Брошенный вызов - Грэхем Линн. Страница 16

Зашуршала фольга, и Топси поняла, что Данте надевает презерватив. Она глубоко и медленно вздохнула; потрясение от испытанных ощущений вытеснило тревогу. Данте поднялся над ней, закинул ее ноги себе на плечи и надавил широкой головкой члена на ее нежную плоть.

– Ты такая тугая, cara mia, – застонал он. – Я сдержусь, все будет медленно.

Топси чувствовала, как ее внутренние мышцы сопротивляются вторжению, и закрыла глаза, пытаясь расслабиться.

– Ты потрясающая, – выдохнул Данте, входя глубже.

И в тот же момент Топси почувствовала жжение, а потом и острую боль, и вскрикнула, широко раскрывая глаза, полные изумления и растерянности.

Данте замер.

– Тебе больно?

По его взгляду Топси поняла, о чем он думает.

– Все хорошо… просто давно не было… – пробормотала она, отчаянно краснея.

Данте качнул узкими бедрами, медленно погружаясь глубже, а потом выскользнул почти до конца и повторил движение. Дрожь возбуждения собралась внизу живота Топси, ее тело сжалось вокруг члена, и Данте снова толкнулся внутрь с одобрительным стоном. Удовольствие снова постепенно охватывало ее, стягивало мышцы, заставляло сердце биться быстрее, пробуждало голод. Сила нового оргазма заставила ее биться, вскидываться и кричать.

После него Топси казалось, что она больше никогда не сдвинется с места, ее тело охватило блаженное бессилие. Данте поцеловал ее в лоб и сдвинулся в сторону, освобождая ее от своей тяжести.

– Che diavolo! У тебя кровь!

Она едва не умерла от стыда, увидев шок на его лице, а потом, когда резко села, – пятна крови на бедре. Покраснев, Топси обняла колени руками.

– Волноваться не о чем.

– Ты была девственницей? – выдохнул Данте, явно не веря своим глазам и пересматривая все, что о ней думал.

– Не стоит устраивать разбор полетов, – возразила Топси.

– Надо было мне сказать! – отчитал ее Данте. – Я бы сделал это настоящим событием, а не лишал тебя невинности посреди леса.

Несмотря на стыд, Топси подняла на него вопрошающий взгляд:

– Тебя это не отвращает?

– Наоборот, меня ничего в жизни так не заводило, – признался Данте, изумленно рассматривая ее. – Знание, что ни один мужчина не делал с тобой того, что сделал я, – это невероятно, мое сокровище.

От облегчения Топси подалась вперед и поцеловала его. Данте прихватил ее нижнюю губу, а потом поцеловал ее сильно и крепко, и вскоре все разговоры прекратились, и они снова занялись любовью.

После Топси задремала и проснулась, когда солнце уже садилось. Она бросила тревожный взгляд на часы. Данте уже оделся и собрал корзинку.

– Надо было меня разбудить.

– Тебе следовало отдохнуть.

Теперь она снова смущалась, и поэтому поторопилась найти одежду и быстро накинуть на себя. Ее совершенно поразило то, что между ними произошло; охватившая их неукротимая страсть заставила ее пересмотреть все, что она знала о себе. Она не представляла, что способна на такую страсть, наоборот – считала себя несколько холодной, потому что раньше ей нетрудно было сопротивляться искушению. А Данте был настоящим искушением. С ним Топси становилась слабой.

Но разве это так уж плохо?

Их роман – всего лишь интрижка, ничего серьезного. Как Данте отметил, он не кандидат в мужья для нее. Однако, когда у автомобиля Данте улыбнулся ей, у нее в груди словно разлился солнечный свет. «Всего лишь влюбленность», – сказала она себе; жар итальянского солнца и вкус свободы, молодость и гормоны. Пора познакомиться с той стороной себя, которую Топси всегда держала на коротком поводке.

– Ты как-то притихла. Я привык к твоей болтовне, – заметил Данте, останавливая машину у гаража.

– Я прикидываю список всего того, что нужно проверить перед балом. – Топси замолчала, а потом все-таки заставила себя добавить: – Ничего не говори о… Если графиня или Витторе узнают, будет неловко.

