Хорьки-фермеры - Бах Ричард Дэвис. Страница 12

Остальные овцы тоже почувствовали ритм, прочли его в мыслях подруги. Отыскав себе каменистые площадки, одна за другой они подхватили незатейливый танец Абрикоски.

Только на первых двух ударах они вторили ей, а легкий клик-клик-клик Абрикоска по-прежнему исполняла соло.

Клак-клак! — топнули первые несколько овечек.

Клик-клик-клик... — отозвалась Абрикоска.

КЛАК-КЛАК! — новые и новые овцы вступали в игру.

Клик-клик-клик...

КЛАК-КЛАК!!!!!

Захваченные ритмом, радужные овцы видели, как его рисунок вспыхивает в их объединенном сознании, слышали, как звуки катятся по камням, пронизывая саму землю. И очень скоро, по своему обыкновению, они начали вносить новшества в то, что изобрели:

Кликити-кликити-клик... — отстучала Абрикоска.

КЛАКИТИ-КЛАКИТИ-КЛАК, КЛАК-КЛАК!!! — ответило стадо.

Кликити-кликити-клик, клик-клик!

КЛАКИТИ-КЛАКИТИ КЛАКИТИ-КЛАКИТИ КЛАКИТИ-КЛАКИТИ КЛАКИТИ-КЛАК!!!!

Кликити-кликити, кликити-кликити, кликити-кликити, кликити-клик!

И наконец солистка и кордебалет сплели свои партии в общий узор:

КЛАКИТИ кликити КЛАКИТИ! кликити КЛАКИТИ!! кликити КЛАКИТИ-КЛАКИТИ, КЛАКИТИ-КЛАКИТИ, кликити-кликити-клик: КЛАК-КЛАК!!!!

С последним ударом радужные овцы замерли неподвижно, дожидаясь, пока умолкнет гремящее в скалах эхо. И вдруг сверху, с холмов, донесся новый раскат — аплодисменты? Овцы подняли головы. Там, наверху, топали, хлопали и свистели, выстроившись в кружок, фермеры и хорьскауты, взволнованные ритмом. До чего им хотелось сейчас превратиться на минутку в радужных овец и тоже вступить в общий танец!

Овечки довольно переглянулись. Как забавно! «А если мы еще распределимся по цветам, — подумали они, — а потом выстроимся так, чтобы получились квадраты, линии и углы, и закружимся, меняя узоры...»

Вот так из предотвращенной беды родились «Маршевый корпус радужных зуавов Монтаны» и «Шотландская плясовая компания».

Скалы не давали Джоди покоя. Но не из-за опасности — ведь теперь все будут еще осторожнее.

Нет, скалы манили его заглянуть в зеркало иных времен, каким-то чудом ускользнувшее оттуда, куда Джоди его запрятал, чтоб забыть. Тем вечером Хорек Джоди не остался у костра. Он оседлал Соколицу и отправился в горы, затерявшись в воспоминаниях.

Глава седьмая 

Почтовая карета остановилась на перекрестке. Кучер слез с облучка и стал выгребать из ящика почту для форта Ларами. Одно письмо выскользнуло из лапы и полетело прочь, закувыркавшись на ветру. Поймать его кучер не успел: огромной снежинкой конверт спланировал под копыта норовистых лошадок, впряженных в дилижанс «Рок-Спрингс — Денвер».

Испуганный белой вспышкой, коренник Рондо тонко заржал и встал на дыбы. Миг — и лошади уже мчались, не разбирая дороги. Оставшаяся без возницы карета загромыхала по узкой проселочной дороге, цепляясь за кусты полыни; шестеро обезумевших лошадок уже не столько тянули ее за собой, сколько изо всех сил старались от нее отделаться.

Звяканье сбруи растворилось в грохоте высоких колес, в скрежете железных ободьев по камням и песку; карета кренилась и подпрыгивала на ухабах.

Скатившись с бархатного сиденья, красавица-хорьчиха Дульсимера — единственная пассажирка — ахнула, но кричать не стала. Главный курьер губернатора территории Вайоминг, она знала Запад. Эти лошадки испуганы куда больше ее. Они утащат карету далеко в пустыню, а там поминай как звали.

Не теряя ни секунды, Дульсимера толчком распахнула люк над головой, высунулась и ухватила поводья, свободным узлом привязанные у кучерского сиденья.

