Дырчатая луна (сборник) - Крапивин Владислав Петрович. Страница 22

А Гайка все еще обмирала.

— Не бойся! — опять крикнул Лесь. — Смотри, здесь будто седло! Прямо как для нас! Иди сюда!

Он протянул руки, ухватил Гайку за кисти. Она задрыгала ногами и оказалась вместе с Лесем. Впереди Леся.

На затылке у кузнечика и правда был твердый щиток, по размеру и по форме похожий на широкое кавалерийское седло.

Лесь тепло дыхнул Гайке в затылок:

— Можно было бы покататься. Если бы не страшно, что увидят...

Может быть, кузнечик понял слово «покататься» как команду. Может, просто решил: раз друзья уселись верхом, значит, надо быть конем...

Ни Лесь, ни Гайка так никогда и не поняли хитрый механизм взлета. Как кузнечик сумел выскочить вертикально вверх из этого тесного убежища? Может, завращал крыльями, как вертолетным винтом? Слышно только было, как «пластмассовые» крылья с треском развернулись, а «слюдяные» — подняли вихрь. Синевшее вверху небо стремительно продвинулось. Гайка заверещала, зажмурилась и вцепилась в кромку «седла». Лесь тоже заверещал, но молча, внутри себя. И от страха, и от восторга. Тоже зажмурился. Вцепился в Гайку. И было замирательное, как во сне, ощущение полета вверх и вниз (долгое, просто бесконечное). И мягкий толчок. И, открыв глаза, Лесь и Гайка увидели себя на дороге в балке.

По-прежнему никого не было вокруг.

— Мамочка... Я хочу домой, — хныкнула Гайка.

— Ну, прыгай... А я еще прокачусь.

— Нет... Я тоже хочу...

— Велик! Прокати нас еще!

Кузнечик сделал прыжок по дуге — метров десять вверх, метров тридцать в длину. У-у-у-ух!! Это можно было сравнить лишь с аттракционом «Сумасшедшие горы» в Приморском парке.

— Ой-ой-ой!.. Мама...

— Велик, еще!

И снова были прыжки-полеты, от которых обморочно и восторженно замирала душа...

И вдруг в конце дороги показался крытый брезентом

грузовик.

Лесь прыгнул с «седла» на дорогу, дернул и поймал

Гайку.

— Велик! Скорей к себе!

Сверкая на солнце, трепеща, как старинный аэроплан, кузнечик-гигант умчался по воздуху и канул в заросли.

...Грузовик затормозил в пяти метрах от Гайки и Леся.

— Эй вы, юное поколение! Что тут было? — Это высунулся из кабины водитель в пятнистой майке и лиловом берете с кокардой.

— Что? — сказал Лесь.

— Вы тут ничего не видели?

— Видели, конечно. Мы же не слепые, — усмехнулся Лесь.

— Что именно?

— Все вокруг. Траву, солнце, вашу машину...

— Да нет! Желтое такое, непонятное!

Лицо у водителя было неприятное — как у сытого торговца в коммерческом киоске. И Лесь объяснил:

— Желтое — это от жары. Бывает. Особенно если человек не закусывает...

Водитель стал выбираться из кабины.

Лесь ухватил Гайку за руку, и они со смехом убежали в орешник — попробуй догони.

— Лесь... ой, я сейчас помру от всего этого...

— Не надо. Зачем же помирать, если все так славно?

— Ладно, не буду... Лесь, а почему ты кричал «Велик»?

— Имя такое придумалось. Потому что великан.

— Тогда лучше «Велька». А то как «велосипед»... Он ведь гораздо больше велосипеда. И езда на нем совсем не такая...

— Это верно, — усмехнулся Лесь. — Ну, давай еще заглянем к Вельке...

И они опять забрались в Велькино укрытие.

Кузнечик смотрел на них озорно и с вопросом: «Как прогулочка?»

— Здорово, конечно, — похвалил его Лесь. — Но только больше не надо так, среди бела дня. Увидят — устроят облаву. Поймают — повезут изучать. Распотрошат...

Велька посерьезнел, мигнул понимающе.

— Когда будешь заряжаться, крылья высовывай осторожней, чтобы не заметили...

Велька кивнул.

— И сиди здесь тихо. Гуляй только ночью. Завтра мы тебя навестим.

Когда шли домой, Гайка спросила:

— Ну, и что дальше? Куда его теперь?

— Ох, не знаю. В городе такой риск. И нигде его не спрячешь, громадного...

— Лесь! А если на Безлюдных Пространствах?

