Черная вдова - Безуглов Анатолий Алексеевич. Страница 100

— Интересно, кто же держал их в чулке? — задумался Чикуров.

— Мало ли у кого они были! Может быть, у жулика, спекулянта, взяточника. Ну, кто скрывает нечестные доходы. Мне кажется, важнее ответить на вопрос «почему?», — многозначительно произнёс подполковник.

— Нужно послать запрос в ваше ведомство, то есть в Главное управление уголовного розыска министерства, — понял коллегу Чикуров.

— Уже, — кивнул Кичатов. — Я попросил пройтись по давним делам. Чтобы особое внимание обратили на нераскрытые случаи ограбления банков, сберкасс, кассиров, учреждений, инкассаторов.

— Отлично! — одобрил его действия Игорь Андреевич. — Ну, надеюсь, на сегодня сюрпризы исчерпаны?

— Не исчерпаны, — улыбнулся подполковник. — Но — последний… В затонувшей машине, в которой был Варламов, находилось запасное колесо. Так вот, в камере были запрятаны двести пятьдесят тысяч рублей и наркотики.

— Четверть миллиона! — округлил глаза Игорь Андреевич. — Прямо наваждение какое-то: деньги, деньги, везде деньги — на воде, в номере у Варламова, в чьей-то сумке «Адидас», а теперь нате вам, в запаске! Эти-то двести пятьдесят тысяч кому принадлежат — владельцу «Жигулей» или Варламову? — Чикуров вдруг загорелся. — Дмитрий Александрович, а может, разгадка связана с наркотиками? Вокруг этой заразы порой такие страсти бушуют! И деньги вращаются огромные.

— Вот у меня голова прямо-таки забита всякими версиями, — признался Кичатов. — Вплоть до того, что, возможно, замешана контрабандная пересылка.

— Он кивнул на море. — За нашей акваторией — воды чужой страны.

— И это предположение придётся отрабатывать, — согласился Чикуров.

— Ну вот, мы и приехали, — показал на залитую вечерним светом гору, похожую на двугорбого верблюда, Кичатов.

Водитель остановил машину. Следователи осмотрели берег моря в устье Чернушки, где развернулись трагические события последних трех дней, поднялись по ущелью. Протухшая рыба, выброшенная смерчем, собрала стаю ворон. Отяжелевшие наглые птицы даже не улетали при появлении людей, лишь отскакивали на другое место.

Когда Чикуров и Кичатов спустились к «Волге», солнечный диск краешком коснулся водной глади. В Южноморск они приехали, когда уже зажглись уличные фонари.

Чикурову был забронирован номер в той же гостинице, где жил и Кичатов.

Они ещё долго говорили о деле, позвавшем их в этот прекрасный город-курорт. Было решено собраться завтра на совещание в горуправлении, где следственно-оперативной группе Чикурова выделили комнату, и совместно со старшим оперуполномоченным уголовного розыска Журом выработать план дальнейших действий.

Утром следующего дня Игоря Андреевича разбудил звонок из Москвы. Это был Латынис.

— Извините, что рано, — сказал Ян Арнольдович, — но я боялся, как бы вы куда-нибудь не закатились.

— Какой там рано, — ответил следователь. — Солнце жарит вовсю… Что, есть важные новости?

— Не знаю, насколько важные, но насчёт артиста Велика-нова удалось кое-что узнать. Кстати, как его дела? Я имею в виду состояние.

— Вчера вечером оставалось по-прежнему. А сегодня ещё не узнавал.

— Ну тогда для вас каждое сообщение будет нужным. И я не зря бегал, — продолжал Латынис. — Постараюсь по пунктам, которые вы продиктовали вчера… Вы меня слышите?

— Да, да, Ян Арнольдович, — откликнулся следователь. — Хорошо слышу.

— Значит, в Таллинне Великанов снимался в главной роли в картине под условным названием «Сегодня ты, а завтра я». По роману Достоевского «Игрок»…

— Как-как? — вырвалось у Чикурова.

— В роли Алексея Петровича по роману «Игрок» Достоевского, — повторил майор.

— Почему снимают в Таллинне? — поинтересовался Чикуров.