Карета ударилась о кочку, взметнув облако пыли. С громким щелчком лопнула одна из вожжей, и Дульсимера провалилась обратно в люк, стукнувшись на лету о деревянный подлокотник.

В следующее мгновенье она вскочила, хотя мордочку ее заливала кровь из глубокой ссадины. Покосившаяся карета мчалась под уклон, и впереди уже виднелись скалы над обрывом хребта Ларами.

Дульсимера снова бросилась к люку, выбралась на сей раз на крышу, между двумя толчками успела вцепиться в спинку кучерского сиденья, а другой лапой схватила и рванула на себя связку поводьев. Упершись задними лапами в поручни, она налегла на высокую ручку тормоза. Из-под колес повалил дым. Но отчаявшиеся лошади по-прежнему неслись прямиком на скалы.

Не задумываясь о поджидающей впереди опасности, Хорьчиха Дульсимера ловко перехватила вожжи второй лапой и потянула на себя что было сил.

— Ну, что же вы так разошлись? — прокричала она, стараясь перекрыть голосом грохот колес. — Все хорошо, лошадки. Все хорошо...

Лошади задрали головы, не в силах больше сопротивляться натянутым до отказа поводьям. Ласковый, успокаивающий голос хорьчихи донесся до них сквозь шум и гром, и мало-помалу они стали замедлять скачку, но скалы по-прежнему грозно надвигались на хрупкий хоречий экипаж.

— Тпррру! Тпррру, мои малышки...

И вот упряжка перешла с галопа на кантер, затем — с рыси на шаг; и наконец лошадки остановились, тяжело вздымая бока и то и дело оглядываясь на возницу. Красавица Дульсимера ослабила поводья, спрыгнула с облучка и, подбежав к коренному, обняла его за шею и погладила по морде. Скала нависла над ними всего в какой-то сотне лап.

— Ну-ну, хороший мой. Славно мы пробежались, да?

Она взъерошила атласную гриву — легонько, неторопливо, как будто время для них остановилось. А впрочем, еще миг спустя оно так и сделало.

— СТОП! Снято! Очень эффектно, Жасмина! — Хорек Джемини опустил мегафон и взглянул на оператора, примостившегося за камерой. У того красовалась на голове повернутая козырьком назад черная бейсболка с серебряной вышивкой: «Хорьчиха Дульсимера».

Оператор кивнул.

— Снято, Хей-Джи.

Внезапно режиссер вздрогнул: сцена пробирала до костей. Он снова поднял мегафон:

— Просто жуть берет, Жасмина, — признался он во всеуслышание. — Но до чего же эффектно!

Какая разница, что она выросла на ферме в Монтане и действительно была опытной наездницей? Все равно риск слишком велик.

— Дублировать не придется, Стрик?

— Нет, сэр. Все отлично.

Режиссер глянул на часы, затем, прищурившись, посмотрел на солнце.

— Перерыв, дамы и господа. Затем приступим к 91му эпизоду.

Хорек Джордан выбрался из потайного кармана с камерой, пристегнутого под брюхом коренника, и улыбнулся актрисе.

— Ну, ты даешь, Шайен! Еще секунда-другая — и пришлось бы мне самому просить Рондо остановиться.

Он похлопал коренника по холке и протянул ему морковку.

Жасмина улыбнулась в ответ.

— Еще секунда-другая, Джоди, — и мне осталось бы только надеяться, что ты так и сделаешь! — Она потрогала щеку, измазанную красным сиропом. — Я ужасно выгляжу?

— Ты всегда прекрасна, Шай. Честное слово, мир многое бы потерял, если бы ты не появилась на экране!

Она коснулась его плеча.

— Спасибо, что приехал, Джоди. Я бы не справилась с этим фильмом без твоей поддержки.

Круглощекий фермер посмотрел в глаза своей прелестной подруге:

— Ты отлично со всем справляешься, крошка. Мне ни разу не пришлось вмешаться. Но просто здорово, что мне выпал случай покататься. И посмотреть, как все это делается.

«Столько славы, — думал он, — а она осталась прежней. И со мной, и с другими. Ничуть не изменилась. Все та же соседская малышка, любительница кино».

Приблизился сценарист — деликатный, учтивый хорек:

— Мы готовим декорации для девяносто первого, мисс Жасмина. Гример просил заглянуть, когда вы сможете...

— Что, прямо сейчас, Джесси?