Наковальня звезд - Бир Грег. Страница 77

Возможно, счёт вовсе не был важен для них.

Возможно их природа лучше, чем человеческая, была приспособлена к восприятию изменений системы Левиафана.

Мартин приказал жезлу разыскать записи Теодора. Он не притрагивался к ним после катастрофы. Мартин наугад перелистывал страницы в надежде на какую-нибудь внезапную догадку или ориентир.

Никогда не следует недооценивать силу обстоятельств, она способна перемолоть вас в порошок, — писал Теодор в первые три месяца их полёта. — Никогда не надо слишком терзаться по поводу того, что всё идёт неправильно, не изводить себя. При этом всегда возникает внутренний разлад; вы начинаете осуждать себя за то, что не предвидели всего, не предусмотрели. Вам начинает казаться, что дело потерпело крах из-за ваших бессмысленных хаотических движений.

И ещё:

Если я что-то потеряю, — да, это не сделает меня великим, но, несомненно, после этого я стану глубже, хотя бы благодаря той вырытой яме, в которую попаду. А если случится что-то более ужасное, уже не яма, а кроваточащая рана поможет мне прийти к правильному решению. Я сам превращусь в сплошную кроваточащую рану. Для меня не будет иметь никакого значения, что происходит с моим телом. Разве можно потерять большее, чем я уже потерял?

Очень порывисто, с юношеской проницательностью, здесь ничего не было от спокойной сдержанности умудрённого опытом мужчины. Если Мартин сам бы написал такое, он чувствовал бы себя неловко. Но при чтении записок Теодора у него всегда возникало такое чувство: они притягивали, даже восхищали, но в то же время и приводили в замешательство. Они соприкасались с такими сферами эмоций и идей, в которых Мартин чувствовал себя крайне неловко.

Теодор был слишком открытым. Это и убило его.

Мартин отключил проектируемые страницы, прилёг на кушетку и попросил убавить свет. Скоро на сон будет оставаться гораздо меньше времени.

— Как, чёрт побери, может кто-то замаскировать целую звёздную систему? — возмущённо воскликнул Ганс. Его белокурые волосы были всклочены, видно было, что он совсем недавно спал. Экс-Пэны, Шелковистый, два представителя Каменщика, а также сам Каменщик и Небесный Глаз собрались в носовой части корабля.Там же собралась и сборная исследовательская команда. Вдали простиралось звёздные поля, чуть в стороне — устойчиво яркий Левиафан. Они были ещё слишком далеко от планет, чтобы рассмотреть их невооружённым глазом.

Зашуршал Шелковистый. Шнурообразные встряхивались каждые несколько минут, как будто им надо было достать что-то клешнями из труднодоступного места. Луис Высокий Кактус приготовил все имеющиеся карты для сравнения. Здесь были: изображение системы, найденный в записях погибшего корабля; то, что запечатлел «Спутник Зари» с расстояния Полыни; снимки, полученные Братьями, и последнее состояние все той же системы Левиафан. Сжав рукой подбородок, Ганс с суровым видом рассматривал карты.

— Сколько энергии потребуется, чтобы сгенерировать такого рода маскировочную систему? — спросил он.

Хаким ненадолго задумался:

— По приблизительной оценке примерно половина всей энергии, вырабатываемой самой звездой.

Однако Шелковистый не согласился с ним. Его голос напоминал звучание скрипки. Испуская какой-то затхлый запах, он произнёс:

— Мы мы не допускаем, что маскировка распространяется по всем направлениям…

Резко подняв руку, Ганс прервал его:

— Подожди.

Снова зашуршав, Шелковистый отступил назад. Мартин сомневался, что Брат почувствовал оскорбительность поведения Пэна, но ему хотелось, чтобы Ганс не был таким высокомерным.

— Что заставило тебя, — продолжал Ганс, — говорить о маскировке: Что — характер системы сильно изменился?

Хаким откашлился:

— Джакомо и Дженнифер…

— Вот только избавь меня от вашего чёртова момерафа, — воскликнул Ганс. — Давай конкретно.

— Ну ты уж потерпи, пожалуйста, — отвернув в сторону помрачневшее лицо, сказал Хаким.

