Улыбка химеры - Степанова Татьяна Юрьевна. Страница 48

«Нет, – подумала Катя с досадой, – одна я вообще ничего тут не смогу предпринять. И думать нечего. Только вместе с Никитой…»

Она вернулась к чтению рапортов. Бутик «Готье», магазин «Гэрри Робер», ювелирный салон и фирменный салон французских вин на Кутузовском – это были все места, которые посетила Салютова за свою короткую прогулку. В каждом из них она провела от пяти до пятнадцати минут и нигде ничего не приобрела, только смотрела. И всюду по пятам за ней следовал охранник. Катя уже хотела бросить эту бестолковую хронику, как вдруг ее внимание привлекла короткая справка, написанная от руки на бланке протокола допроса. Это и был негласный опрос медицинской сиделки Серафимы Полуниной, сделанный сотрудником Скарабеевского ГОМ сразу же (судя по дате 6 января) после первого убийства и еще до установления за домом в Ильинском наружного наблюдения.

Опрос, как и все предыдущие справки, касался в основном распорядка дня дома – сиделка рассказывала о внуках Салютова и его престарелой тетке – Полине Захаровне Смелянской, смотреть за которой она и была нанята. О Марине Салютовой сиделка сначала вообще не упоминала, однако…

Катя еще раз перечитала заинтересовавшую ее фразу: «Мадам наша сильно сдала после смерти мужа, но все же за собой по-прежнему очень следит. Кажется, даже больше, чем прежде. Порой сядет перед зеркалом в спальне и смотрит на себя, смотрит… Ну и, конечно, раз такое дело, и деткам польза выходит. Каждый четверг к десяти утра возит их в спортклуб в Крылатское. Дорогущий клуб-то, фитнес какой-то там… Абонемент у них там на все занятия. «Ребятишки в бассейне с тренером персональным полощутся, ну и мадам тоже себя не забывает…»

Катя порылась в шкафу, извлекла справочник по Москве. Итак, спортклуб в Крылатском, дорогой фитнес-клуб… Так и есть! Как она и думала – фитнес-центр «Планета Атлантида». Тренажерные и спортивные залы, бассейн с морской водой и мини-аквапарком, косметические кабинеты, сауны, солярии, гидромассаж, залы ароматерапии, специальные программы спортивного досуга для детей, боулинг, теннис, мини-футбол, восточные единоборства. О «Планете Атлантида» Катя кое-что слышала, и если действительно Марина Салютова вместе с детьми посещает этот клуб, то… Завтра как раз у нас четверг, значит…

Катя схватилась за телефон, набрала рабочий номер Кравченко – занято! Ну, как всегда! Набрала номер мобильного. Ну?

– Да, я!

Она поморщилась: отчего это, скажите на милость, когда «драгоценный В.А.» дежурит в качестве начальника личной охраны при особе своего работодателя Чугунова, голос у него по телефону, как у злющего голодного барбоса?

– Это я, Вадичка, привет.

– Привет, – хмыкнул Кравченко, – давно не виделись, mon ami?

– Дело серьезное, слушай, – жарко зашептала Катя. – Помнишь, ты мне про клуб «Атлантида» рассказывал?

– Ну?

– Баранки гну! Помнишь или нет?

– Помню.

Подоплека этого обмена репликами была следующей: спортклуб «Планета Атлантида» являлся одним из самых дорогих и фешенебельных клубов столицы, и членская карточка его стоила сумасшедших денег. Однажды Кравченко рассказал Кате офисную байку о том, как секретарша его работодателя Чугунова Анна Павловна, пятидесятилетняя дама, страстно пекущаяся о своем здоровье и увядающей внешности, раскрутила Чугунова на царский подарок ко дню рождения – клубную карту «Атлантида». Кравченко рассказывал об этом с завистью, не преминув сообщить Кате, что секретарша многие годы являлась любовницей Чугунова и, даже когда тот по причине преклонного возраста «начал уже жить полностью для себя», сумела сохранить и его расположение, и дружбу, и щедрость. Залогом всего этого и стали различные подарки – в том числе и полностью оплаченная годовая клубная карточка.

Кравченко, как помнилось Кате, рассказывал все это еще и к тому, что в свое время он крупно помог секретарше Чугунова – вывозил из милиции ее несовершеннолетнего племянника-наркомана, замяв дело и скандал. И благодарная Анна Павловна намекнула, что «пожалуй, сможет помочь» через Чугунова в получении такой же оплаченной спорт-карты и для самого Кравченко. Но тогда дело так и заглохло – «драгоценный В.А.» посчитал неприличным брать мзду за свою рыцарскую услугу.

