Прощай, Византия! - Степанова Татьяна Юрьевна. Страница 64

– Что творят! – тихо сказала продавщица. – Ну, народ, ну люди-человеки… Это над живыми существами так измываться. Да им ведь никого не жалко! Только себя. Доведись вот так, не дай бог, эпидемия, друг друга ведь со страха истребят под корень, не пощадят.

«А не надо никого щадить, – подумал Ираклий, покидая магазин, – жалкая это вещь – пощада. Дед наш Ираклий это хорошо понимал…»

Он подошел к машине, а возле нее его уже ждали трое. Ждавших он сразу узнал – сколько раз встречал у Папы Валета в «Джус-Джокере» за игорным столом.

– Привет, пацаны, – поздоровался он.

– Валет приказал спросить: долго будешь финты такие выкидывать, Бетон? – тихо спросил один.

– Какие финты?

– В должниках долго будешь бегать?

– Мы же с Вальтом… с Семеном Иванычем все уладили. Я же сказал – на днях заплачу. Максимум через пару недель деньги будут.

– Валет такого уговора не помнит. Если через час не привезешь бабло, он, велел передать, врубает тебе почасовой счетчик.

– Да вы что?! Что случилось-то? Объясните. Столько ждал, и вдруг – нате вам – счетчик!

– На «Джус» налоговики наехали по-крупному. Вчера проверка была, лицензию могут отобрать. Папа Сеня решил по сусекам тряхнуть, – миролюбиво объяснил второй. – Слушай, Бетон… ты это, не ори, можем договориться. Папа Сеня тебя про тачку велел спросить. Про «Мерседес».

– Я же сказал ему в прошлый раз – это машина моего покойного отца, она в гараже, она мне не принадлежит. Потом, когда-нибудь, возможно, да, но не сейчас.

– Ты ведь адрес гаража знаешь, и номер бокса, и код. Валет сказал – или бабло, или эта тачка как залог.

– Да не могу я «Мерседес» ему отдать! На меня и так уже дома все наши волками глядят. – Ираклий глянул на посланцев. У них были скучные лица. – Все равно у меня ключей нет.

– Ключи нам не нужны, мы и так заберем. Говори адрес, номер и код. Или предпочтешь почасовуху?

Ираклий выругался, его душило бешенство. Но делать было нечего. Через пять минут все было кончено – они уехали вполне удовлетворенные. «В гараж погнали, твари», – подумал он и вспомнил, как не далее, как третьего дня, Константин в его присутствии упоминал про «Мерседес» отца. У него был свой «Мерседес» – желтый, спортивный, а это была машина класса люкс, новая, которой отец, бедняга, купив, так и не успел особо порадоваться – смерть помешала. Как и все фамильное абакановское имущество, «Мерседес» ждал в своем боксе раздела наследства и аукциона. «Пусть пока забирают на… – подумал Ираклий. – Что уж теперь… теперь уж все равно. Недолго осталось ждать».

– Больная еще очень слаба. Она все собирается ехать на похороны сына, но об этом в ее состоянии и речи быть не может, – заявил Колосову лечащий врач Варвары Петровны. – Допроса больной разрешить вам не могу. Могу позволить лишь короткую беседу, и то с условием, что вы попытаетесь отговорить ее от поездки на похороны, которая может стоить ей жизни».

Колосов вынужден был согласиться. Он не знал главного: как воспримет экономка Абакановых-Судаковых его повторный визит.

В палате Варвары Петровны ничего не изменилось. А вот с ней самой перемены произошли огромные.

– Опять вы? Из милиции? Я же сказала вам, чтобы вы оставили меня в покое.

В прошлый раз она кричала это яростно, теперь ее голос был тихий, почти умоляющий.

– Варвара Петровна, я прошу, выслушайте меня. За эти дни едва не произошло новое убийство.

– Ириша? Моя девочка?! – Варвара Петровна привстала.

– Нет, нет, успокойтесь, не она. – Колосов мысленно жестоко обругал себя – разве с этого надо было начинать, идиот? – Убийца стрелял в Зою, но все на этот раз обошлось. Я приехал к вам потому, что мне необходима ваша помощь.

– Чем я могу помочь? Я для сына… для Феди не смогла ничего сделать.

– Варвара Петровна, буду с вами откровенен. – Колосов торопился: в любую минуту в палату могла заглянуть сестра и вытурить его вон. – Сначала мы связывали убийство вашего сына, Евдокии и покушение на Зою с убийством некой семьи Мужайло, совершенным летом в Волгограде.

