Изгой - Никитин Юрий Александрович. Страница 27

Скиф посмотрелся, желая узнать, зажила ли скула, но увидел нечто с четырьмя глазами и мутным тазиком вместо лица.

К нему подбежал парнишка ростом со Скифа, в плечах та же стать, но лицом совсем юн, даже волосы еще не волосы, а совсем детский пушок, да и клыки чуть ли не молочные. Скиф ощутил укол ревности, все здесь чересчур крупные, тяжелые, уверенные, даже кони, даже столы, лавки, пивные кружки.

– Что будете есть?

Скиф указал в сторону очага:

– Мне бы того кабанчика...

Парнишка проследил за его рукой, а когда повернулся к гостю, Скиф увидел в глазах мальца уважение.

– Его уже заказали, – сообщил он. – Но если хотите...

– Хочу, – отрубил Скиф. – Но пока зажарят, я изгрызу этот стол. Тащи все, что есть готовое! Мяса, вина, рыбы.

Ему поставили блюдо с толстыми ломтями ветчины с гречневой кашей, на отдельной тарелке, словно брезговали, ломти черного хлеба. Скиф ждал, что сейчас принесут горячие блюда, но подали только ломтики ноздреватого сыра, до странности желтого, хотя по запаху – свежего, и большой кувшин вина.

Скиф сразу налил в кубок, попробовал, запах тонкий, на вкус напоминает артанское красное, но решил оставить его на потом, кто знает, не хотят ли упоить варвара, чтобы потом смеяться над невоздержанностью сынов Колоксая.

Насыщался он, как ему показалось, одно мгновение, но, когда окинул взглядом стол, чистая столешница теперь вся покрыта костями. А кувшин пуст.

Мальчишка подошел, смотрел с детским любопытством.

– Что-нибудь еще?

– Спасибо, – сказал Скиф вежливо. – Сколько с меня?

Мальчишка покачал головой:

– Не знаю. Я позову отца.

Скиф проводил его взглядом. Мальчишка чересчур горбится, надо сказать. Хотя... По спине пробежала холодная ящерица. А если ему и так трудно ходить, а проще бегать на всех четырех по лесу?

Из кухни выдвинулся хозяин, Скиф подобрался еще больше, а когда хозяин неспешно направился к нему, Скиф застыл, чувствуя, как по направлению к нему идет огромный хищный зверь.

Хозяин остановился перед столом, руки все еще неторопливо вытирал о передник. Маленькие глаза стали кроваво-красными, а когда заговорил, в пасти явственно блестели огромные клыки.

– Что-то случилось?

– Ни... ничего, – ответил Скиф поспешно. – Просто устал, пировать всю ночь не с руки. Свободная комната найдется?

– Есть, – ответил хозяин неторопливо. – Даже две...Золотой за ночлег, половинка за ужин.

Скиф, стараясь не показывать облегчения, достал монеты. Сказал, подавая хозяину:

– Хорошо у вас. Но доверяете чересчур. Плату надо брать вперед. А если у меня карманы пустые? Хозяин благодушно махнул волосатой рукой:

– Пустяки. Твой конь стоит трех золотых... Скифу почудилось, что хозяин не договорил, что и в нем, Скифе, мяса на целый золотой, вернулся страх, уже в молчании шел за ним наверх по скрипучей лестнице.

К его удивлению, дверь отворили не в комнатушку, а чуть ли не в покои. Вдоль стен укреплены массивные медные светильники, еще один раскорячился на столе, а в широкое окно уже заглядывает полная луна. Настолько широкое, что как бы заявляет молча, что в бойницах нужды нет, никогда враг не подступит так близко.

Под стеной, справа от ложа массивный камин, на выложенном камнем полу ждет поленница березовых дров, а в самом камине горка серой золы. Похоже, этой комнатой не пользовались давно.

– Отдыхай, – сказал хозяин. – За коня не тревожься накормили и напоили.

– Спасибо, – ответил Скиф. – Считаешь, больше беспокоиться не о чем?

Хозяин прямо взглянул в несколько побледневшее лицо гостя. Тяжелые складки губ дрогнули, это похоже на улыбку. Скиф решил считать, что хозяин улыбнулся.

– Не о чем, – ответил хозяин. – Если уж кому надо было тревожиться, то нам. Но, как видишь, все живут здесь мирно...

– Дивно, – вырвалось у Скифа. – Как же...

– Это уже Гелония, – ответил хозяин. – Хоть и самый ее край. А наш правитель, мудрый Гелон, способен овцу и волка пустить мирно пастись на луг. И будут пастись!

Он ушел, Скиф поспешно плюхнулся на ложе. Почти сразу услышал снизу не то вой, не то рык. По слухам, оборотни в полночь перекидываются волками, убегают в лес, а на кого натыкаются – рвут в клочья. Но усталость навалилась с такой силой, что тело уже отказывалось двигаться. Веки опустились тяжелые, неподъемные.

Он провалился в тяжелый беспокойный сон раньше, чем голова коснулась подушки.

Утром, когда он проснулся живой и целый, отдохнувшая душа возликовала. В теле перекатывалась бодрость, в желудке голодно урчало. Быстро обулся, спал одетым, поспешил вниз.

Еще сверху со ступеней он увидел, что в совершенно пустом помещении сидит спиной к нему и лицом ко входу только один человек. Крупный, широкий, с красными до плеч волосами. Перед ним широкое блюдо с жареным гусем, небольшой кувшин и наполовину наполненный кубок с красным вином.

Человек неторопливо разрывал гуся, ел неспешно запивал вином. Скиф со счастливым воплем сбежал по ступенькам.

– Олег!

Олег, не оборачиваясь, взмахом руки пригласил к столу. Во рту у него был кусок мяса, в руке – гусиная лапа, губы блестят от жира.

Скиф плюхнулся за стол, на Олега смотрел счастливо, как потерявшийся и снова нашедший хозяина щенок. В зеленых глазах волхва вспыхивали загадочные искорки.

– Хорошо поспал?

– Олег, как там... как погоня? Олег промычал с набитым ртом:

– Погоня? Какая погоня?

Их кухни вышел хозяин. Скифу он показался разъярённым, но и напуганным одновременно. Приблизился, спросил тяжелым голосом:

– Что-нибудь еще?

При каждом слове верхняя губа приподнималась, по-казывая клыки, которые за ночь как будто увеличились вдвое. По спине Скифа пробежал мороз. Олег кивнул, ответил спокойно:

– Да. Еще мяса для моего товарища.

При этом, как заметил Скиф с еще большим страхом, верхняя губа Олега как-то непроизвольно приподнялась, блеснули зубы... ровные, красивые, человечьи, но холод охватил Скифа с такой силой, что затряслись колени. Показалось, что зубы Олега намного-намного страшнее.

Хозяин поклонился. Скиф потрясение понял, что зверь напуган просто смертельно. Когда он поспешно удалился, чуть не бегом, Скиф спросил шепотом: