Тело угрозы - Михайлов Владимир Дмитриевич. Страница 102

Миничу мерещились горные цепи, крутые склоны, густые – чернее черноты – пятна, означающие входы в пещеры, да не в пещеры, а, быть может, в целые подземные города. Он принимал без всякой критики мысль о том, что в недрах планеты температура неизбежно достигает уровня, делающего в принципе возможной существование какой-то формы жизни. Пусть даже неорганической; может быть, там живут не отдельные существа, но какие-то области, а возможно, и целые слои горных пород обладают тем, что можно назвать не просто жизнью даже, но жизнью на определенном, не таком уж низком уровне сознания. С возможностью получать энергию, быть может даже – запасать ее впрок во время столь редких приближений к центру системы. Для человека этот мир оказался бы, конечно, очень неудобным: движение, которым, наверное, неизбежно сопровождается всякая жизнь, человеку представилось бы серией землетрясений, извержений, когда живая порода делает нечто вроде выдоха, постоянного изменения рельефа поверхности – и так далее. И тем не менее Небира казалась ему не миром ужаса, но таким местом, в котором человеку стоило бы побывать, чтобы испытать свой характер на предел прочности и – неизбежно – узнать нечто новое о возможных жизнях – такое, о чем до сих пор и не задумывались. Минич успел даже пожалеть, что во время этого визита Небиры человек вряд ли успеет снарядить туда экспедицию, а время нахождения редкой гостьи в пределах, достижимых для современных кораблей, будет слишком кратким: сейчас ее орбитальная скорость должна была уже приближаться к пределу, как и у любого небесного тела с такими периодами и большими осями орбит. Жаль, ему действительно жаль стало, что такой возможности не будет, а до следующего визита неизвестно еще, что произойдет на Земле и с нею; и этот поворот мысли вернул его к действительности.

Джине же представлялась совсем иная картина. У нее сразу же возникла мысль: Небира, разумеется, не возникла тем же путем, какой прошли, формируясь в окрестностях Солнца, остальные планеты. Она, судя по параметрам орбиты, была захвачена Солнцем когда-то очень давно. А до того? Была ли она одинокой, самостоятельно путешествовавшей в пространстве планетой, или принадлежала к семье какого-то другого светила, не сумевшего удержать ее во время близкого прохождения Солнца? Джине, мешая друг другу, одновременно полезли в голову и теория Джинса с прохождением посторонней звезды близ нашего светила – теория отвергнутая впоследствии, но ведь возможности такого сближения никто не отвергал? И картинка; но почему-то не огненные шары в пустоте привиделись ей, а два могучих зверя, два самца, сражающихся ради обладания самкой, в сторонке покорно ожидающей решения своей судьбы. Потом она вернулась к рассуждениям. Конечно, планета должна была быть не из самых близких к своему прежнему светилу; с другой стороны, она могла оказаться и единственной, а масса и поле тяготения старого хозяина – менее мощными, чем у Солнца, значит, планета могла располагаться и на таком расстоянии от источника тепла и света, какое делало возможным возникновение и развитие жизни, похожей на земную, вплоть до возникновения разумных существ. Когда произошел захват, он оказался процессом достаточно длительным, Солнце тащило, старый хозяин удерживал – это и привело к возникновению такой нехарактерной орбиты; но у людей (Джина не нашла другого слова) оказалось достаточно времени, чтобы укрыться от медленно наступавших холода и темноты, и они ушли вглубь, бросив все силы на создание убежищ. За минувшие тысячи и десятки тысяч, а может быть, и миллионы лет они – надеялась женщина – успели максимально приспособить новую среду обитания к себе и сами по возможности приноровиться к ней… И ей судились подземные реки, свет, сады, поля, города… Не зря же академик Обручев написал в свое время книгу о такой возможности; фантастическую, конечно, но фантазия всегда лишь первое звено в цепи «фантазия – изучение – реализация». И уже запестрели даже самые несвоевременные, казалось бы, мысли: а что там носят женщины? На этом она поймала себя, даже покраснела, встряхнула головой, чтобы вернуться к сегодняшней реальности, и отдала себе отчет в том, что напротив нее сидит не таинственный небирянин, а совершенно конкретный и знакомый Минич. Сидит, тоже хлопая глазами в некотором, похоже, одурении.