– Достань карту, срочно надо, всего на один день, на завтра, – выпалила Катя. – Костьми ляг, но достань. Это по делу казино, помнишь, я говорила? И если можешь, позвони туда сам, ну в эту «Атлантиду», как-нибудь наведи справки – ты это умеешь, – действительно ли этот клуб посещает… запиши имя, а то забудешь – Марина Салютова, Львовна ее отчество. Если посещает, когда именно, по каким дням. А то я боюсь, они тут что-нибудь перепутали!

– Кто это они? – хладнокровно осведомился Кравченко.

– Наши пинкертоны. Если все верно и у нее сеансы с утра по четвергам, значит, мне обязательно нужна на завтра карта. Попроси у… ну, в общем, сам знаешь у кого, соври что-нибудь.

– А если взамен этого жалкого куска пластика у меня потребуют мое тело и доброе, нежное, любящее сердце? Как быть? Идти на любые жертвы?

– Любящее и нежное отдай. Тело тоже.

– А если ничего не выйдет?

– Тогда лучше домой сегодня не приходи, – брякнула Катя. Дала отбой, вздохнула: вот так, наверное, и помыкала своим дедком старуха, посылая его за новым корытом к капризной золотой рыбке!

Кравченко перезвонил через час. Отчитался со скромным самодовольством: ажур, разве передо мной может кто-то там устоять? К счастью, карта не именная. И секретарша Чугунова великодушно дает ее напрокат на одно посещение, только, правда, умоляет ни в коем случае не играть в клубе в боулинг. А то там отдельный счет выставляется, космический.

– Знаешь, я порой тебе просто удивляюсь, Вадя, – шепнула Катя тихо и задушевно.

– Это в каком смысле? – хмыкнул Кравченко недоверчиво.

– Мне иногда просто не верится, что этот поразительный человек, умеющий делать невозможное возможным, на которого всегда можно положиться, – действительно мой муж…

Кравченко кашлянул.

– Ну ладно… Пой, пой, соловушка. Перехвалишь еще, совсем зазнаюсь… Кстати, я завтра свободен, дежурство в восемь утра сдам, так что смогу подбросить тебя туда, если, конечно, желаешь.

– Очень, очень желаю. Целую тебя и очень люблю! До завтра.

Катя снова вздохнула: да, тактика. Кнут и пряник. Последний гораздо приятнее. Она тут же перезвонила в розыск Колосову, кратко доложила новость.

– Завтра утром у меня уже будет на руках карта, – похвалилась она. – И завтра как раз четверг. Это наш шанс. Я завтра останусь с утра дома, пусть ваши мне позвонят, если выяснится, что Салютова едет с детьми в Крылатское. Договорились, Никита?

– Договорились, – ответил Колосов. Помолчал, хмыкнул. – Ну, ты даешь, Катерина Сергеевна…

– А там бассейн с морской водой, – снова похвасталась Катя. – Буду нырять там как русалка. Это в январе-то месяце!

– Если что-то будет этакое… Ну, в общем, сразу мне звони. Я с утра в главке, вызвал на допрос гражданку Басманюк. В любом случае жди звонка, мы обязательно поставим тебя в известность о том, что происходит в Ильинском.

И звонок на следующее утро раздался ровно в девять. Катя рано поднялась. Кравченко только что приехал с работы и по обыкновению зверски хотел есть и спать. Однако крепился: давши слово – держись. Катя, уже одетая по-спортивному, варила на кухне кофе и жарила сосиски и тосты с сыром. И все пришлось сразу же бросить – выключить печку, кофеварку, схватить набитый битком спортивный рюкзак, сцапать за руку сонного вареного Кравченко, который уже раскаивался, что ввязался во всю эту канитель.

– Екатерина Сергеевна, вы готовы? – осведомился по телефону незнакомый молодой баритон. – Доброе утро, я из машины звоню. Объект направляется по Рублевке к улице Устинова, через двадцать минут будем на месте.

– Салютова одна или с детьми? – быстро спросила Катя.

– С ней младший пацан. Она едет без охраны, с одним шофером.

В половине десятого, когда Катя и Кравченко уже садились в машину, Колосову позвонил Геннадий Обухов.