Имя твое – номер - Нестеров Михаил Петрович. Страница 27

Панин-старший. Ветеран. Лицо чистое. Точнее, на нем нет следов побоев. Оно покрыто, как и у остальных, землей.

– Курбатов качнул весы, когда убил моих сотрудников… и твоих друзей, Костя.

Романов вернул снимки.

– Почему вы сразу не сказали?

– Я уже объяснял: чтобы ничто личное не мешало твоей работе.

– Откуда у вас эти снимки?

– По почте пришел конверт с надписью посредине: «От доброжелателя». Я предчувствовал неладное, когда была связь с ними, а когда пропала – все, никаких надежд. Прошло несколько часов, и на мою трубку приходит сообщение: «Трупы своих недоумков найдешь там-то». Номер абонента – 200. Гриневич выругался. – Нет, конечно же, нет. Сначала пришло сообщение, а уж потом снимки. Я плохо владею собой.

– Трупы вы оставили на месте?

– Точно, Костя. Ты словно стоял тогда у меня за спиной. После того как их сфотографировали, их облили бензином, думаю, и подожгли. Чтобы ни одна экспертиза не установила их личности.

– Перезахороните, когда я расквитаюсь с убийцами. – Романов выдержал паузу. – Я сделаю работу, и мы с вами больше не увидимся. Мне придется съездить в отель – предупредить шефа.

– Да, я понимаю.

– Где и когда я получу деньги? – Румын опередил Гриневича и покачал головой: – Я уже назвал цену и не отступлю, что бы ни стояло на кону.

– Сколько ты еще останешься в Испании?

– Несколько дней. Приготовьте пятьсот тысяч наличными. Четыре с половиной миллиона перечислите на счет, который я вам укажу. Для кого-то главная трудность – получить деньги за работу. Для меня – нет. До свидания, Алексей Викторович.

В местном бутике Костя присмотрел фирменный набор для ухода за ногтями.

– Отличный выбор для вашей подруги, – щебетала молоденькая продавщица. – Вам упаковать как подарок?

– Конечно, – улыбнулся Романов и проследил за ловкими руками девушки. Она обернула бархатный пенал прозрачной бумагой и лентой, украсив роскошным бантом. Положив подарок в фирменный коричневатый пакет, пожелала клиенту удачи. Румын шутливо прицелился в нее пальцем, подмигнул и пошел к выходу. Девушка долго смотрела ему вслед и каждую секунду была готова окликнуть его… по имени. Она точно знала его, много раз видела, но в самый решающий момент вдруг позабыла. Несомненно, ей был знаком и его фирменный жест: это сногсшибательное прицеливание и взгляд чуточку исподлобья. Конечно же, его прическа – длинная челка, за которой ширмовались его чуточку холодноватые глаза.

Всегда так бывает: знаешь человека, четко представляешь его образ, но имя все время ускользает. Оно вспомнится неожиданно, но, как это часто бывает, с налетом обиды на саму себя, досадовала девушка.

– Что с тобой?

Она встрепенулась. Посмотрела на подругу с оторопью.

– Я видела…

– Элвиса Пресли? – старой шуткой поддержала разговор подруга.

И она едва не прошептала «да». Теперь она точно вспомнила его имя, даже возраст. Его звали Стэффан Олссон.

Румын устроился на скамейке напротив мэрии, где в салонах и зале заседаний совета выставлены портреты всех градоначальников Аликанте. Он освободил пенал с маникюрным набором от пакета, потом от упаковки. Выбросил в урну; вскоре туда полетел и сам пенал. Костя оставил только необходимые для работы вещи: две разные по длине и ширине пилки для ногтей и крючок из стальной проволоки на удобной костяной рукоятке.

Теперь ему следовало привести себя в порядок. Срочно. Романов купил новую одежду – джинсовую пару, рубашку, мокасины, белье. Ему повезло с частником на синем «Рено». Водитель гнал машину по скоростной дороге, очерчивающей средиземноморское побережье. По просьбе попутчика остановился сразу же за дорожными указателями: один показывал точное расстояние до Валенсии, другой – направление в сторону мотеля, отстоящего от дороги на добрых двести метров.