Джина вздохнула.

– Ну что, – сказала она, – стемнело уже. Пошли смотреть?

Минич с готовностью поднялся. Видимо, и его все более жгло нетерпение.

– Вторая позиция? – на всякий случай спросил он. – Что по сравнению со вчерашней? Подтверждается?

– Оно свернуло к нам, – ответила Джина сверху, со стремянки, оторвавшись от окуляра… И после паузы медленно, как бы сомневаясь в собственных словах, проговорила: – Тут еще что-то… Новые тела какие-то… даже два. Поярче и потусклее. Примерно седьмой величины – и восьмой. Раньше ничего такого не наблюдалось… Но ведь тут ничего и не должно было быть!

– Дай я посмотрю.

Джина слезла, уступила ему место. Он всмотрелся.

– Точно – ничего такого не было. Как это понять? Откуда взялись эти камни? Или… – Он не договорил, поняв, видимо, нелепость предположения, которое хотел было сделать.

Она только пожала плечами. И сказала:

– Скорее всего новые спутники какие-нибудь… а может, и не новые – просто проходили этот сектор. – Она слабо усмехнулась: – Во всяком случае, не эти два тела, неизвестно откуда взявшиеся, оказали то воздействие, которое требовалось телу, чтобы перейти на эту вот орбиту. Хотя ты заметил – они как по заказу находятся на одной прямой с телом. Словно нацелены на него. Только там его нет уже сейчас… – Она вздохнула. – Знаешь, не хочется больше смотреть сегодня. Мне кажется, и так все понятно: Небира пришла – и притащила это тело с собой. И ее никто до сих пор не видел – потому, может быть, что оно находится недалеко от экватора, а туда специалисты смотреть не очень любят: условия для наблюдения хуже. Тем не менее она здесь.

– Грустно почему-то. И тоскливо. Хотя должен бы сейчас торжествовать: все-таки мы оказались правы и не зря старались предупредить людей. А как хорошо было бы ошибиться… Но может быть, теперь и другие наблюдатели поймут: опасность стала реальной!

– На это не рассчитывай, – проговорила Джина хмуро.

– Думаешь – они глупее нас с тобой? Или меньше знают? Вряд ли.

– Если ты имеешь в виду астрономов – то напрасно. Они не учтут эти дополнительные влияния просто потому, что знают: их быть не должно. А без них все выглядит не так уж страшно. Нет, они сообразят, конечно, однако как бы не оказалось поздно: сейчас каждый день будет менять ситуацию, а самое позднее через неделю всякому достаточно будет поднять голову, чтобы увидеть тело простым глазом.

– Выходит, без нас никто так и не ударит в большой колокол?

– Пойдем, – позвала она вместо ответа. – Как-то неуютно тут стало.

И в самом деле – ощущение было таким, словно какой-то злой ветер подул здесь, на вышке, резкий, холодный…

– Пойдем, – согласился он, зачехляя окуляр и возвращая купол в исходное положение. Закрыл створки. – Придется теперь вырабатывать диспозицию кампании: теперь ясно, что без драки не обойтись. Пришла пора вербовать сторонников. Авось хоть в этом повезет.

Повезло с Хасмонеем: на этот раз удалось поймать его дома и переговорить, стараясь обходиться без опасных слов. Минич знал, что для главного письмоводителя разгадывание намеков трудности не составит. Коллега, покряхтев, сказал:

– Саллюстий (это имя из античной истории использовал он вместо обычного «Слушай»). Я вот тут тоже об этом деле все время думаю. Глупость, конюшня (это вместо «конечно»), но, ешки-марашки, если там есть даже один процент вероятности…

– Больше, Хас, куда больше!

– …если даже один процент, то уже становится страшно. И я бы тебе с охотой помог бы, если бы знал – как. Что тут, в самом деле, можно сделать? Я вот переправил твою маляву на «Шахматный» – ну и что? Панкратов молчит, как партизаны после ужина – надо думать, штаны у него отяжелели, так что мир храпу его. А уж если и они в рот пива набрали – или чего покрепче…