Повесть о суровом друге - Жариков Леонид Михайлович. Страница 31
- Ленька приехал!
- Ленька, где ты был?
Дед Карпо остановил волов возле нашего домика. Мы слезли. Мать открыла ворота, и волы въехали во двор. «Где же Васька?» - подумал я и в эту минуту увидел, как он вышел из-за угла с двумя ведрами на длинном коромысле. Я побежал навстречу. Смеясь от радости, мы обнялись.
- Приехал?
- Ага.
- А кто это с вами?
- Дед Карпо, он добрый, пойдем к нам.
Как ни старался Васька казаться веселым, а по глазам я понял: Илюха правду говорил от отце.
- Расскажи, Вась...
- Чего рассказывать, - сердито ответил Васька, - бить их надо, а не рассказывать. - И Васька пнул ногой торчавший из земли обломок кирпича. Ты иди домой, а я воду мамке отнесу и приду к тебе.
6
Мы с матерью застали отца лежащим на кровати. Подложив руки под голову, он о чем-то глубоко задумался.
«Горюет», - мелькнуло у меня, но отец, как только увидел нас, вскочил, веселый, обнял мать и меня, а когда вошел в хату дед Карпо и мать рассказала о нем, отец протянул деду руку со словами:
- Это хорошо, гость из села кстати приехал, раздевайся.
Отец усадил деда Карпо на табуретку, сам сел напротив, близко, лицом к лицу.
- Ну, зачем пожаловал, как там беднота живет в селе? Допекают вас помещики? Рассказывай, дедушка!
- Дела, товарищ Устинов, як сажа бела. Революцию зробили, царя скинули, а получилось як в той сказке про мужика и медведя: панам вершки, а селянам корешки. Скажи, коли нам землю дадуть?
- А от кого ты ее ждешь, дедусь?
- Та не знаю. Временное ж правительство есть, хай ему сто чертив у печонки.
- Временное правительство, дед, те же самые паны. Они тебе ничего не дадут. Сами берите землю, делите между собой и засевайте.
- Мы рады взять, так не дают же!
- А вы силой.
- Та де там силой? Понагнали охраны. Там таки австрияки стоять з винтовками и шаблями, шо близко не подойдешь.
- А вы сабли о колено, винтовки об забор. А нет - жгите имения! сказал отец. - Пускайте им красного петуха, пусть горят, гады! Земля должна быть у тех, кто ее своими руками, как дите родное, нянчит.
- Палить, кажешь?.. Гм... це дило! - проговорил дед Карпо, задумчиво трогая белый ус...
Мать суетилась у плиты. Она уже замесила тесто на вареники. Я скоренько притащил из сарая ведро угля и начал растапливать плиту, прислушиваясь к разговору отца с дедом Карпо.
- А еще селяне просили спытать, - говорил дед, - правду кажуть, шо Ленин приедет до нас?
- Слух такой прошел, - сказал отец, - твердо мы не знаем. Но нам известны письма Ленина, и в этих письмах товарищ Ленин учит нас, что на той революции, которая была в феврале, мы не остановимся. Это только начало революции. Начало!
Мать поставила на стол вареники. Пришел Васька. Мы весело уселись за стол. Только дед Карпо не стал есть и скоро уехал.
Я так наелся, что у меня раздуло живот, как барабан. И все-таки я съел еще три вареника и два незаметно положил в карман.
Едва мы закончили обед, как в сенях послышался веселый топот ног. Дверь распахнулась, и в хату вошли сначала однорукий механик Сиротка с дорожным сундучком, потом, вытирая ноги о порог, Мося, а за ними грязный, всклокоченный и радостный шахтер Петя с Пастуховки. Они только что вернулись из Петрограда и прямо с поезда - к отцу.
Что тут поднялось! Отец кинулся обнимать друзей, а те его. Они хохотали, хлопали друг друга по плечам. Запыхавшись, отец сел на табуретку и сказал:
- Говорите сразу: правда, что Ленин в Россию приехал?
- Правда! - ответил Сиротка.
- Видели его?
- Не только видели, но и встречали! - горячась, вставил Петя. - Я его даже на руках вместе с питерцами нес.
- Ну рассказывайте!
Сиротка, хмурый, подсел к отцу:
- Нет, сначала ты расскажи, что тут у нас произошло?
Отец развел руками:
- Что произошло? В Советах засели буржуи. Меньшевики их поддерживают. Удалось им пока захватить большинство в Совете. Теперь благодетель Цыбуля - комиссар Временного правительства и председатель меньшевистского Совета. Об этом разговор у нас будет долгий, и борьба будет долгая. Поэтому рассказывайте вы, хлопцы.
