Большая книга ужасов 54 (сборник) - Артамонова Елена Вадимовна. Страница 15

— Бабушка, что это? — прошептал Юрка.

Но объяснения не потребовались — дверь отворилась, и мы увидели стоящую на пороге Настеньку. Страшная, с ног до головы облепленная болотной грязью, с запутавшейся в волосах осокой, она обшаривала избу взглядом мертвых глаз.

— Иди со мной! — Хриплый нечеловеческий голос леденил в жилах кровь. Старушка поднялась из — за прялки, шагнула навстречу незваной гостье.

— Бабушка, не уходи…

— Знать, пришел мой черед, Зинаида. Коли зовут, надо идти, иначе покоя от них не будет. Я, внученька, стара, свой век отжила, а у вас — все впереди. Прощайте, деточки…

Зизи рассмеялась фальшивым, громким смехом, вскинув голову, пошла навстречу утопленнице:

— Ты мечтаешь заполучить меня, выдра болотная? Ладненько. Но знай — я тебя всю жизнь не любила. Кому бабушка дарила самых красивых соломенных кукол и рассказывала самые страшные сказки? Кого всегда ставили в пример? Я с самого детства хотела, чтобы тебя не стало. Жаль, не судьба нам расстаться — вместе жили, вместе и умрем. Пошли, сестренка, искупаемся.

Логинова направилась к двери, я следом. Последнее, что удалось разглядеть в полутьме, — испуганные глаза притаившегося в углу печи Юрки и самодовольную морду жирного кота…

— Надо же, опять башкой саданулась. Скоро последние мозги из ушей выпрыгнут. Барышева, где это мы отдыхаем? — Зизи с озабоченным видом осматривала уже ставший знакомым Коридор. — Ой, а это кто?

— Не трать время на объяснения, Вика. Мы с мадемуазель Зинаидой обсудим все наши проблемы, — с этими словами Незнакомец галантно подал руку немного ошалевшей от всего происходящего Логиновой.

— Постойте! С нами был Юрка Петренко.

— Разве ты не поняла, что он сделал выбор? — Незнакомец улыбнулся своей странной невеселой улыбочкой. — Каждому свое.

— Он же погибнет!

— А ты не предполагаешь, что он погиб довольно давно?

И парочка медленно зашагала прочь. Оставшись в одиночестве, я задумалась. Коридор изменился — часть потолка между двумя обрывками цепей лопнула, превратившись в зияющий черный провал, а еще одно пятнышко просто висело в воздухе. Время таяло на глазах. Сережка, Петька, Танька, Светка, Мишка — все они ждали своего освобождения. Успею ли я добраться до пленников, захотят ли они обрести свободу, или поступят, как Юрка Петренко, кто знает? Я решительно потянула на себя створку ближайшей двери.

В отличие от сияющего огнями парка или деревенской избушки это помещение и в самом деле было похоже на комнату, точнее просторный, с низкими сводами зал. На покрытом ковром возвышении за монументальным столом восседал седовласый старец. Он склонил голову над рукописью, задумчиво теребя гусиное перо.

— Прошу прощения, не хотелось бы отвлекать вас от важных дел, но я ищу друзей, — я говорила, не будучи уверенной, что меня слышат, — не проходил ли здесь мальчик лет тринадцати с непослушными, торчащими во все стороны волосами или другой парень — тощий, веснушчатый…

— Веснушчатый мальчик был, а с ним девочка по имени Света. Они узнали свою судьбу и пошли дальше.

— Вы предсказываете будущее?

— Это моя профессия. Погрешность предсказания — ноль целых тридцать пять тысячных процента в полнолуние и ноль целых двадцать одна сотая в обычные дни. Я вам, голубушка, не Нострадамус.

— Что их ждет?

— Я не рассказываю о чужих судьбах. Если желаете — узнайте свою.

— Пожалуй… но как?

— Возьмите, прочтите, — он протянул толстый, окованный железом фолиант, — берите, берите — книга сама раскроется на нужной странице.

Признаюсь честно, это предложение не слишком обрадовало меня. Конечно, неплохо знать, что ждет тебя в ближайшее время, но вот так, в одночасье, узнать свою судьбу… Однако отказываться от предложения Предсказателя, наверное, было невежливо. Книга открылась, замелькали пожелтевшие листы, перелистываемые невидимой рукой. Вот и нужная страница, испещренная жирным убористым шрифтом. Я незаметно отвела глаза, раздумывая, как бы выбрать в тексте нужный абзац и не прочесть ничего лишнего.

