Ледяной укус (ЛП) - Нейл Хлоя. Страница 10

— Она мой лучший друг. Практически моя сестра.

— Она променяла тебя на магию. Она пыталась уничтожить третий по величине город в стране, и она пыталась превратить меня в своего слугу, так как считает, что имеет право выпустить зло в этот мир.

Я проглотила страх, задвинула подальше внезапный гнев на Мэллори и заставила себя встретиться с ним глазами.

— Я не могу позволить тебе причинить ей вред, Этан.

Его взгляд всё ещё был жёстким, он приподнял мой подбородок большим и указательным пальцами.

— Я знаю, что ты любишь её. Не сомневаюсь. Но, когда доходит до выбора между тобой и ей, то мой выбор уже сделан.

— Этан…

— Нет, — сказал он, впиваясь в меня ясными зелёными глазами. — Ты — мой выбор. Я уже говорил тебе, что ты моя, моя кровь и плоть. Я не позволю ей встать между нами, и неважно, насколько она больна.

Возможно завидев панику в моих глазах, выражение его лица смягчилось.

— Я этого не хочу, — сказал он. — Не хочу, чтобы дошло до этого. Но решение уже принято. Есть, и будет таким.

— Мы делаем это не для того, чтобы наказать её, — напомнила ему я. — Это спасательная операция. Мы найдем её, и вернемся домой, в целости и сохранности. Все втроём — целыми и невредимыми. Она вернула мне тебя, Этан. Я не могу её простить, но и забыть тоже не могу.

Он обнял меня, а рот его овладел моим, так внезапно, что у меня перехватило дыхание. Он обхватил моё лицо руками и поцеловал, настойчиво, не оставляя сомнений или вопросов в том, кто я для него.

Мы были врагами, Этан и я. Он спас мне жизнь, но не желал принимать меня такой, какая я есть — а я его.

Мы выросли, как коллеги, сражаясь с нашим влечением друг к другу. И, когда я была готова уступить его ухаживаниям, он позволил страху увести его прочь

Он отдал за меня свою жизнь, и я, наконец, признала глубину собственных чувств к нему.

И, когда чудо-девушка с голубыми волосами намеревалась уничтожить мир вокруг нас, он вернулся… и она всё ещё была препятствием между нами.

Голос Пейдж эхом разнёсся вверх по лестнице.

— Будьте готовы!

Этан сделал шаг назад и провёл рукой по челюсти.

— Надо идти вниз.

Я кивнула ему в ответ, не зная, как начать снова.

С беспокойством, тяжестью засевшем в моём сердце, мы встретились с Пейдж на первом этаже. Она выглядела готовой к работе, одетая в плотные брюки, чёрные ботинки, короткое клетчатое пальто. Из-под кепки с наушниками, подобранной в тон, ярко блестели её кудри. Хотя она и жила здесь одна, эта девочка серьёзно относилась к своей работе.

Мы вышли следом за ней на свежий осенний воздух. Это была прекрасная ночь для конца ноября, холодный воздух был лишь прохладным, а не угрожающим отморозить пальцы на ногах. Пейдж вела нас вокруг фермы, в поле, где стояла короткая пожухлая трава. Над всем этим, высоко в небе, светила белая луна.

— Итак, Пейдж, — сказала я. — Если ты здесь одна, как же ты следишь за всем?

— У меня есть друзья. В здешних степях маловато волшебников, но ведь не абсолютно. А ещё у меня есть зелья. Вы слышали об "Усыпляющем" чае? Я изобрела противоположный в своем магическом действии, он взбадривает меня.

Я называю его " Чай-Побудка". Он даёт мне энергию, чтобы всё контролировать.

— Это то, что ты пила раньше?

— Нет, это был "Усыпляющий". У меня был отгул, поскольку вы были здесь. Когда в доме кто-то есть, это помогает мне чувствовать себя лучше, пусть даже вы оба были в полной отключке. Это был первый раз, когда я спала днём.

Я была поражена, что она так хорошо выглядела при том, что спала так мало. Я бы выглядела как жертва чумы с нечёсаными волосами.

— Ты фантастически выглядишь.

— Не все являются вампирами с нестареющей кожей. Мы делаем, что можем.

Иногда с помощью магии.

