Оборотень - Ширянов Баян. Страница 119

Штурмовики потратили еще пять драгоценных минут на обыск всего здания, включая и подвал. Они подходили к Игорю Сергеевичу и он отмечал на содранных со стен планах этажей все обследованные помещения.

Вскоре стало ясно, где именно скрывается ГУЛ. Ни одна из обследующих групп не зашла в подвальные помещения.

– Что там находится? – Спросил Пономарь у ближайшего человека в белом халате. Тот взглянул на схему подвала, нахмурился и произнес:

– Барокамера.

– Внимание! – Опять прогрохотал мегафон. – Даю последние три минуты! Сложить оружие и выходить по одному с поднятыми руками. А пока – предупредительный выстрел! Бухнуло какое-то орудие и во дворе стационара вздыбилась и опала земля вперемежку с асфальтом. На месте попадания снаряда осталась неправильной формы воронка.

Дарофеев знал, куда идти, но что-то как будто удерживало его. Он знал, что это всего лишь не направленное ни на кого лично желание ГУЛа, но от этого осознания было не легче. Через минуту, которая показалась целителю не одним часом, он сделал шаг, другой. Его воля боролась с огромной силой желания ГУЛа.

Но через пару минут Пономарь, сжимая в руке шлем, был в подвале. Он вошел в необследованное помещение. Там горел свет и большее пространство подвальной комнаты занимала бочка из толстого металла. Барокамера.

Обойдя ее со всех сторон, Игорь Сергеевич убедился, что она заперта изнутри. Внутри же нее, если верить всем видам зрения, доступным Дарофееву, никого не было.

Время шло, а Пономарь никак не мог попасть внутрь толстостенного сосуда. Наконец, целитель обнаружил трубу, которая, когда в барокамере должно было повышаться или понижаться давление, присоединялась к насосам. Сейчас же конец трубы был свободен.

– Выходи! – Крикнул в него Игорь Сергеевич. – Я знаю, что ты там!

Ответа не было.

И вдруг целитель вспомнил об еще одном, кроме защитного, свойстве состояния «Жалюзи». Сев на трубу верхом, Дарофеев изменил вектор действия блока и быстро стал уменьшаться в размерах. Когда его рост стал позволять пройти через трубу, целитель схватился руками за верхний край металла, спрыгнул внутрь. Расстояние было небольшим, но для уменьшившегося Пономаря оно составляло десятки метров. Стараясь ступать как можно тише, Игорь Сергеевич промчался по трубе и очутился внутри барокамеры. И увидел забившегося в угол мальчишку.

Целитель быстро привел себя к нормальному росту. Пока он это делал, ГУЛ смотрел на него расширившимися от ужаса глазами. Дарофеев не раз видел этого паренька в своих астральных путешествиях. О нем рассказывала и Роза-Света. Он, как думал Пономарь, являлся одним из трансляторов воли ГУЛа. Но чтобы сам мальчишка, один, мог устроить такое по всей стране!? Это казалось невероятным.

Сверху что-то громыхнуло и здание затряслось.

«Начали обстрел.» – Понял целитель. Медлить было нельзя. Игорь Сергеевич разблокировал защелки, открутил штурвал на люке, ведущем из барокамеры. Потом, схватив паренька за руку, вытащил его, упирающегося, но молчащего наружу. Там, на трубе, через которую Игорь Сергеевич попал в последнее убежище ГУЛа, висел шлем.

Через считанные мгновения голова мальчишки оказалась внутри этой конструкции. Сам Дарофеев подкрепил, как ему было сказано в Информаториуме, шлем его энергетической копией. Раздался еще один взрыв. С потолка обильно посыпалась отсыревшая известка.

Отряхиваясь, но не отпуская руку ГУЛа, Игорь Сергеевич пошел с ним наверх. Его встретили ликующие штурмовики.

– Они прекратили осаду! – Весело крикнул Константин Сергеевич. – Все уходят! Ты нашел его? Где он?

Только сейчас Дарофеев-младший заметил жмурящегося от страха паренька.

– Вот этот?!..

– Судя по всему… – пожал плечами Пономарь. – Сам ведь говоришь – все прекратилось… Подскочил радостный Изотов.

– У меня осталось! – Закричал он.

– Что осталось? – Не понимая спросил целитель.

– Способности! Я все вижу. И энергию, и все!.. А где ГУЛ?

– Вот он. – Усмехнулся Игорь Сергеевич и, обратившись к пареньку, полюбопытствовал:

– Ты хоть понимаешь, что ты делал?

– Да он не ответит. – К говорящим подошел мужчина в пижаме, один из бывших помощников ГУЛа. – Он слепой, глухой и немой. Только глазами хлопает, но все понимает…

Объяснить врачам, которые лишились своих программ, что делают в стационаре люди с оружием оказалось непросто. Еще большее недоумение вызывал тот факт, что вся эта стрельба поднялась из-за одиннадцатилетнего немого пациента, который на секунду оставшись без присмотра, уже пробовал стащить с головы блестящий шлем.

Пациенты разбрелись по палатам, обсуждать странное событие. Врачи направились ругаться с такими же, как они сами, ничего непонимающими военными, которые устроили обстрел из гранатометов территории института, повредив при этом подъездной пандус. Более серьезных разрушений, к счастью, не оказалось.

Пришедшие в рассудок милиционеры тоже не могли разобраться, зачем они здесь. Правда, работа им нашлась. Везде лежали трупы убитых граждан, которые по проказу ГУЛа, не разбирая дороги, шли спасать своего «хозяина». Но их. сразили именно милицейские очереди, пули штурмовиков лишь усыпляли.

Сергей Владимирович разбирался и с милицией, и с военными. Он размахивал своим фээсбэшным удостоверением, доказывая, что эта операция санкционирована с самых верхов власти. Как подозревал Дарофеев, убедить и тех и других майору помогла оставшаяся у него способность к владению биоэнергией.

Целитель взглянул на часы. Была всего четверть второго. Прошел лишь час с высадки штурмовиков в Хумске. Пономарю же казалось, что прошло куда больше времени.

ГУЛ, которого, как оказалось, звали Виктор Матюшин, прекратил попытки справиться с замком на шлеме и, сжавшись в комок, настороженно и затравленно одновременно поглядывал на Игоря Сергеевича.

– Так это он мочканул Кропаля? – Сурово сверкая глазами спросил у целителя Корень.

– Он…

– Так он же пацан!

– Вот именно. – Подтвердил Дарофеев. – Я тут прочитал его карточку. Понимаешь… Он слепоглухонемой.