Дырчатая луна (сборник) - Крапивин Владислав Петрович. Страница 21

— Лесёнок, ты это сам придумал?

— Да... А еще Гайка... подсказала.

— Гайка — умница...

— Да, — шепотом согласился Лесь.

— Ну, давай... выкладывай.

Лесь потрогал под майкой дырчатый камешек. Посмотрел в окно.

— Очки не случайно разбились. Я их сам... чтобы стекло для системы использовать.

— Ба-атюшки мои! Открытие! Будто я и так не догадалась...

— Ну, с Вязниковым дрался, ты это знаешь... А еще двойка по географии. Я думал, он после пятерки меня долго не спросит, а он на следующий день. И вляпал... Я забыл тебе сразу сказать...

— Забыл, значит... Ну, дальше...

— А ты... не смотри так. Я же добровольно признаюсь. А ты меня глазами это... упрекаешь.

— Ты, чучело жареное, не торгуйся. Начал исповедоваться, так излагай все. До конца.

Лесь повеселел.

— А еще Це-це... тетю Цецу отправил в магазин наугад. Не знал, что там горошек... Но это же к лучшему, горошек-то там правда оказался...

— Лесь, не морочь мне голову. — Глаза у мамы опять перестали смеяться. — Давай о главном.

— О чем?.. О нашем приключении в бухте, что ли? Мам, но я же не знал, что Гайка почти не умеет плавать. Да и ничего страшного не было. Подумаешь, нога застряла...

— Лесь! Не вертись. Кузнечик-великан, о котором в городе столько разговоров, твоих рук дело?.. Я только сегодня утром сообразила. Когда услыхала, что он желтый!

Лесь заморгал. Не испуганно, а скорее удивленно.

— Не маши ресницами. И не отворачивайся.

— Ма-ам... Но я же тебе про всякие про нехорошие поступки говорю. А здесь-то что плохого? Никто не виноват! Он... это же случайно вышло. И он же хороший! Добрый, как наш Пират. Он...

Мама уронила руки.

— Я так и знала... Где теперь это чудовище?

Чудовище жило в Мельничной балке...

На крыше оно сидело всего секунды три. Потом приподняло туловище, дернуло длиннющими, уходящими за спину усами, из-под желтых твердых крыльев выпустило другие, прозрачные, — и... скакнуло!

И совершило полет по плавной дуге. Скрылось за деревьями и крышами.

Потом Лесь и Гайка увидели еще два прыжка кузнечика-великана. Он взлетал над домами и скрывался опять.

Впрочем, кузнечик не казался великаном. Он был... такой весь из себя привычный желтый кузнечик, что выглядел нормальным, а дома рядом с ним были как игрушки.

Гайка прижимала к щекам ладони. Глаза у нее были — круглые глазищи, рот открылся, пластмассовая скобка на кудряшках съехала набок.

— Лесь... Что теперь будет?

— Скандал, — уверенно сказал Лесь.

— Нам попадет, да?

— При чем тут мы?! Что будет с ним, вот вопрос. Ведь загоняют беднягу...

Он, кажется, не очень растерялся. Но был озабочен.

— Вот тебе и шарик...

— Это я виновата...

— Почему?!

— Потому что... я в последний момент подумала... вернее, мне показалось: лопнет шарик, и выскочит кто-нибудь вроде Кузи...

— Ты тут ни при чем. Это я должен был сообразить: раз есть шарик, будет и кузнечик... Но кто мог подумать, что так сразу!.. Ладно, пошли!

— Куда?

— За ним! Надо же его как-то... спасать.

— Думаешь, догоним?

— По-моему, он в Мельничную балку поскакал. Соображает. Больше ему негде спрятаться.

Длинных оврагов-балок в городе было несколько. Они делили город на районы. По склонам некоторых балок тянулись улицы. Но берега Мельничной балки были непрочные, грозили оползнями, там ничего не строили. Кое-где склоны заросли мелким корявым дубняком, орешником и дроком. В этих джунглях местами были скрыты промоины и котловины, их проделали в мягких наслоениях дождевые и весенние воды. Похоже было на заросшие, но без потолков, пещеры.

В таком просторном укрытии и мог спрятаться новорожденный гигантский кузнечик. Если, конечно, сообразит, что скрываться необходимо. И если догадается, где это укрытие искать.

— Хорошо, если у него есть самоспасательный инстинкт... Бежим, Гайка!

— Я боюсь...

— Не бойся! Ничего нам не будет! Никто же не знает, что это мы его вывели! Даже если скажем, не поверят!

— Лесь, я е г о боюсь!

