Яма - Берт Гай. Страница 16

Майк долго не мог уснуть в зияющей темноте Ямы, снова и снова прокручивая в голове стоявшие перед ними возможности. Он знал, что другие, скорее всего, делают то же самое, и думал, не тщетны ли его мысли. Лучшее, что можно сделать, — спать, пока кто-нибудь их не обнаружит. Уснуть и забыть, что все это происходит; беречь силы для того, что еще предстоит.

Был довольно ранний вечер; снаружи наверняка все еще светило солнце, и закат впитывал остатки дня. Он поискал звезду и нашел ее; свет ее был блеклым, и как раз перед тем, как Майк наконец заснул, ему показалось, что она подмигнула: будто над шуткой, известной лишь им двоим.

Ту ночь я помню с живой ясностью, рожденной страхом. Я не знала, что делать, и не могла поверить, что увязла в этой истории с Ямой настолько глубоко, что никак не могу на нее повлиять. В прошлом я всегда сама отвечала за свои поступки; мне приходилось постоянно сохранять осторожность и здравый смысл, думать о будущем и заботиться о себе. И вот я стала жертвой столь бездушного замысла, что должна была сразу его разгадать. Я не могла простить себе это; поддаться его обаянию и потерять голову мог кто угодно, только не я. Но так оно и произошло. И когда я оглядываюсь и вижу, что вместе со мной Мартин задурил мозги всей школе, я, возможно, отчасти понимаю, что случилось. Понимаю, но простить не могу.

Есть кое-что похуже, чем расплачиваться за свою неосмотрительность. Чем больше я анализировала нашу ситуацию, тем яснее осознавала, что Яма была соркестрирована со зловещей четкостью; в плане Мартина не было ни одного огреха; мы влипли, попались в ловушку. Это угнетало, и даже мне, человеку, который привык проводить много времени наедине с собой, было очень одиноко.

Рано утром беспокойный сон Майка наконец прервался. На короткий миг он почти смог представить, что находится в другом месте, за пределами Ямы, вдали от кошмара, которым она постепенно становилась. Но жесткий пол погреба и неизменная темнота, блокирующая зрение, навязывали ему реальность происходящего. Тихо, боясь потревожить остальных, он встал и прокрался в уборную. Он мочился и чувствовал холодный фарфоровый ободок унитаза, упирающийся в колени.

— Майк?

Неожиданный шепот заставил его вздрогнуть. Торопливо натягивая трусы, он обернулся. Короткий коридор был непроглядно темным.

— Кто это?

— Это я. — Пауза. — Лиз. Извини.

— Господи. Не надо так пугать.

— Ммм. Не сливай воду, ладно?

— Хорошо, — недоуменно согласился он, продолжая говорить шепотом. — Я тебя разбудил?

— Не совсем. Я много думала.

— Я заметил.

Раздался щелчок, и из карманного фонарика Лиз хлынул поток желтого света, заливая пол. Ее волосы спутанной копной падали на плечи; на ней была пижама, и выглядела она уставшей. Майк заметил, что в другой руке она держит пустую бутылку из-под лимонада; пришлось приложить немалое усилие, чтобы не рассмеяться.

— Что ты собралась с этим делать? — спросил он. — Устроить пир среди ночи?

— Послушай, может, пойдем туда? Не хочу будить остальных, а мне нужно с тобой поговорить. — Она направила фонарик на маленькую кладовку наискосок от уборной.

— Хорошо. — Майк последовал за ней, и они смущенно сели лицом друг к другу.

— Фонарик почти выдохся. Надо было взять запасные батарейки. — Лиз положила фонарь на пол, и конус тусклого света высветил длинные ложбины трещин между плитами. — Много чего надо было взять.

Майк кивнул.

— Как думаешь, что будет? — спросил он.

— Я надеялась услышать это от тебя, — вздохнула она. — Джефф начинает понимать, что происходит, и, кажется, Фрэнки уже на полпути. Но, по-моему, Джефф уже потерял надежду а Фрэнки... — Она замялась. — Фрэнки вообще ни на что не годится.

— Что происходит? — выдавил Майк через силу. И понял, что не хочет слышать ответ. Лиз улыбнулась — странной улыбкой, в которой не было радости.

— Это как посмотреть. Мне кажется, я знаю, что ждет нас на следующей стадии, но я... я еще сомневаюсь. Хотя скоро мы все узнаем.