— Как его туда протащишь? Вспомни, какие проходы! Даже мы еле-еле пролазим в эти щели... Ладно, поживем — увидим...

— Лесь... А почему он получился такой добрый? Если в шаре было злое излучение, он должен был тоже...

— Излучение ни при чем! Оно исчезло от солнечной энергии! А Велька — он уже потом появился, в пустом шаре. Тоже от солнца. Родился там, как маленький кузнечик в обычном шарике...

— Ничего себе «шарик», — фыркнула Гайка. — Ой, Лесь, у меня такое ожидание, что за все это нам крепко достанется...

Лесь поправил на плече шнурок излучателя.

— Никто не узнает.

И вот — мама узнала.

— Выкладывай все по порядку.

Лесь — куда деваться-то? — выложил. И о рождении

Вельки, и как потом катались на нем после заката, когда в Мельничной балке и на берегах за городом уже нет людей. И как познакомили с Велькой Ашотика.

Ашотик прижался щекой к Велькиной голове и долго гладил его. Словно встретил давнего друга... Жаль только, что на следующий день он, Ашотик, заболел, и бабушка его, Анна Вартановна, горько сказала Лесю и Гайке: «Ни на что не жалуется, температуры нет, просто лежит и молчит...» Лесь украдкой пустил в Ашотика излучателем маленькую дозу солнечной энергии, но и это не помогло. Наверно, солнце помогает не от всех болезней...

А Велька так и жил в своем убежище на склоне балки. С момента его рождения прошло три дня...

Мама сказала, что добром все это не кончится. Во-первых, Лесь и Гайка наверняка свихнут себе шеи, если и дальше будут скакать на таком чудовище. А кроме того, назревают неприятности. В местной газете напечатали, что ходят слухи, будто в городе завелся громадный желтый хищник, нападающий на собак, кошек и даже на людей...

— Это Велька-то?! Чушь! Ему, кроме солнца, не нужна никакая пища!

— А в передаче «Приморские новости» говорили, что на новой метеостанции был взрыв. Лопнул антенный шар. Ты разве не слышал?

Лесь не слышал. Как раз в ту вечернюю пору он с Гайкой и Ашотиком катался на Вельке.

— Странная эта история, — сказала мама. — Когда приехала спасательная служба, оказалось, что персонал станции исчез. Спешно эвакуировался. И кстати, выяснилось, что никто не знает, какая это станция и откуда взялась...

— Потому что инопланетяне!

— Ты меня уморишь своими фантазиями... Лесь, не скачите хотя бы на виду у людей. И держитесь крепче.

— Мы не только держимся. Мы сделали пристежные ремни.

— Ах, как ты меня успокоил!.. Взять бы этот пристежной ремень да по одному месту...

Лесь хихикнул:

— Ты говоришь в точности как Тайкина мама. Вы даже похожи...

— Немудрено! Если у нас такие похожие чада... Впрочем, я уверена, что заводила тут ты. У всех дети как дети, а у моего ветер в голове.

— Солнечный, — вставил Лесь с горделивой ноткой.

— Это дела не меняет...

— Ты сама виновата, — осторожно напомнил Лесь.

— Здрасьте! В чем это?

— А зачем родила меня так близко от солнца!

— Потому что слишком торопливый, — засмеялась мама.

А когда Лесь ускакал, она задумалась. Наверно, и правда она виновата. Не только в том, что родила свое чадо в самолете. Сначала в том, что повстречала в жизни веселого златокудрого студента-археолога, который, не дождавшись рождения сына, уехал в экспедицию на край дальних южных песков — раскапывать какой-то таинственный город. Обещал вернуться к зиме. Не вернулся. Исчез в песках. Ушел вечером из лагеря и пропал.

До сих пор не верится, что его нет.

Может, ушел он в те Безлюдные Пространства, о которых иногда в порыве своей фантазии рассказывает Лесь?..

В ночь на девятнадцатое сентября авиаматка «Ладонь» ушла из гавани. Порвала форштевнем боновое заграждение, вышла на внешний рейд, обогнула Казачий мыс и взяла курс на ост-зюйд-ост. Никто не решился помешать ей. Мало того, город словно вздохнул с облегчением.

Лесь узнал о ночном событии рано утром, от дяди Симы. Они оба поднялись до восхода. Дядя Сима спешил по делам в яхт-клуб, а Лесь хотел перед школой навестить Вельку. Он уже не первый раз так делал. Накануне и Гайка ходила с ним утром в Мельничную балку. Но сегодня Лесь решил Гайку не тормошить: она любила поспать и даже в школу прибегала только к самому звонку.