Противостояние. Том I - Кинг Стивен. Страница 22

Два дня назад, 17-го числа в полдень, они пришли и забрали его. Четверо военных и врач. Вежливые, но решительные. О том, чтобы уклониться, не могло быть и речи: все четверо военных были вооружены. Тогда-то Стюарт Редман и испугался всерьез.

Регулярная доставка людей из Арнетта в аэропорт в Брейнтри была уже хорошо отлажена. Стю везли вместе с Пиком Полфри, Хэпом, семьей Брюетт, Хэнком Кармайклом с женой в сопровождении двух сержантов. Их затолкали в армейский фургон, и за всю дорогу солдаты не проронили ни слова, даже когда Лайла Брюетт забилась в истерике.

Другие фургоны тоже были битком набиты. Стю не мог разглядеть всех людей, но увидел семью Ходжез и Криса Ортегу, бармена из «Головы индейца», брат которого Карлос был водителем «скорой помощи». Он также узнал Паркера Нейсона с женой, работников трейлерного парка, что располагался рядом с домом Стю. Он догадывался, что они выловили всех, кто был на заправке, когда автомобиль Кампьона врезался в колонки, и всех, с кем те с того времени общались.

Выезды из Арнетта были перекрыты двумя болотного цвета армейскими грузовиками. Стю подозревал, что и въезды в город скорее всего тоже заблокированы. Они натягивают колючую проволоку, и, когда город будет полностью загражден, наверное, выставят часовых.

Это было серьезно. До смерти серьезно.

Стю терпеливо сидел на стуле перед больничной койкой, которой он не позволил себе воспользоваться, и ждал, когда сестра приведет ему кого-нибудь, но, похоже, никто не придет. Может быть, утром они все-таки пришлют кого-то наделенного достаточными полномочиями, чтобы сообщить ему необходимые сведения. Он подождет. Терпение всегда было сильной чертой Стю Редмана.

Чтобы чем-нибудь заняться, он начал анализировать состояние людей, ехавших с ним в одном фургоне. Совершенно больным казался только один Норм. Он беспрерывно кашлял, отхаркивая слизь, у него был жар. Остальные выглядели просто в той или иной степени простуженными. Люк Брюетт чихал. Лайла Брюетт и Вик Полфри слегка покашливали. У Хэпа был насморк, и он постоянно вытирал нос. Это очень напоминало случай из школьного детства Стю, когда примерно две трети учеников младших классов поразил какой-то вирус.

Но больше всего его напугало — возможно, это было только совпадение — то, что произошло при въезде на взлетную полосу. Армейский шофер неожиданно три раза громко чихнул. Наверное, просто совпадение. Для аллергиков июнь — самое тяжелое время в Восточном Техасе. A может быть, водитель действительно простудился в отличие от них, подхвативших какое-то неведомое дерьмо. Стю хотелось верить в это. Потому что если эта штука может так быстро перекидываться с одного человека на другого…

Армейский эскорт сопровождал их в самолете. Военные молча сидели рядом, отказываясь отвечать на все вопросы, кроме одного — куда их везут. Они следуют в Атланту. Там им все объяснят подробнее (наглая ложь!). Большего от солдат добиться не удалось.

Хэп, истекающий соплями, сидел в самолете рядом со Стю. Самолет был военный, специального назначения, но выпивка и еда были как в салоне первого класса. Правда, вместо хорошенькой стюардессы их обслуживал хмурый сержант, но, если не обращать на это внимания, в целом все было неплохо. Даже Лайла Брюетт примирилась с парой кузнечиков, забравшихся в нее и щекочущих ей горло.

Хэп приник к Стю, обдавая его запахом шотландского виски.

— Это славные ребята, Стюарт. Им еще далеко до пятидесяти. Ни у одного нет обручального кольца. Деловые парни, младшие чины.

Примерно за полчаса до посадки с Нормом Брюеттом случилось что-то вроде обморока. Лайла начала страшно кричать. Двое парней с каменными лицами завернули его в одеяло и быстро привели в чувство. Но Лайла никак не могла успокоиться и продолжала кричать. В конце концов ее вырвало: наружу изверглись кузнечики и съеденный ею сандвич с цыпленком. Совершенно невозмутимо двое из этих славных ребят убрали за ней.