– Вы знаете о них?

– Да знаем, буквально еще три дня назад я был уверен, что эти убийства – звенья одной цепи, что их совершает некто – фанатик, одержимый, ослепленный ненавистью, решивший мстить семьям генералов Абаканова и Мужайло за те преступления, которые… они совершали, как это теперь говорят «в эпоху тоталитаризма».

– Вы что, сумасшедший, молодой человек?! – воскликнула Варвара Петровна. – Как вы могли такое себе вообразить?

– Ваши домашние сами уверены в этом до сих пор. Но они заблуждаются. Мы располагаем вескими доказательствами того, что связь между этими убийствами отсутствует. Отсутствует и мотив мести. Убийство семьи Мужайло было совершено в Волгограде с целью завладения денежными средствами и ценностями.

– Как… как вы сказали? Повторите! – вскрикнула Варвара Петровна.

«Ну, все, сейчас ей станет плохо, и на этом все закончится», – испугался Колосов.

– Подождите, ради бога успокойтесь.

– Ничего… это так, ничего, уже прошло. – Она хватала воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. – Так вот вы как думаете… Боже, боже мой…

– Я пришел к вам поговорить о семье, в которой вы прожили долгие годы, о людях, которых вы так хорошо знаете. Вы умный взрослый человек, вы мать. Вы должны, обязаны нам помочь. Вы должны помочь своей дочери Ирине, ее сводным братьям, сестре, этому малышу… Все они в большой опасности. Нет, нет, не волнуйтесь вы так – там в доме им ничего в данный момент не грозит. Дом постоянно находится под нашей охраной.

– Какая охрана спасет от стрелы, летящей в ночи?

– Я не понимаю, какой стрелы?

– Это в Библии. – Варвара Петровна закрыла глаза. – Стрелы ненависти, стрелы жадности, стрелы злобы… Что вы меня спрашиваете о них? Хотите знать, кто пускает эти стрелы? Так я не знаю. Я знаю одно: никакой семьи Абакановых нет и не было никогда. Это миф. Еще когда был жив Костя… Константин Ираклиевич, их отец, мой гражданский муж – это уже было мифом. Они братья и сестры друг другу только по паспорту, а на деле…

– Что на деле? Что, Варвара Петровна?

– Боже мой, это я виновата, я во всем виновата, зачем я тогда поддалась на его уговоры и привезла Иришку и Федю в этот проклятый дом? – Варвара Петровна заметалась на подушке. – Я думала, что я обеспечиваю этим шагом им место в жизни – такое, к которому стремятся тысячи, миллионы. А вышло, что своими же руками подтолкнула моего ненаглядного мальчика в могилу!

– Варвара Петровна, я прошу вас…

– Они все, вы слышите, все ненавидели моих детей. Они все и друг друга-то ненавидят. С тех пор как умер Костя… Константин Ираклиевич… все вообще пошло прахом.

– Это как-то связано с наследством? С разделом капитала, да?

Варвара Петровна застонала, закрыла глаза.

– Расскажите мне об Абакановых, – попросил Колосов.

– Что я могу рассказать? Неужели вы сами не поняли, с кем вы имеете дело?

– Нет, вроде на первый взгляд обычные молодые люди. Конечно, эгоистичные, занятые собой, но вполне нормальные. Чисто внешне очень даже красивые – ваша дочь, например, ее сводная сестра Зоя.

– У нее есть любовник, – хрипло сказала Варвара Петровна. – Это, надеюсь, вам известно?

– Нет. Кто он такой?

– Точно не знаю, это как-то связано со школой танцев, куда она постоянно таскается! – Впалые щеки Варвары Петровны покрылись пятнами. – Она такая же потаскуха, как и Дунька – ее дражайшая сестрица. Та мужу со всеми подряд рога наставляла, неизвестно еще, от кого ребенка прижила, а эта дрянь все из дома, как сорока, тащит, чтобы любовника своего, альфонса, содержать.

– Объясните, что вы имеете в виду.

– Нечего мне объяснять. Это вы сами должны были узнать, милиция, называется. – Варвара Петровна из болящей, умирающей на глазах превращалась в яростную фурию. Колосов подумал: как же должна она ненавидеть всех их, чтобы в своем «предынфарктном состоянии» вот так бесноваться. Вспомнились ему слова Ираклия про «семейное проклятие» – да уж… ничего не скажешь…