Пейдж провела нас по проторенному пути через небольшой выпас, где мы вылезли сквозь щель в дощатом заборе. За ним было боронённое поле, по которому стелились остатки пожелтевших кукурузных стеблей.

— Вы здесь растите кукурузу? — спросил Этан.

— Для маскировки, — ответила Пейдж. — Там вход в бункер. — В центре поля, которое, наверное, было ярдов триста в поперечнике, располагался маленький бетонный куб. — Двери ракетной шахты скрыты под верхним слоем почвы.

— Орден определенно выбрал труднодоступное место, — заметил Этан.

— Вооруженные Силы выбрали его первыми. Мы в центре страны, — проговорила

Пейдж. — Это было прекрасным местом для противоракетной обороны, особенно, если нужна максимальная защита от врага.

Мы продвигались, похрустывая, по замерзшей земле, направляясь ко входу в бункер, который казался не более чем бетонной коробкой с дешёвой дверью.

Пейдж разблокировала и открыла её, явив взгляду небольшую металлическую платформу.

— Все на борт, — сказала Пейдж, снимая кепку, выпустив на волю свои рыжие кудри. — Бункер тридцатью двумя футами ниже. Платформа — это независимый подъёмник, на ней мы и опустимся вниз.

"Платформа" состояла из листа рифлёного металла — можно было спокойно смотреть сквозь него — и нескольких полос рельсов. Под нами была только темнота.

Пейдж присоединилась к нам с Этаном, затем ударила кулаком по красной кнопке на гигантской металлической коробке, которая свисала с одной стороны рельсов.

Медленно, с металлическим скрипом, мы начали спускаться.

Не слишком хорошо я себя чувствовала в тёмном, ограниченном пространстве. Я ощущала, что моя грудь напряглась, поскольку клаустрофобия усилилась.

Тусклый свет, мелькавший внизу, совершенно не помогал справиться с чувством обречённости.

Через несколько секунд мы очутились на нижнем этаже. Платформа рывком остановилась, явив длинный бетонный коридор.

— Подвал, — объявила Пейдж, — женские аксессуары и чулочно-носочные изделия.

Мы проследовали за ней от лифта в холл, который был холоден и тих, но наполнялся устойчивым машинным гулом невидимого для нас оборудования.

Воздух был тёплым, но слегка заплесневелым, как будто тот же самый, неизменный, со времен построения бункера. Стены блестели, окрашенные в бледно-зелёный больничный цвет, и почти всё пространство было забито ДВП-офисами, а некоторые из них были закрыты фанерными дверями.

Пейдж указала на них, когда мы шли к другому концу зала.

— Это все жилые помещения. Когда бункер был эксплуатационным, он был укомплектован двадцать четыре часа в день, семь дней в неделю. По крайней мере, двое парней здесь всегда — и тогда было так же.

— И не дай Бог, женщина с ПМС запустит ракету, — я продемонстрировала акулью усмешку.

— Точно, — сухо согласилась Пейдж. — Мы достаточно сильны, чтобы вынашивать детей, но не заслуживаем доверия, когда национальная безопасность находится под угрозой.

— А ракета до сих пор хранится здесь? — спросил Этан.

— Нет. Ее переместили, когда списали бункер. Но шахта осталась. И это — то, что полезно для нас.

Коридор закончился гигантской скользящей бетонной дверью. Пейдж оттолкнула её вдоль полозьев.

— Вот это и есть бункер, — спокойно сказала она, проводя нас внутрь.

Комната была огромна, бетонный круг с пещеристыми отверстиями в середине пола. Панели с тысячами маленьких, остроугольных кнопок, сливались с пультами вдоль стен, где висели яркие цветные предупреждения не касаться кнопок без разрешения.

Мне пришлось переплести пальцы в замок, лишь бы удержаться и ничего не нажать, дабы посмотреть, что же произойдёт.

И зияющая бетонная дыра, где когда-то гнездилась ракета? Настолько большая, что я не могла полностью ухватить её масштаб. Я стояла около перил, которые ограничивали проём, и всматривалась вниз. Шахта хорошо освещалась, она была выстлана стальными опорами, которые, как я полагала, некогда поддерживали ракету.

— Сам бункер — сто три фута высотой, — сказала Пейдж, и её голос эхом поскакал по просторному помещению.

— И мы спустились, примерно, на тридцать футов, — сказал Этан. — Значит, под нами, еще семьдесят футов пустоты.