Ганс поднял руку и щёлкнул пальцами:

— Продолжай.

— Дженнифер и Джакомо потратили на это большую часть времени, работая в объединённой библиотеке. Дженнифер считает, что некоторые регионы космоса могут излучать радиацию, с помощью которой создаётся вполне определённая структура. Фотоны этого излучения возникают буквально из ничего. Подобные регионы, каждый, вероятно, обширный, как сама звёздная система, но не имеющий плотности и глубины, располагаются на периферии системы и действуют, как гигантские проекторы, изображающие убедительные конструктивные образы … несуществующей системы.

Ганс ткнул пальцем в спроектированное изображение пятнадцатипланетной системы.

— То есть подобно этой, но намного больше. Так ты хочешь сказать, что если мы войдём туда, мы увидим, что там в действительности, то есть совершенно иное?

— Вовсе нет, — возразил Хаким. — Очень даже возможно, что эти регионы будут продолжать обманывать, перемещаясь в пространстве. Согласен, что это глобальное меропредприятие, но всё же не столь грандиозное, как изначальное окружение звёздной системы такой лже-зоной .

— Мы нашим идеям трудно пересечься, — сказал Шелковистый. — Пожалуйста, изображение.

Хаким быстро набросал на схеме, где было отмечено и место расположения их корабля, эскизы защитных орбитальных конструкций, — то ли маскирующих систему, то ли просто искажающих её изображение, воспринимаемое с больших расстояний.

— Очень мощное сооружение, — Шелковистый, казалось, все понял. — Это может изменить поле сражения. Великое ослепление и великое замешательство, — изложил он Небесному Глазу и Каменщику — тоже самое на более понятном им языке.

— Какая-то чушь собачья, — проворчал Ганс. — Скажите мне, всё-таки, мы можем каким-то образом проникнуть внутрь и понять, что же там на самом деле?

— Если это постоянно действующая система, то нет, — ответим Хаким. — Но если маскировка срабатывает только в определённые моменты, то при непрерывном наблюдении мы сможем получить правильную картину.

— Ну так что же мы будем планировать?

— Каменщик тоже должен принимать участие в составлении планов, — заметил Гарпал, и Мартин кивнул в знак согласия.

— Это все прекрасно. Но я сейчас не об этом. Я спросил, можем ли мы вообще что-нибудь планировать, когда не знаем, чего ожидать? Не знаем, что реально, а что нет?

— Возможно нет ничего реального, — сказал Шелковистый.

Казалось, что глаза Ганса остекленели. Он заложил руки за голову, медленно покачал головой и сказал:

— Не имею ни малейшего представления, что мы можем сделать в таком идиотском положении. Нужно созвать Военный Совет.

Они уже собирались уходить, когда пришла Паола Птичья Трель. За ней шла вереница из десяти кос, горящих желанием посмотреть на яркие звезды. Она, полная счастья, что у неё появилось новое увлекательное занятие, проходя мимо Мартина лучезарно улыбнулась ему.

— Они чувствуют себя лучше, если видят звезды один-два раза в десятидневку, — объяснила она.

Шнурообразные зашелестели, как сухие листья под ногами.

От Шелковистого Мартин узнал, что ближайшие четыре дня Каменщик будет занят. Последняя информация произвела среди Братьев полный переполох. Были призваны Соглашатели.

Жертвуя каждый по две верёвки, Братья создали трёх новых массивных Соглашателей. Единственной их задачей было наблюдать за текущим положением дел и выносить суждения, которые могли бы помочь развеить все предубеждения, которые возникали у других Братьев.

Ганс воспринял эти новости от Мартина и Небесного Глаза с холодным раздражением. Пару минут он о чём-то пошушукался с Рексом в углу учебной комнаты, затем повернулся и сказал:

— Хорошо, мы проведём Совет с Соглащателями. Это вас устроит?

После напряжённого размышления, Небесный Глаз ответил запахом капусты и старого табачного дыма, и словами:

— Это адекватное решение.

— Может быть, они действительно помогут увидеть нам какие-то новые перспективы, — сказал Ганс.