Хорьки-фермеры - Бах Ричард Дэвис. Страница 13
Смущенная улыбка.
— Чем скорей, тем лучше, мисс Жасмина.
— Иду.
Но она все медлила.
— Джоди...
— Да, мэм?
— Я помню, что мы договаривались сегодня поужинать...
Фермер пожал плечами.
— Какие проблемы, Шай? До конца сценария еще далеко. Можем поужинать и в другой раз.
— Ой, нет! Наоборот. Я хотела сказать, может, мы встретимся чуть пораньше? А то мы все куда-то торопимся, никак поговорить не удается, а столько всего надо сказать...
Джоди не стал скрывать радости.
— Назови время.
— Сегодня вечером после просмотра. Приходи в мой фургон. Поужинаем у меня, если ты не против. Выкроим хоть немного времени поговорить.
— А отдохнуть тебе не надо?
— Ты для меня — лучший отдых, Джоди. И она поспешила в гримерную.
А фермер снова почувствовал себя щенком, выбирающимся ночью из окна, чтобы покататься с подругой при лунном свете.
Он повернулся и подошел к лошадкам.
— Молодцы, ребята. Хорошо поработали. — Все получили еще по кусочку моркови, после чего Джоди взял Рондо за недоуздок и неторопливо повел всю упряжку обратно к дороге. — Вы, ребята, — самая слаженная команда на свете. Настоящие профессионалы! — Он подмигнул кореннику. — Ух и напугал же ты меня, Рондо! Я уж думал, мы и вправду сорвемся.
Конек довольно кивнул, но тут же ткнул фермера носом, чтобы тот сменил тему. «А как по-твоему, Джоди, правильно ли это, что мой персонаж испугался письма, подхваченного ветром? В сценарии сказано, что оно должно быть похоже на летучую мышь. Может, стоило взять настоящую летучую мышь? Большую? Вот тогда мой персонаж и вправду бы испугался!»
Джоди улыбнулся.
— Мы с тобой не пишем сценарий, Рондо. Мы только его оживляем.
Конек вздохнул.
«Все равно, мыто с тобой понимаем...»
— Мы с тобой? Да уж. Если б на меня налетела большая белая летучая мышь, я бы испугался куда верней, чем от какого-то там письма...
— Джоди, — раздался из мегафона голос ассистента режиссера. — Не проверите ли карету? Нам этот эпизод понадобится еще раз. Линделла продублирует Жасмину. Лошадей теперь снимем крупным планом, но остановим пораньше, не так близко к скале.
— Карета цела, сэр, — откликнулся Джоди.
Ее изготовили по специальному заказу, на стальном каркасе. Она выдержит с десяток таких пробегов без ремонта.
— Рондо, ребята! Готовимся к крупному плану! Тридцать минут!
Молчание. Никто не возражает.
— Что ж, — сказал Джоди, — вернем-ка ее на дорогу!
Лошадки потрусили вверх по склону; пустая карета тащилась следом, погромыхивая на кочках.
Через несколько шагов коренник снова ткнул Джоди носом.
— Что надумал, Рондо?
Конек тряхнул головой, словно говоря: «Если выпадет случай, может, потолкуешь с Хей-Джи? Скажешь насчет летучей мыши? Он наверняка согласится! Только представь: огромная белая летучая мышь, пожирательница лошадей! А иначе кто пойдет на такой фильм? "Что это за лошади такие, — скажут все, — что пугаются обычного письма?"».
Джоди похлопал его по холке.
— Я здесь такой же простой работник, как и ты, Рондо, — объяснил он. — Но я спрошу.
Позже Хорек Джемини, поглаживая свои черные усы, выслушал Джоди и кивнул. Хорошая идея. Да, так гораздо лучше.
В окончательном варианте «Хорьчихи Дульсимеры» упущенное письмо раздувалось на ветру и превращалось в бледную, как смерть, летучую мышь величиной чуть ли не с самого Рондо. Зрители из контрольной группы смотрели только на Хорьчиху Жасмину, и, когда их спросили об этой сцене, никто и не подумал обвинять лошадей в трусости.
Джоди смотрел на нее в свете свечи. Жасмина уже стряхнула суету и пыль рабочего дня. Шляпок она не носила: только прозрачный шарфик и медальон — серебряное сердечко.
— Знала бы ты, как я за тебя рад, Шайен, — выговорил он наконец. — Ты просто создана для этой работы. Я счастлив! Я горжусь тобой!