— Все, голубушка, вы опоздали.

Черная шелуха текста осыпалась с листа и, кружась, упала к моим ногам.

— Видимо, вы и не намеревались узнавать судьбу. Очень жаль, я потратил на бесполезный разговор… — Предсказатель оценивающе посмотрел на громадные песочные часы. — Я потратил три с половиной грамма времени.

Он указал на дверь. В первый момент показалось, что я выбралась из мрачных покоев Предсказателя на залитую солнцем улицу. На самом деле это был все тот же Коридор — только черные провалы расползлись еще шире, пожирая его своды. А Незнакомец уже стоял за моей спиной. Один. «Мадемуазель Зинаида» отсутствовала.

— Где Логинова?

— Скажем так, близко. В безопасности, если, конечно, не надумает открывать двери.

— Я была у Предсказателя.

— Знаю. И память юного поэта поглотит медленная Лета, забудет мир меня.

— Что?

— В Древней Греции так называли реку забвения. Испившие ее воды души умерших навсегда забывали о радостях земной жизни. Не могу сказать, что это наверняка сработает, но, возможно, отхлебнув глоточек, наши всезнайки забудут много лишнего. А может быть, просто умрут. Никогда не угадаешь, что ждет тебя за поворотом. Возможно, в склянке яд, но не исключено, что эликсир вечной молодости. Не рискнешь — не узнаешь.

— Но как пройти к Лете?

— Ты меня спрашиваешь? Солнце заходит на западе, перевозчик требует оплаты. Билет в один конец. Прошу прощения, но мне пора удалиться. Нельзя заставлять ждать хорошеньких девушек — мадемуазель Зинаида гневается.

«Похоже, он немного чокнутый, этот парень в черном, — подумала я, — интересно, кто он и как здесь очутился».

За дверью меня ждал сюрприз. Нельзя сказать, чтобы очень приятный — расположенный на четвертом этаже нашей школы кабинет биологии вызывал у большинства учеников стойкую негативную реакцию. Но вместо «великой и ужасной» Натальи Александровны сейчас там орудовал Мишка Воронов. Облаченный в белый халат, он склонился над лабораторным столом, прилаживая к какому — то предмету разноцветные проводки.

— Ты случайно не взрывное устройство собираешь?

— Виктория, опоздание на четверть часа недопустимо. Не пытайся оправдываться. Запомни — даже если рушится мир, настоящий ученый должен быть пунктуален.

Я подошла поближе. Закрепленное зажимами тельце обезглавленной лягушки выглядело нелепо и беспомощно.

— Воронов, тебе не жалко лягушонка?

— Жалость — удел сентиментальных романтиков. Настоящие ученые не знают этого чувства. Сейчас я намереваюсь реанимировать лягушку. С момента гибели подопытного животного прошло… — он посмотрел на часы, — четырнадцать минут тридцать две секунды.

— То есть, ты ее убил, а теперь оживляешь?

— Через пять минут после начала эксперимента я ее вновь умертвлю.

— Мишка, зачем это?

— Ну ты даешь! Не далее как неделю назад на заседании биологического кружка мы вместе выбрали тему «Оживление трупа человека электрическими разрядами по методике доктора Франкенштейна». — У меня отвисла челюсть, а Мишка невозмутимо продолжал: — Наталья Александровна одобрила тему и посоветовала отрабатывать методы на подопытных животных. Чем мы с тобой, Виктория, и занимаемся.

— А где взять труп человека?

— На кладбище, разумеется.

Воронов повернул рубильник, и по телу лягушонка запрыгали крошечные молнии. Лапки судорожно дернулись и замерли неподвижно.

— Увеличим напряжение… интенсивность разрядов… — бормотал он себе под нос, — Барышева, можешь идти, от тебя мало толку. Встретимся без четверти час у центральных ворот кладбища. Попробуй только опоздать!

Конечно, можно было отказаться от этой затеи и, бросив Мишку, вернуться в Коридор, но я не хотела отступать. Необходимо довести ситуацию до логического завершения, только тогда у пленника появляется шанс вырваться на свободу — кажется, это условие и было основным правилом «игры».

Ночь, как всегда, наступила неожиданно. Воронов стоял возле кладбищенской ограды. Нагрузив меня лопатами, юный последователь доктора Франкенштейна с жутким скрипом отворил ворота. Размашистой походкой пошел вперед, освещая надгробия фонариком: