленнее, с усилием крутя ручку поворотного механизма, ориентировал круглую платформу с куполом в нужном направлении – подвернуть пришлось бы совсем немного, если бы платформа оставалась в той позиции, в какой закончилось последнее наблюдение, позавчерашнее; однако ее каждый раз приходилось возвращать в то положение, в каком купол находился в день, когда они здесь поселились. Джина тем временем сняла чехлы с зеркала и окуляра. Вчера долго провозились, ориентируя телескоп по новым координатам. Куда как легче было наблюдать тело: подстраивать инструмент не приходилось: каждое движение было рассчитано заранее, ожидаемое положение тела – известно. Или, вернее, ожидаемые положения, заранее рассчитанные покойным Люцианом – не так, как сделали бы это в любой обсерватории, но с учетом присутствия Небиры где-то в пределах видимости. Если удастся найти… Сейчас они этим займутся: включив камеру, уйдут в погреб – там успели уже высохнуть фотографии, сделанные прошлой ночью, и сейчас придется очень внимательно разглядывать их. И если – дал бы Бог! – окажется, что какая-то черточка не принадлежит ни одному из известных в этом секторе объектов, то… то придется садиться за компьютер и до изнеможения считать, чтобы хоть приблизительно понять – из положения, в котором сейчас находится тело, по какой траектории двинется оно дальше. В определении этого и заключался тот момент истины, о котором они думали и говорили с самого утра, да и накануне вечером тоже. И – как и предвидел покойный Люциан – именно теперь можно было надеяться на успех: по расчетам, Небира была уже на таком расстоянии от центрального светила, что успевшая тысячи лет тому назад замерзнуть ее атмосфера – из чего бы там она ни состояла – должна была, нагреваясь, таять, переходить в газообразное состояние – а это сразу как бы увеличивало видимые параметры планеты и давало возможность обнаружить ее не только на кончике пера, но и на фотографии и просто – приблизив глаз к окуляру… А дня через три ее можно будет разглядеть и простым глазом, любой увидит ее, если у него нормальное зрение и он знает, куда смотреть. Если кто-то знающий подскажет.
Через четыре с лишним часа, когда из глаз уже текли слезы от напряжения, Джина сказала даже не со вздохом, а с каким-то судорожным всхлипом:
– Вот она.
3
– Ну, как там наши отреагировали на то, что никакой это не корабль, а нормальный обломок мироздания?
– С облегчением. Брюс, Земля сообщает, что в таком случае будут предприняты меры по уничтожению тела заблаговременно. Нам сообщат, как только сделают все уточнения.
– У нас вроде бы свободный часок?
Она улыбнулась:
– Знаешь, мне пришло в голову то же самое. Но Земля хочет, чтобы мы попытались установить связь с русским кораблем. Наверное, он летит с таким же заданием, как и мы.
– Пусть русские потерпят еще часок.
– Иногда ты говоришь умные вещи…
4
Русские были заняты своими делами.
– Ракета номер первый – к бою!
– Номер первый к бою готова.
– Оптика?
– Держу цель.
Сам же Зернов занялся тем, что он называл «выходом на огневую позицию»: нацелил «Ураган» носом на тело. Он уже привык к тому, что оно представлялось взгляду как бы колеблющимся, даже мерцающим – это зависело от того, какую часть своей до причудливости неровной поверхности тело, без устали кувыркаясь, подставляло в каждую секунду солнечным лучам: бока (как называли космонавты его длинные стороны) или же торцы – тогда яркость сразу и заметно падала. Вращение тела было равномерным, происходило в определенном ритме, и взгляд воспринимал как бы точки и тире – романтически настроенному наблюдателю это представилось бы сигналами из космоса; но не специалистам, конечно.
– Через три минуты оно подставит бок – надо будет угодить в самое темечко.
Темечком они окрестили относительно ровное, со стомильного расстояния казавшееся совершенно гладким местечко на том боку, которому предстояло вот-вот появиться в их поле зрения.
– Ракета будет лететь четырнадцать секунд. Врубай всю аппаратуру заблаговременно. Там все остынет очень быстро.
Инженер не удержался от вопроса:
– Считаешь, нас не зацепит? Без осколков ведь не обойдется.
– Не думаю. В случае чего – успеем увернуться: дистанция достаточно велика.
Компьютер согласовал оси прицелов ракетных установок и наблюдательной оптики с целым арсеналом приборов, без которых не обходятся военные корабли.
– Хорошо бы все сделать с первой попытки, – проговорил Зернов, скорее всего самому себе. – Тогда еще семь останется.
Он имел в виду ракеты в установках.
– А что их беречь? Может, хочешь, вернувшись, продавать их как сувениры?
Он невольно усмехнулся:
– Неплохой был бы заработок. Только дело не в этом: мы тут все-таки не одни.
И он кивнул затылком, словно показывая назад.
– Ну, – не согласился инженер, – мы же теперь союзники…
Ответить Зернов не успел: яркость тела начала быстро возрастать.
– Внимание! Вышел на цель. Упреждение сделано. Готов?
– Полная готовность!
– Пуск!
Одна из готовых к бою ракет стремительно вырвалась из своего гнезда.
Ракеты «Урагана» были намного меньше и слабее тех, что сейчас на Земле готовились к глобальному залпу; они предназначались для уничтожения спутников и заатмосферных кораблей противника – и те, и другие не прикрыты броневой защитой, а для обстрела земных целей имелись, как все понимают, другие средства. Комочек пламени быстро уменьшался, приближаясь к телу. На шкале мелькали секунды, колесом крутились десятые.
– Брюс, ты видишь? Похоже, они начали обстреливать тело! Крыша поехала?
– Sheet! Идиоты! Нельзя… По местам!
– Что ты?..
– Надо перехватить ее! Номер первый – к старту!
– Первый готов.
– Пуск!
И ракета стартовала с «Амбассадора».
– Командир, они выпустили перехватчика!
– А вот хрен они успеют! Да и с чего это они?..
Лихая гонка получилась. Американец стартовал вторым, но ракета была помощнее. Нагоняла. И перехватила бы, будь расстояние до тела еще хоть на полсотни километров больше. Но не было этих километров. Ракеты поравнялись у самой поверхности. И одновременно сработали – и преследуемая, и преследовательница. Совсем рядышком.