— Да что же это делается? — кричала она. — Что с моим мужем? Мы что, все умрем? И мои дети тоже умрут? — Люк и Бобби сидели по обе стороны от нее. Она крепко прижимала их головы к своей пышной груди. Мальчуганы были напуганы, смущены и даже обескуражены поднятым ею шумом. — Почему никто мне не отвечает? И это Америка?

— Неужели некому заставить ее заткнуться? — проворчал в хвосте самолета Крис Ортега. — Господи, женщины хуже заезженной пластинки.

Один из военных силой влил в Лайлу стакан молока, и она таки утихомирилась. Всю оставшуюся часть полета она смотрела из иллюминатора на расстилающиеся далеко внизу поля и что-то бормотала. Стю подозревал, что в стакане было не только молоко.

Когда они приземлились, их уже поджидали четыре «кадиллака». Жителей Арнетта поместили в три из них, армейский эскорт сел в четвертый. Стю предполагал, что эти славные ребята без обручальных колец — и, возможно, без близких родственников — тоже находятся сейчас где-то в этом здании.

Над дверью загорелась красная лампочка. Когда компрессор, или насос, или, Бог ведает, какое иное устройство прекратило работать, в палату вошел мужчина в белом скафандре. Доктор Деннинджер. Он был молод. У него были темные волосы, смуглая кожа, резкие черты лица и бледные губы.

— Патти Грир говорит, что у нее с вами много хлопот, — донеслось из динамика на груди у Деннинджера, когда он процокал к Стю. — Она очень расстроена.

— Ну и напрасно, — спокойно сказал Стю.

Трудно было сохранять внешнее спокойствие, но он чувствовал, что очень важно скрыть свой страх от этого человека. Деннинджер своим видом и поведением производил впечатление человека, который измывается над своими подчиненными и притесняет их, а начальству готов, как пес, задницу лизать. Такого типа всегда можно задвинуть, если он считает, что ты — хозяин положения. Но стоит ему почуять в тебе страх, как он преподнесет тебе знакомое угощение, покрытое сверху ледяной глазурью в виде фразы «К сожалению, большего я вам сказать не могу», за которой будет скрываться глубокое презрение к этим болванам гражданским, себе во вред желающим знать больше, чем им положено.

— Я хочу получить ряд ответов, — сказал Стю.

— Мне жаль, но…

— Если вы хотите, чтобы мы сотрудничали, ответьте на мои вопросы.

— Со временем вы…

— Я могу осложнить вам жизнь.

— Мы знаем это, — раздраженно произнес Деннинджер. — Это просто не в моей власти рассказывать вам что-либо, мистер Редман, я и сам мало что знаю.

— Вы ведь исследовали мою кровь? Все эти иголки…

— Да, вы правы, — осторожно ответил Деннинджер.

— Зачем?

— Еще раз повторяю, мистер Редман, я не могу сказать вам того, чего я не знаю. — В его голосе опять послышалось раздражение, и Стю был склонен верить ему: в данном случае Деннинджер — лишь квалифицированный исполнитель чужих приказов, и ему это не очень-то нравится.

— В нашем городе ввели карантин.

— Об этом мне тоже ничего не известно. — Деннинджер отвел глаза в сторону, и Стю понял, что на этот раз он лжет.

— Почему об этом до сих пор ничего не передали? Стю указал на привинченный к стене телевизор.

— Я что-то не пойму вас.

— Когда блокируют дороги и возводят вокруг города проволочные заграждения, это из разряда новостей.

— Мистер Редман, если бы вы только позволили Патти измерить вам давление…

— Нет. Если вам от меня что-то нужно, вам лучше прислать сюда двух здоровых парней. Но скольких бы вы ни прислали, я попытаюсь проделать не одну дырку в ваших защитных комбинезонах. Они выглядят не очень прочными не так ли?

Он сделал обманное движение в сторону Деннинджер тот отскочил, едва не упав. Из его динамика вырвался страшный пронзительный крик, а люди за двойным стекло пришли в волнение.

— Подозреваю, вы можете что-нибудь подмешать мне в пищу, чтобы я отключился, но это скажется на результата анализов, верно?

— Мистер Редман, вы поступаете неблагоразумно. — Деннинджер старался держаться на безопасном расстоянии. — Вы мажете нанести серьезный ущерб своей стране, отказываясь сотрудничать с нами. Вы понимаете меня?