Гиперборей - Никитин Юрий Александрович. Страница 93

Когда городище скрылось за холмом, Рюрик пустил коней вскачь. Игорь проснулся, заревел. Умила взяла его на руки, прижала к груди. Асмунд сидел рядом, загораживая своим грузным телом от враждебного леса, тот тянулся всего в полуверсте. Его расчехленный топор хищно блестел в лунном свете, широкий щит надежно подпирал руку.

Когда проскакали несколько верст, Олег придержал руку Рюрика, тот все нахлестывал коней:

– От них валит пар. Сумеешь свернуть вон в ту рощу, не оставляя следов?

– За нами погоня?

– Проверим.

Сзади Рудый проворчал язвительно:

– Проверим… А я было поверил, что ты в самом деле Вещий! Так идти или не идти мне в пещеры? Как думается тебе, Асмунд?

Кони вбежали под защиту деревьев, остановились, тяжело поводя боками. Рюрик спрыгнул, схватил под уздцы и увел в глубину, пряча с дороги, серебрившейся в сотне шагов сбоку. Асмунд сразу услужливо вытряхнул для пещерника из колчана стрелы, расположив их веером возле толстой валежины, снял с телеги и воткнул в землю свой великанский топор.

Глава 26

Рюрик начал было собирать сухие ветки, когда Асмунд предостерегающе поднял руку. Все замерли, даже Игорь перестал вертеться на руках матери. Рудый ухватил свою чудо-саблю, скользнул к валежине, за которой залег Асмунд. Рюрик помрачнел, со вздохом потащил из ножен длинный меч.

Олег раздвинул кусты – далеко впереди ехали четверо конных. Все были в плотно застегнутых плащах, капюшоны надвинуты на глаза. Асмунд тихонько выругался. Под плащами явно панцири, но какие? Сразу не угадать, где слабые места. Рудый коснулся плеча Асмунда, указывая на всадника справа, сам взял второй лук, придирчиво копался в стрелах, брезгливо морща нос.

Не доезжая рощи, всадники начали придерживать коней. Передний выдвинулся вперед, его глаза ощупывали рощу. Асмунд ругался шепотом:

– Что тебе надо? Едешь, проезжай себе мимо.

Передний всадник обернулся, что-то рявкнул. Двое пришпорили коней, в руках появились обнаженные мечи. Черные плащи хлопали на ветру. Молча свернули с дороги, въехали в рощу. Асмунд поднял лук, Олег шепнул:

– Не тронь. Надо взять тех, что остались на дороге.

– Далековато…

– Подползи. Пузо толстое боишься растерять?

Асмунд обиделся, засопел, молча обогнул валежину и скрылся среди кустов. За ним осталась полоса, словно протащили огромный валун. Рудый внимательно поглядел на пещерника, начал отползать в другую сторону. Олег шепнул Рюрику:

– Возвращайся к жене.

– Те двое могут наткнуться?

– Да, хотя мы забросали телегу ветками. Но вмешаешься, когда другого выхода не будет!

Рюрик зло блеснул глазами, попятился, держа меч острием перед собой. В его глазах были страх и тревога. Олег остался, наблюдая за всадниками, что шагом въехали в рощу. Один мерными взмахами бросал отточенный меч направо и налево, срубленные ветки падали наискось, брызгая соком, открывая вид.

Глубоко запавшие глаза всадника прощупывали заросли кустарника, ненадолго задерживались на толстых стволах, будто он видел сквозь деревья. Второй тронул шпорами коня, заставляя переступить через покрытую мхом валежину. Олег вздрогнул, когда всадник рявкнул громовым голосом:

– Бумторк, здесь кто-то елозил толстым задом! Недавно, трава не выпрямилась.

– Они? – спросил второй недоверчиво.

– Кто знает… Проверим.

– Роща просматривается насквозь. Прочешем! Главное – найти бабу с ребенком.

– Ребенка с бабой, – поправил второй.

– Что?

– Ребенка с бабой, – пояснил всадник. – Можно даже одного ребенка. Не знаю, чем он им так досадил?.. Но деньги заплатили такие, словно мы должны перебить войско конных ромеев!

– Да еще Идраса и Чакру послали, – заметил второй. – Чакра убил по найму греческого стратига, пройдя через три ряда стражи, Идрас в одиночку сразил пятерых берсерков… А теперь – ребенок! Чудно.

