Последний контракт - Нестеров Михаил Петрович. Страница 72

– Что вы наделали… – еле слышно выдавил из себя Груздев. – Вы понимаете, что вы наделали? – повысил он голос. – Вы провели подготовительную работу, протоптали дорогу террористам. Почему вы не доложили мне?

– Я не знал о ваших трениях с Матиасом.

– Но о том, что я ответственный за проведение учебных мероприятий, слыхали?

Груздев осекся. Но слово – не воробей. Он был вправе предположить, что оперативники в ходе следствия установили те самые трения между администратором и банкиром, между управляющими компаниями и самой администрацией. Но все это пустое. В СМИ давно можно было найти в том числе и резкий комментарий Груздева на некоторых российских банкиров. Ничего личного.

– Необходимо изъять видеозапись вашей артподготовки, – акцентировал Груздев. – Чтобы ни один кадр не попал в посторонние руки. – Он бросил быстрый взгляд на эксклюзивные часы «Мерседес» с отделкой из серебра и платины, отмечая время и дату. – Шеф сейчас на Украине, хранит боевое спокойствие по формуле «насколько я знаю, насколько я информирован». Ваш патрон, кстати, там же.

– Я знаю, – кивнул Котельников. – В Киев прибыл глава ФБР Роберт Мюллер, идут подготовительные мероприятия по подписанию соглашения в сфере борьбы с международным терроризмом.

– Как нельзя кстати, – ввернул Груздев. – Я получил распоряжение созвать силовых министров, вы будете представлять Федеральную службу безопасности. Вместе мы позаботимся о том, чтобы в управления ФСБ и ГРУ разослали другой приказ, где не фигурирует «ПриборЭкспо».

– Проще изъять приказ из управлений и проинструктировать людей, причастных к его исполнению. Мои люди могут заняться этим прямо сейчас.

– Да, вы правы. Я почти вовремя дал отбой на учебные диверсии, – почти порадовался за себя Груздев. – Иначе пришлось бы инструктировать руководителей всех объектов. Евгений Антонович, сделайте все, чтобы в СМИ не просочилось ни капли про вашу – и совбезовскую, конечно, – деятельность. На совещании я, безусловно, обозначу эту тему. Эти два компонента, объединившись, станут куда мощнее нынешнего взрыва. Я мог бы примириться просто со взрывом, но не с захватом оборонного предприятия. Это уже переходит всякие границы. Теракт – это мощный фактор.

– Мы забыли об одной вещи. Матиас обладает приказом Совбеза, а в данной ситуации это солидный козырь.

– Согласен. Но он ничем не подкреплен. Вот если бы он был обладателем еще и видеозаписи… Мы сможем повесить на него этот теракт?

– Думаю, нет. Во всяком случае, не сразу. Как вести следствие, скрывая свое косвенное причастие к теракту?

– Хорошо, мы обсудим эту тему на совещании. А боевики могли снимать что-то на видеокамеру? – снова обеспокоился Груздев.

– Не исключено. Они часто так делают. Это называется хроникой, за это они получают деньги, приманивают спонсоров. Вероятно, такой материал мы скоро увидим по телевизору. Но там не будет конкретных лиц. Я очень на это надеюсь.

Груздев невольно посмотрел на то место, где совсем недавно рассыпал завуалированные угрозы Алексей Матиас: «Вы будете долго жалеть об этом».

«Сволочь!»

– Сволочи! – Груздев переключился на террористов, и его понесло. – Они заряжены убивать. В их жилах течет кровь, выдержанная в трехсотлетней войне с русскими. Они находятся в постоянном, нескончаемом кровавом хмелю, и этому не видно конца. Это река, ежеминутно подтачивающая берега. Остановить ее нельзя, повернуть вспять – тоже.

– Разве что перегородить плотиной.

– Что?

– Я говорю про плотину. Но в этом месте река превратится в водопад. – Котельников продолжал уже мысленно: «Вот тут-то и возникает интересный момент: тот, кто поставил плотину и воткнул генератор, аккумулирует и наживается на бесплатной энергии. А вы все спрашиваете, как люди кормятся на войне».

Груздев проводил генерала до двери и сам открыл ее, бросив взгляд в просторную приемную.

– Евгений Антонович, видеозапись принесите на совещание. Никаких посредников. И своих людей проинструктируйте, возьмите расписки, если это необходимо. Нам нужно вместе отмываться от этого дерьма.

Алексей Родионов, оказавшись в кабинете директора, в первую очередь показал на Скворцову:

– Вот про нее я хотел рассказать. И про ее дружка тоже.

Охранник моргал еще чаще, чем раньше. Окружающие его предметы то затухали, то вспыхивали и покачивались вверх-вниз. Лишь розоватый фон оставался неизменным.

Катя сидела на стуле, прижав окровавленную руку к груди. Повыше запястья жгут из носового платка. Руслан знал свое дело. Он дал немного передохнуть ей, чтобы потом она заново прочувствовала боль. Он снова и снова будет отрезать ей по одному пальцу.

– Кто ты? – перебил Руслан Алексея.

– Я… – Родионов еще несколько мгновений смотрел на обезображенную руку Скворцовой. – Я работаю здесь. Начальником охраны. Вот она и ее друг обрабатывали меня. Я дал им полный расклад о системе контроля, передал пропуск начальника отдела.

– Ты для нас старался, так что ничего не бойся. Она, – Руслан кивнул на Скворцову, – наш человек. И ты тоже. Присаживайся.

Руслан охватил всю картину в целом, недоставало мелочей, что не суть важно. Они выяснятся позже. Баран-охранник совсем заблудился в этом зверинце, но так даже лучше. Он все поймет. Позже. Сам Руслан походя разобрался в явке с повинной Родионова. Он настолько погряз в предательстве, что видел единственный путь к спасению в диверсионной группе Руслана. У него одно желание: уйти с ними. Подставили его нет ли, но за пределами института он не жилец. Он не доживет не то что до суда, а до следствия, его уберут как свидетеля.

У Руслана было много времени. Даже до первых переговоров с властями около двух часов. Подъехали первые милицейские машины, только встали на приличном расстоянии от захваченного объекта. Патрульные патрулировали, милиция наводила порядок на улице. Спецназовцы завязывали шнурки на ботинках, их начальники совершали все новые перестраховочные звонки, соображали, как уйти от ответственности, как переложить вину на чужие плечи. Как всегда. Можно свободно оставлять занятые позиции, оставляя заложников, и долго пить чай. Никто не двинется с места, никто и близко не подойдет к захваченному объекту.