— Как?

— Сейчас скажу. Ты сам еще не поделился со мной... своими мыслями по этому поводу.

— Я считаю, что что-то пошло не так, — ответил Майк. — Произошла страшная ошибка. Все пытаюсь найти способ выбраться, но выхода нет. Это ужасно.

Лиз молча на него посмотрела. И наконец произнесла:

— Ты прав. Это ужасно. Но я не думаю, что произошла ошибка. И это пугает меня больше всего.

— Значит, по-твоему, все это — часть дурацкого розыгрыша?

Опять та же улыбка.

— Нет. Вряд ли. — Потом, после паузы: — Майк... Мне действительно страшно.

— Мне тоже, — тихо ответил он. И тут же осознал, что это на самом деле так.

Луч фонарика резко потускнел, а потом снова вспыхнул с прежней яркостью. Лиз взглянула на него и тряхнула головой, будто ход ее мыслей был нарушен.

— Тогда пойдем, — сказала она. — Наверное, лучше выяснить, права я или нет.

Заинтригованный Майк последовал за ней; она пробралась обратно в уборную. Встав на колени там, где кран выступал из камня, Лиз поставила на землю бутылку из-под лимонада.

— Подержи, ладно? — прошептала она, протягивая Майку фонарик. — Посвети, чтобы мне было видно. Черт, зря я не взяла запасные батарейки. Они бы нам пригодились.

Она подставила горлышко пластиковой бутылки под носик крана. Майк наблюдал за ней. «Два литра», — пробормотала она про себя и медленно повернула кран. В бутылку беззвучно скользнула струйка воды; потом, когда она плавно увеличила напор, из крана донеслось едва различимое шипение. Майк смотрел, как уровень воды в бутылке повышается — треть, половина. Кран внезапно чихнул, и к ногам Майка брызнул маленький фонтанчик. Лиз не шевелилась. Вода поднялась выше половины, почти перекрывая широкую зеленую этикетку; и тут резко плеснул еще один фонтан, и мерная струйка капля за каплей исчезла. Так же медленно Лиз вывернула кран на полную мощность.

— Вот и все, — проговорила она. — Вода кончилась.

— Кончилась? — ошеломленным шепотом спросил Майк.

— Воду перекрыли, — поправилась она и крепко завинтила крышку бутылки. — Ты так до сих пор и не понял, правда?

— Что? — спросил он, и слова раздались как бы издалека, потому что ответ был ему уже известен.

Они вернулись в комнату напротив. Лиз сказала:

— Я поняла это сегодня вечером. Я сама сказала кое-что, что заставило меня задуматься.

— Что мы сможем долго прожить без еды, — подхватил Майк, вспомнив ее слова.

— Да. Но без воды не так долго... и я подумала: если Мартин действительно делает это, если он до сих пор управляет ситуацией, таким должен быть его следующий шаг.

— И он так и сделал, — ответил Майк. — Это... — Он попытался нащупать подходящее определение. — Это невероятно. Это безумие.

— Мартин сумасшедший, — Лиз просто кивнула.

— Я знаю. Ни один человек в здравом уме не выкинет такую штуку.

— Я серьезно, — проговорила она. Майк посмотрел на нее. — Мартин не просто выкинул штуку. Это же вполне очевидно, разве нет? Мы не должны отсюда выйти. Это замысел нездорового ума, Майк.

Майк оперся подбородком о ладони.

— Тогда какого черта нам делать? — спросил он. — Этот ублюдок всегда опережает нас на шаг. Нам нечем ему ответить.

— Ну... — протянула Лиз. — Возможно. Но я уже подобралась близко к... — Она замолкла. — Мы должны вычислить, что, по его мнению, должно произойти дальше. Если мы сможем... проникнуть в мысли Мартина, стать Мартином, возможно, найдем и выход.

— Ты правда так считаешь?

— Нет. Вообще-то, нет. — Она вздохнула, уткнув лицо в колени, и на мгновение показалась ему совсем юной и испуганной. — Но по крайней мере, я начинаю понимать... Я же догадалась про воду, сумела опередить его.

— Но нам некогда играть в игры, — горячо перебил ее Майк. — Что у нас есть? Всего литр воды. Как долго мы продержимся впятером?

— Нет. У нас есть больше.

— Вряд ли, — Майк с сомнением приподнял бутылку.