Они пустили коней вскачь, держась на таком расстоянии, чтобы видеть один другого. Олег перебегал от дерева к дереву, следуя за обоими сразу. Его прошибло потом, он внезапно ощутил, какие силы уже бросили против него Семеро Тайных. Всадники – опытные убийцы, лучшие в своем ремесле. Их привезли издалека, дорогу Олега знают. Пусть не всю, но знают. Уже поняли, что он пошел не по прямой, где наготовили ловушек и засад, а сделал крюк, пройдя через земли сыновей Ляха. Теперь их лучшие силы…

Всадники ехали медленно, вслушиваясь в тревожную предрассветную тишину.

Один сказал настороженно:

– Видишь вон тот куст? Слишком густой, по-моему. И листья странные, одни – ладонями вверх, другие – вниз…

Они пустили коней мелкой рысью, заходя с двух сторон. Один сунул меч в ножны, вынул короткое копье из седельной петли. Когда подъехал ближе, попытался ткнуть острием в густые заросли. Зеленые ветки полетели в стороны, с телеги прыгнул с боевым кличем разъяренный Рюрик. В его руке сверкнул меч, князь был в бешенстве, пена пузырилась на губах. Железный наконечник копья отлетел в сторону. Рюрик замахнулся на всадника, тот поспешно выронил бесполезное копье, ухватил меч, левой рукой укрылся щитом.

Рюрик обрушил бешеный удар, щит со звоном разлетелся в щепки. Испуганный конь шарахнулся, Рюрик парировал удар меча. Всадник вздыбил коня, закрылся им. Меч Рюрика с хрустом рассек конскую грудь, брызнула струя крови, обнажились белые кости и желтые жилы. Конь страшно всхрапнул, упал навзничь, придавив всадника.

Второй, которого звали Бумторком, мощным ударом снес навес из веток, открылась телега, а в ней – молодая женщина с испуганными глазами прижимала к груди ребенка… Бумторк зло оскалил зубы – работа окончена, деньги легкие! – занес над головой женщины меч. Вдруг сзади воздух прорезал отчаянный вопль. Разбрасывая копытами землю, бился умирающий конь, кровь хлестала из развороченной груди фонтанами, под жеребцом страшно кричал напарник – кости хрустели под тяжестью жеребца, что осатанело лупил копытами воздух. Вокруг бегал с окровавленным мечом в руке озверелый варвар, орал, пытался достать мечом придавленного, но меч бессильно звенел о стальные подковы коня.

Олег опустил руку со швыряльным ножом, ибо Бумторк оставил несчастную беспомощную женщину, с руганью пустил коня на варвара. Рюрик отпрыгнул, ударил мечом, но едва не поплатился, промахнувшись в богатырском замахе. Всадник развернул коня, попытался стоптать пешего.

Рюрик орал, плевался, но при всем бешенстве берсерка на рожон не пер, удары отбивал не только отважно, но и умело. Меч холодно блестел, пот катился по красному лицу. Улучив момент, он полоснул лезвием по горлу коня, из артерии брызнула ярко-алая струя крови с таким напором, что зашипела и пошла паром.

Конь грохнулся оземь, всадник едва успел выдернуть ноги из стремян и скатиться по другую от Рюрика сторону. Рюрик в огромном прыжке перескочил тушу коня, тот еще хрипел и скреб копытами, ударил крест-накрест. Враг уже вскочил, попятился, но удары парировал хорошо, взгляд его был мрачным, но не испуганным. Бой был на равных, а он знал себя как самого умелого из северных наемников на службе ромейского базилевса.

Рюрик и чужак зло рубились, кружили, скрестив мечи, оба быстро взмокли и отшвырнули плащи, когда наконец за деревьями раздался треск сучьев и что-то мелькнуло. Олег сжал рукояти швыряльных ножей, неслышно скользнул навстречу.

Возвращались Асмунд и Рудый, за ними шла Гульча. Поймав пристальный взгляд Олега, зарделась, почему-то отвела глаза. Асмунд тащил в поводу упирающегося чужого коня. Рюрик услышал хруст сучьев, усилил натиск. Противник оглянулся, Рюрик прыгнул, как рысь, обрушил сверкающий меч.

Железный шлем раскололся, словно гнилой орех. Лезвие рассекло до челюсти, и Рюрик, оставив меч, торопливо побежал к телеге. Умила одной рукой прижимала перепуганного Игоря, другой до синевы в пальцах сжимала рукоять ножа. Ее лицо было бледным, глаза отчаянными.

– Рюрик…