Мать вывела Петю в сенцы и заставила его снять для стирки рубаху. Сама она стала поливать ему из кувшина. Пока Петя, брызгаясь и фыркая, умывался, я спросил его:
- Петь, а ты царя в Петрограде видал?
- Какого царя? А-а, ты про Николашку! Нема его, увезли в Сибирь.
- А саблю его золотую видал?
- Саблю? Чего не видал, того не видал. Наверное, с собой увез, гадюка, - отвечал мне Петя, входя в хату и вытираясь свежим рушником.
- Та-ак, - протянул в раздумье Сиротка. - Ну а с нами, что ж... Мы ведь не знали ничего о Ленине. Приехали в Питер третьего, в воскресенье. Спрашиваем у людей, где помещается редакция рабочей газеты «Правда». Буржуи косятся злобно: «Какая такая «Правда», не знаем»...
- Сиротка, дай я расскажу, - перебил Петя, у которого опять заблестели глаза, и радость его передалась всем.
- Погоди, не мешай, - хмуро остановил его Сиротка.
- Да говорите кто-нибудь, шут вас задери, - смеясь, сказал отец. Скажите, какой из себя Ленин?
- Простой! Ну как будто твой товарищ или родственник, - скороговоркой выпалил шахтер Петя.
Мы с Васькой протиснулись плечами друг к другу и напряженно слушали.
- Какой из себя Ленин, спрашиваешь? - степенно проговорил Сиротка, глядя в пол, словно обдумывая, как лучше сказать. - С первого взгляда будто строгий, а вглядишься - нет. По глазам видно - ласковый.
- Ходит быстро, не поспеешь за ним, - опять вставил Петя, - а кепка вот как у нашего Моси, даже проще...
Васька взглянул на меня. На лице у него светилось радостное удивление.
- Ну и вот, - продолжал Сиротка, - показали нам питерские рабочие редакцию «Правды». Помещалась она на Мойке, у самого Невского проспекта. Входим. Две комнатки: одна маленькая, другая побольше. Обе полны народу: собрались рабочие, солдаты из окопов, матросня-балтийцы. Протиснулись мы к столу секретаря, кое-как поясняем, что мы делегаты от Донбасса. А кругом люди суетятся, звонят телефоны, не поймем, что случилось. А потом слышим: Ленин сегодня приезжает. А было, как мы уже сказали, воскресенье, заводы не работали. Как известить рабочих о Ленине? Да где тут, уже пошел гулять слух, толпами бегут рабочие.
Наняли мы извозчика и помчались на Финляндский вокзал. Народу на улицах - пальца не просунешь. Со всех районов идут рабочие со знаменами, с музыкой, с песнями. На Литейном - есть такой мост в Петрограде - пришлось бросить извозчика. Народ хлынул тучей, ломятся вперед, а меньшевики и эсеры загородили дорогу и уговаривают не идти: мол, ничего хорошего не ждите от Ленина. Меньшевиков смяли. Там бы железную стену правительство поставило, и ее сломали бы. Досталось и нашим бокам, но мы все-таки пробрались на площадь вокзала. А там - боже ты мой! - народищу - глазом не окинуть. Что делать? Я тогда и спрашиваю у своих ребят: «Вы шахтеры или нет?» Поняли они меня, и пошли мы на приступ. Пролезли на вокзал, оттуда протиснулись на перрон. Присели на рельсы, закурили с питерскими рабочими. Ждем. Уже ночь, а поезда все нет. Говорят, на какой-то станции рабочие делегации задержали. Но вот наконец звонки - поезд прибывает. Все замерли. В этой тишине и подошел поезд.
Васька подался вперед, жадно вслушиваясь в слова Сиротки.
- ...Вышел он на ступеньки вагона, решительный, в простом пальто.
- Заштопанное! - выкрикнул шахтер Петя. - И пуговицы одной нема вот здесь, слева.
- Погоди, Петька, - сказал Сиротка. - Одним словом, Егор, не будем мы тебе рассказывать про то, как его несли на руках рабочие, как народ кричал: «Да здравствует Ленин!» Скажу только вот что: на площади стояли броневики. Взошел он на один из них, поднял руку вверх и ждет, когда затихнут. На всю жизнь я его так и запомню теперь - в распахнутом простеньком пальто, кепка из кармана торчит. Сказал он речь с броневика и закончил словами... Знаешь, какими словами он закончил? - спросил Сиротка и твердо, с расстановкой произнес: - «Да здравствует социалистическая революция!»