– Конечно не скажу.

Топси торопливо выбралась из машины, желая только принять душ и взять себя в руки. Рядом с Данте она чувствовала себя как неуклюжий подросток. Он мог пробудить в ней желание одним взглядом, одним словом, самим богатым тембром своего голоса. Она как будто поддалась самой страшной зависимости, и сила этой зависимости ее пугала.

Данте удалился в свой кабинет, хмуря черные брови. Топси всегда его удивляла. Поняв, насколько она неопытная, он испугался, что Топси станет за него цепляться – таких женщин он терпеть не мог, – но она сбежала, даже не попытавшись начать разговор о том, что они делают и куда это ведет. И ее сдержанность встревожила мужчину.

Конечно, это просто интрижка, но обстоятельства были не лучшими. Топси работала на его мать, и Данте не стал бы вступать в отношения с наемными работниками семьи, как не вступал в отношения ни с кем из работниц своих банков. Но теперь он встретил Топси и провел с ней несколько поразительно насыщенных и сладких часов, которые оставили у него желание большего. Из любого правила находится исключение. И он не мог вспомнить, когда так хотел женщину, которую уже получил.

Оглядываясь назад, он не мог поверить, что питал такие грязные подозрения по поводу ее отношений с отчимом и с Михаилом Кусниром. Теперь его поражало собственное циничное отношение к женщинам – он не доверял очевидному и без каких-либо доказательств решил, что Топси развратница и мошенница. Первое точно было ошибкой.

Топси стояла в душе, снова переживая каждое прикосновение Данте. С раздраженным стоном она запрокинула голову, подставляя лицо прохладным струям, ругая себя за податливость. Где были ее мозги? Это всего лишь физическая привязанность, которая скоро иссякнет.

К ее облегчению, Данте не присоединился к ним за ужином, отправившись на встречу со своим старым другом Марко, одним из местных врачей. Но Топси сердилась на себя за то, что чувствовала, будто он должен был ее предупредить. Что еще за глупости? Данте ей не принадлежит. Даже секс может больше не повториться, если Данте не сочтет нужным… От этой мысли у нее сердце ушло в пятки. Чтобы отвлечься, она позвонила сестре и слушала счастливую болтовню о чудесной последней беременности. Кэт повесила трубку, когда Михаил вошел в двери их лондонского дома. Вот это настоящая любовь – отчаянное желание встретиться после разлуки, какой бы короткой она ни была.

К полуночи она лежала в постели и читала интереснейшее исследование динамики случайных частиц, когда дверь в комнату открылась. Данте проследовал к кровати, прикрытый только полотенцем, низко сидящим на узких бедрах. Один взгляд на его стройное мускулистое тело заставил Топси задрожать. Он был великолепен.

– Я предупреждал, что одной ночью не довольствуюсь, – заявил он, роняя полотенце без тени стеснения и забираясь в ее постель. Взглянув на статью, которую она читала, Данте выгнул бровь. – Легкое чтиво?

– Одна из моих любимых научных областей, – призналась Топси.

– Докторская степень по высшей математике, – вспомнил Данте. – Ты могла бы сделать превосходную карьеру в банке.

– Меня не особенно интересуют финансовые расчеты и статистика, – сказала Топси, откидываясь на подушки и пытаясь выглядеть расслабленно, хотя от близости Данте у нее горело все тело. – Я бы лучше занималась теоретическими исследованиями. Но пока я не тороплюсь решать, где работать.

Данте прижался губами к поразительно чувствительному изгибу между ее шеей и плечом, и она вздрогнула всем телом.

– Перестань, – осмелев, сказала Топси. Изумрудные глаза вопросительно взглянули на нее, и у нее сжалось сердце, а щеки вспыхнули. – Я не могу… я… все болит, – неохотно призналась она. – В девственности есть свои недостатки. Я сейчас ни на что не гожусь.

– Не стоило мне так жадничать днем, мое сокровище, – вздохнул Данте.

Топси потерлась щекой о широкое плечо, гладкое, как золотистый шелк; маленькая ладонь прошлась по мышцам груди и ниже, ощущая, как везде перекатываются и напрягаются железные мышцы.