— Должны были ехать за границу, ведь действие романа происходит там, но Госкино запретило. Сказали, что самая достоверная заграница отлично получается в Прибалтике. Великанов, как выяснилось, отказывался от других предложений и все ждал, когда начнёт снимать Лежепеков. Вообще все говорят, что Великанов самозабвенно влюблён в свою профессию. Жил в долгах, терпел нужду, но на халтурные роли не соглашался. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло: полгода назад умерла Евгения Великанова, народная артистка… Знаете, конечно?

— А как же! Даже был с ней знаком.

— Она родная тётка Александра Великанова. Умирая, оставила ему по завещанию все, что имела.

— Приличное наследство?

— Судите сами: только денежный вклад на сберкнижке составлял сорок восемь тысяч семьсот пятьдесят рублей. Плюс к этому — дача под Москвой, обстановка в квартире, картины, хрусталь и так далее.

— А что, у неё своей семьи не было?

— Был муж, боевой генерал, но он недавно скончался. А детей они не имели. Евгения Великанова страшно любила племянника, — рассказывал Латынис.

— Правда, между ними одно время пробежала, как говорится, чёрная кошка. Понимаете, она терпеть не могла жену Александра.

— Так Великанов женат?

— Нет. Уже нет. Развёлся года полтора назад, — ответил Ян Арнольдович.

— Но я продолжу о наследстве… Шестимесячный срок со дня смерти завещателя истёк девятнадцатого октября.

— Понятно, — сказал следователь. — И Александр мог вступить в наследование.

— Совершенно верно. Он прилетел из Таллинна двадцатого, тут же пошёл в сберкассу и потребовал выдать все деньги, оставленные ему тёткой. Но в сберкассе сказали, что для получения такой большой суммы нужно делать предварительный заказ. Что Великанов и сделал. В сберкассе его конечно же узнали. Только и говорили о нем… На следующий день Александр явился за наследством. Это все хорошо помнят, особенно кассирша, молоденькая такая, по-моему, страстная поклонница киноартиста. Во всяком случае, на её рабочем месте пришпилена фотография Великанова. Её удивило легкомыслие, с каким относился к деньгам Александр.

— В чем это выражалось?

— Побросал, говорит, в спортивную сумку — и через плечо…

— Погодите, погодите, — заволновался следователь. — Кассирша случайно сумку не запомнила?

— Она все запомнила, — ответил майор. — «Адидас».

— Отлично! — вырвалось у Чикурова.

— Что, фирма имеет значение?

— Думаю, что да. — Игорь Андреевич рассказал Латынису о находке водолаза. — А если ещё принять во внимание томик Достоевского с романом «Игрок», — поделился своей догадкой следователь, — то можно с уверенностью сказать, что сумка эта принадлежит Великанову.

— Но в сберкассе он положил в неё не пять, а почти пятьдесят тысяч, — напомнил Ян Арнольдович. — Где же остальные?

— Я бы тоже хотел знать это, — сказал Чикуров. — Попробуйте выяснить, сколько Великанов прихватил с собой в Южноморск.

— Постараюсь, — откликнулся майор. — Понимаете, живёт он один. Никто не мог мне даже сказать, зачем Александр полетел в Южноморск, где там остановился и прочее.

— Ничего, — подбодрил майора следователь. — За вчерашний день вы узнали об артисте немало. Ещё что-нибудь есть?

— Пока все.

Чикуров поручил Латынису установить, не являлись ли Великанов и Варламов наркоманами, знакомы ли, может быть, связаны бизнесом на этой отраве. Заканчивая разговор, условились, что Ян Арнольдович перезвонит вечером.

Только Чикуров положил трубку — снова звонок. На этот раз следователь услышал голос капитана Жура.

— Когда прислать машину, Игорь Андреевич? — спросил Жур.

— Зачем? — поинтересовался следователь. — Надо срочно встретиться?

— Ничего срочного. Просто спрашиваю, — растерянно ответил оперуполномоченный уголовного розыска.

— В половине десятого мы с Кичатовым будем в управлении, — сказал Игорь Андреевич, понимая, что начальство Жура не хочет ударить лицом в грязь перед москвичами. — Насколько я знаю, тут рукой подать. Ещё час в запасе.

Чикуров быстро умылся, побрился, позвонил Кичатову. Тот, оказывается, был давно на ногах, но не решался беспокоить коллегу.

Позавтракав на скорую руку, они отправились в горуправление внутренних дел. Игорь Андреевич рассказал о звонке Латыниса.