Лесь искренне изумился:

— Боишьсякузнечика?

— Он же ростом с самолет! Слопает нас, как букашек...

— Гайка, ты спятила! Он питается только солнцем!

— Откуда ты знаешь? Это маленькие солнцем питаются, атакой...

Лесь подумал секунду и понял Гайку. Что поделаешь, если для нее этот кузнечик — страшный великан?

— Ладно, тогда ступай домой. И никому ни слова. А я пойду искать...

— Один?!

— Гайка... Он же из-за меня появился на свет! Значит, я за него отвечаю. Он — живой...

— А ты... ты ведь тоже живой. И я отвечаю за тебя...

— С какой стати?

— С такой... — она улыбнулась из последних остатков смелости. — Мы же родственники... Пусть уж он лопает нас вдвоем.

— Никого он не слопает, — уверенно пообещал Лесь. — Только бы его найти...

По дну Мельничной балки пролегала грунтовая дорога. Она вела к хозяйственной базе Вспомогательного флота. База была маленькая, машины ездили редко. Тихо здесь было — почти как на Безлюдных Пространствах. Даже не верилось, что наверху, за кромками заросших берегов, живет город — большой, тревожный.

Лесь и Гайка шагали по дороге, держась за руки. Внимательно оглядывали склоны. Говорили шепотом, хотя здесь-то бояться было некого.

И вот Гайка дернулась, замерла.

— Лесь, смотри...

На теневом склоне, в чаще орешника словно мелькнул солнечный зайчик.

— Там он... Гайка, если боишься, стой здесь.

— Нет уж. Я здесь еще больше буду обмирать.

Они полезли вверх сквозь заросли... Видимо, «самоспасательный» инстинкт у кузнечика имелся. Недаром это громадное желтое существо безошибочно отыскало такое замечательное место. Здесь была круглая — словно внутренность крепостной башни — пустота с горизонтальной площадкой. Кругом поднимались отвесы рыхлого песчаника. Со склона балки сюда вела щель, густо укрытая ветками. Вверху неровным кругом нависало небо. От него шел синий свет. И от этой синевы тело желтого гиганта казалось чуть зеленоватым...

Он сидел, занимая всю площадку, в позе обыкновенного отдыхающего кузнечика. Не удивился, когда исцарапанные мальчик и девочка выбрались из кустов и встали в метре от его передних ног (девочка пряталась у мальчика за спиной).

Они часто дышали.

Кузнечик наклонил к ним голову.

Голова была размером с бочонок.

Лесь подумал, что это не в точности кузнечиковая голова.

Дело не в том, что громадная. Были, как говорится, принципиальные отличия. У кузнечиков пять глаз — два нормальных, по бокам головы, и еще три маленьких, на макушке. У этого же была только пара глаз. И они — не сетчатые, не из мелких ячеек, как у всех кузнечиков — желтых и зеленых. Они были... ну, почти что человечьи, только большущие, как блюдца. С голубоватыми белками, е зеленой радужной оболочкой, с черными зрачками, в которых плясали искорки. И светилось в этих глазах чисто человеческое понимание.

— Умница, — сказал Лесь, будто Кузе. И погладил великана между глаз. Голова была твердая, покрытая чем-то похожим на отшлифованный янтарь. И весь кузнечик был как из желтой пластмассы...

Он мигнул от мальчишкиной ласки. Это было тоже удивительно. Кузнечики не умеют мигать, и у них нет век. А у этого были — мягкие, с похожими на швабры ресницами.

Мало того! Существо улыбнулось черным щелястым ртом и высунуло язык. Словно не насекомое, а громадная корова. Язык был красный, широкий, длиной в полметра. Этим языком кузнечик лизнул Леся. Влажная теплая мякоть пахла травой и медом. Язык снизу вверх прошел по ногам, по одежде, задрал до подбородка майку, мазнул по лицу и волосам.

Гайка тихо взвизгнула. А Лесь жмурился и смеялся. Теперь-то не было ни капельки сомнения, что это удивительное создание — друг.

— Не бойся, Гайка, он же совсем домашний...

Лесь подскочил к задней ноге «домашнего» великана. Туловище кузнечика было длиной с легковую машину. Усы тянулись назад вдоль всей спины и еще дальше, царапали за хвостом песчаник. А коленчатые суставы задних ног торчали над туловищем острыми углами на высоте трех метров. Или даже выше. Ноги были в крючках и наростах. Лесь в два счета забрался по ноге до острого сустава, а с него съехал по твердому бедру на спину. По спине добрался до затылка. Кузнечик весело косил на него глазом.