Последний контракт - Нестеров Михаил Петрович. Страница 73

На базе одного плана родился другой. Руслан помогал как себе, так и Алексею Матиасу. Они делали одно дело.

Через пять минут видеокамера – непременный атрибут терактов – замерла в руках хроникера. Руслан готовил сцену, рассаживая актеров по своим местам.

Он нацелился ножом на Скворцову.

– Ты мимо проходила, сейчас меня это устраивает. Я вижу, ты не замужем, обручального кольца у тебя нет. Дам тебе совет: не выходи замуж. Если разведешься, тебе не на что будет надевать кольцо. Теперь мне плевать, что ты делаешь здесь. Я не хочу искать причину, по который ты так упорно молчишь.

Руслан пододвинул стул к рабочему столу директора и похлопал ладонью по спинке.

– Садись сюда, майор Скворцова. Руку убери под стол, чтобы не было видно. – Рядом он поставил другой стул и кивнул Родионову: «Занимай место рядом с директором». Громко крикнул: – Принесите четыре чашки чая! – И последний жест, адресованный хроникеру: – Приготовься снимать.

Руслан вышел во двор. И почти сразу нашел средство оповещения. Пожарная машина осталась на месте. Из ее красного чрева кишками торчали брезентовые рукава, простершиеся до самого корпуса. На крыше «ЗИЛа» торчала «пищалка»-громкоговоритель. Гареев сел на место водителя. Обнаружил витой шнур, уходящий в бардачок. Открыл дверцу и среди прочего хлама (початая пачка печенья, сигареты, аудиокассеты, штук десять зажигалок) увидел плоский желтоватый микрофон.

Пять минут назад он заходил на КПП и сумел увидеть детали, оставшиеся для его боевиков незамеченными. Действительно, от Шамиля осталась лишь верхняя одежда, а внутренности разбросаны по стойке профайлинга. Аслана также крепко задело. Он лежал в позе собаки, чешущейся за ухом. Каждый при оружии. Вроде бы. Руслан не ограничился поверхностным осмотром. Трое боевиков под его руководством перевернули все обломки, но так и не нашли армейского пистолета Аслана; искать хрупкий передатчик от замыкателя бесполезно. Кто-то завладел «гюрзой» и мог чувствовать себя с ней, пробивающей корпуса ракет, более или менее уверенно. Этот кто-то уже обрел имя и образ. Руслана не устраивала перспектива присутствия на объекте подполковника спецназа ГРУ.

Руслан взял микрофон и похлопал им по раскрытой ладони, стряхивая с него пыль и крошки. Передвинул клавишу на панели и дунул в него. Снаружи до него донеслось громкое шипенье. Работает.

– Начальнику штаба и тем, кто слышит меня, – неуклюже, не готовясь, начал Руслан. Он открыл дверцу машины, чтобы проверить, насколько громко работает «пищалка», слышат ли его на площади. – Вы будете слышать то, что мне нужно сказать одному человеку, лишнему на этой территории.

Сергей, ты слышал меня. Теперь я обращаюсь к тебе лично. Сейчас я не могу сказать тебе «уходи». Время ушло. Ты сам поторопил его. Я видел твою работу на КПП. Очень умелую. – Руслан выдержал паузу, снова прислушиваясь. – Я даю тебе тридцать минут. Тридцать первая станет последней для одного – очень тебе дорогого – человека. Сколько патронов в твоей «гюрзе», восемнадцать? Столько пальцев осталось и у твоей подруги. Выходи во внутренний дворик с поднятыми руками. Время пошло для вас обоих.

Гареев выключил микрофон и положил его на место. Закрыл дверцу бардачка и спрыгнул на землю.

Он не очень надеялся на скорую встречу с Марковцевым; вряд ли подполковник подчинится ультимативному требованию и появится с поднятыми руками. Руслан неплохо разбирался в людях. От спецназовца-ветерана он ждал активных действий и что тот проявит себя или обозначит. Руслан завел его, полагая, что провел удар в печень и сбил дыхание.

Ответственный за проведение спецоперации генерал милиции Василенко, еще не определив, где будет находиться штаб, собрал журналистов прямо на проезжей части, отгороженной с двух сторон патрульными машинами.

– Информация о выступлении террориста не должна пройти в эфир.

– Причины? – резко спросил тележурналист НТВ в расстегнутой куртке.

– Причин море! Мы не знаем, к кому обращался главарь террористов, какую женщину имел в виду. И вообще террористы могли просто провоцировать спецслужбы, вести какую-то игру. Успеете! – повысил голос генерал. – Устанете снимать. Пока разрешаю передавать общий план и свои комментарии. Будьте осторожны в своих высказываниях, чтобы не навредить заложникам.

– Число заложников установлено?

– Не думаю, что цифра равна штату служащих. – И неохотно пояснил: – Две с половиной тысячи человек.

– Что-нибудь известно о жертвах?

– С уверенностью мы можем говорить только о десяти погибших. Тех, кого мы можем видеть своими глазами. Это все, господа. Мне нужно работать.

Генерал подошел к начальнику ГУВД Москвы. О чем они говорили, журналистам узнать не удалось.

Силы были неравны. Марковцев мог рассчитывать только на себя.

У него полчаса времени. Сергей ударил в стену кулаком, разбивая костяшки. Он видел свою кровь, сливающуюся с кровью Кати, и эта смесь пенилась на его губах.

Полчаса.

Можно что-то придумать, но как успеть реализовать?

У Сергея был телефон. Он за две минуты мог выйти на штаб, мог отзвониться своему куратору из ГРУ, который был с ним на связи. Но что толку? Какие указания ему дадут, как он ими воспользуется и воспользуется ли? Может, ему что-то посоветуют или попросят; а сам Марковцев ждал, наверное, одного: «Смотри сам, действуй по обстоятельствам». Тогда к чему использовать связь? Сергей, приканчивая последние всполохи ярости, вдребезги расколотил трубку о стену.

Так легче. Нет связи, и нет соблазна воспользоваться ею.

Было два варианта. Выйти с поднятыми руками и дать призрачный шанс на спасение Кате… или исчезнуть. Как там сказал Матиас? «Смерть – это всего лишь начало»? Но что-то слишком часто приходится умирать.

Есть рынки живого товара. Марковцев находился на рынке товара мертвого. И закалка плохо помогала. Тошнотворный комок подступил к горлу, когда Сергей подбирал подходящий труп. В своей богатой практике он уже использовал этот прием и надеялся на удачный повтор. Легкое головокружение было вызвано не этим неординарным шагом, а чувствами, кровоточащими видениями, стучало пульсом в этом ампутированном временном отрезке.