— Спасибо, Джоди. — Она улыбнулась сильному, широкоплечему хорьку, в которого превратился ее юный учитель верховой езды. — Хороший у нас сценарий, правда?
Он взглянул ей в глаза — темные и такие спокойные.
— Не в сценарии дело. Ты знаешь, что они плакали? Съемочная группа плакала вчера на просмотре! Они смотрели на тебя — и у них слезы на глаза наворачивались! Понимаешь? И это — съемочная группа!
— Джоди! Я занимаюсь тем, чем я мечтала заниматься. Иногда бывает трудно. Приходится платить свою цену, но...
Жасмина умолкла, как бы перейдя на мысленную речь — словно зная, что он может понять ее без слов. Понять, что она чувствует и чего ей не хватает.
Ему этого тоже не хватало. Он понимал, как ей грустно, но был не в силах ее утешить. Оставалось только снова заговорить.
— Хорошенький медальон.
Жасмина смахнула слезинку, молча благодаря его за перемену настроения.
— Хочешь посмотреть?
Она сняла медальон и положила на стол перед Джоди.
— Лучше не надо.
— Ну же, фермер! Не бойся! Он тебя не укусит. Открывай!
Он улыбнулся ей, коснулся застежки, и серебряное сердечко распахнулось. Внутри лежала голубая горная маргаритка. Джоди поднял голову:
— Я не забыл.
Но это тоже было опасно, и Жасмина снова подхватила нить разговора:
— Как «Кинохорьки»?
— Все так же стоят посреди Лапки, — ответил он. — Алексопулос тобой не хвастается, но, скажем так, и не скрывает, что Хорьчиха Жасмина когда-то продавала билеты в этой самой кассе и сидела на этом самом сиденье, и на этом тоже, и во-он на том... Он тебя любит, Шай.
— Я тоже его люблю. Я перед ним в долгу.
Почти не прикоснувшись к еде, они проговорили весь вечер. Они вспоминали те дни, когда оба были щенками и вместе ездили на прогулки. Жасмине так хотелось услышать, что в Собольем каньоне все осталось по-старому! По-прежнему целы их тайные полянки, и давние их друзья по-прежнему живы-здоровы.
— Расскажи мне, Джоди... Расскажи о самом важном, что с тобой произошло с тех пор... с тех пор, как мы тогда попрощались...
То была встреча с диким жеребцом. Джоди наткнулся на целый табун у пруда, и лошади вдруг поняли, что хорек не просто слушает их, а понимает почти все.
— Какой огромный у них был вожак! — Джоди покачал головой. — Шайен, я тебе клянусь: я их понимал. Не зря я подбирал ключики... Я и вправду понял их язык! Они говорят не словами, а... Я ехал за ними до самой Кнопки, через всю лощину от старой лачуги Скунса Джонни, и вдруг услышал, как этот здоровенный вожак говорит другим: «Наш друг-хорек думает, будто понимает, о чем мы говорим!»
Джоди отхлебнул горной воды.
— Потом он развернулся, обогнул меня слева, будто я тоже лошадь, и сказал: «Если этот малыш меня понимает, пускай войдет в воду по самый нос. Тогда мы ему покажем такое, чего не видел еще ни один хорек. Тогда мы все выстроимся в круг на берегу, а потом все вместе поклонимся ему — медленно-медленно. Но только если он войдет в воду по самый нос!»
Джоди погрузился в воспоминания, глаза его сверкали.
— Представляешь, Шайен? Целый табун, двадцать четыре диких лошади, собрались выстроиться в круг и поклониться мне! Я сам слышал, как вожак это сказал. — Он помедлил, задумавшись, как же объяснить это. — Но они говорят не словами. Даже не звуками. Скорее жестами. Переступают с ноги на ногу, потряхивают гривой, прядают ушами, моргают. Или просто обмениваются мыслями. И так они могут беседовать о чем угодно!
Жасмина не сводила глаз со старого друга. С какой нежностью он рассказывал о своих любимцах!
— Вот так он и сказал им, чтобы они меня окружили и поклонились, если я войду в пруд. И решил, что покажу им!.. Я двинулся прямо в воду... — Внезапно Джоди расхохотался. — Имей в виду, весна только начиналась, снег еще не сошел. Но я так разволновался, Шайен! Ты себе не представляешь.