В своем номере Романов первым делом сбросил с себя одежду и приготовил новую. Он не любил душ. Отрегулировав горячую и холодную воду, опустив гибкий шланг на дно ванны, он переключил воду на душ; она набиралась в ванну поначалу с легким шипением, потом еле слышно. Костя смотрел, как борется с отчаянным приливом последняя бойкая струйка воды из душевой решетки. Но вот и она перестала бить в воздух.

У него было хорошее зрение. Он приклеил листы бумаги с распечаткой сотовых номеров на стену лейкопластырем. Дождался, когда наполнится ванна, перекрыл краны и осторожно опустился в воду. Дал себе отдохнуть пару минут и приступил к тренингу, который в учебном подразделении назывался тестом на оперативную память. Никто из будущих боевых пловцов не любил этот чертов тест. Они запоминали несколько пятизначных чисел, задерживали дыхание и погружались в бассейн с холодной морской водой. Пока хватало воздуха, в каждом из чисел они складывала первую цифру со второй, полученный результат с третьей и четвертой. На бортике бассейна их встречали инструкторы со шпаргалками. Каждый член экипажа называл суммы. Если кто-то ошибался, нырял и выныривал до тех пор, пока результаты не совпадали.

Костя помнил, как он первым справился с чертовски трудным заданием, поймал отеческую улыбку инструктора и выбрался из бассейна. Громила-водолаз потрепал его по плечу и сказал: «Молодец! Ты справился с заданием. Но твой товарищ ошибся. В воду, жаба! Пока все не ответите правильно». Уже тогда они учились работать в команде.

Костя расслабился в горячей воде. Пробежав глазами первые пять одиннадцатизначных номеров, он погрузился под воду. За минуту, что он провел под водой, успел запомнить номера и имена абонентов. Короткая пауза, взгляд мимо списков. Снова под воду. Но теперь для того, чтобы мысленно перетасовать номера и запомнить их в произвольном порядке, а не по списку.

Результат верный.

Следующие пять номеров.

Короткая передышка.

Под воду… жаба.

Он точно знал, что сегодня ночью в нем проснется «сержантский синдром». Он вскочит, не помня себя, и выпалит сотовый номер, отрапортует, кому он принадлежит, тряхнет головой, выдохнет с облегчением и снова уснет… Он еще помнил старшину в учебке, который каждую ночь поднимал экипажи на ноги, а потом смотрел на них, как в кино, ошарашенными глазами: «Вы чего не спите-то?.. А-а…» Улыбался и засыпал снова.

Следующие пять номеров.

Под воду.

Следующие три имени: Вихляев, Панин, Панин…

Из всех сотрудников «Артики» только у Ветерана были проблемы с иностранными языками. Прилично он говорил только по-русски. Однажды он английскую фразу TAKE MY HAND прочитал буквально по-русски, как месседж: «ТАК МНЕ И НАДО». Потом смущенно оправдался: «А чего? Санскрит, братва».

К концу второго года обучения Романов свободно общался на четырех языках, тогда же научился маскировать акцент легким заиканием. Предшествующий год стал в этом плане финальным.

Еще пять номеров. Из них один принадлежал человеку по имени Реми Миро. Он ближайший помощник генерала Фали, не потому ли Гриневич внес его в список под ником Фали-2?..

Никаких записных книжек, электронных блокнотов. Сотовый телефон должен быть чист, как только что купленный, должен знать только свое имя, свой номер. Нельзя допускать ошибок старших товарищей.

Романов сделал чуть более длинный перерыв, когда в памяти отпечатались полторы сотни номеров. Почему Гриневич допустил ошибку, сделав культ из своего надежного аппарата? Румын нашел слабое оправдание: уверенность чаще всего злую шутку играет с людьми.

Еще пять номеров.

Отличная память!

Она возвращает Романова в далекое прошлое…

За его плечами первое задание в группе Вихляя, впереди заманчивое будущее, одним шагом он в «Артике». По молодости лет Костя подумал о том, что «Артика» – для таких, как он, Вихляй, Панины; «Артика» – это что-то вроде спасительного острова. Сделал красивый заплыв и остался на спасительной суше. Романов как-то сказал об этом Гриневичу, он сам не помнил, что им тогда двигало, какое-то особое чувство. «Особое чувство? – усмехнулся Гриневич. – Забудь эти слова раз и навсегда. Если хочешь, назови это компенсацией».