Портфель капитана Румба (сборник) - Крапивин Владислав Петрович. Страница 48
— Кажется, мы сели крепко…
Волны между тем нарастали, качало все сильнее. Генчик ощутил в себе приключенческое замирание.
— Значит, у нас корабельная авария?
— Вроде того.
— Тогда… может быть, поднять сигнал бедствия?
— Ну, это уж черта с два! Не хватало, чтобы старшего спасателя Кубрикова спасали посторонние… Сначала поднимем что-нибудь другое!
— Что?
— Во-первых, настроение. Во-вторых, парус.
— У тебя есть парус?! — возликовал Генчик.
— Припас на всякий случай. Самодельный. Ну-ка…
Петя поднял лежавшие вдоль бортов две дюралевые
жерди, соединил их концами. Получилась двуногая штука вроде буквы А без перекладины. Нижние концы Петя вставил в гнезда у бортов. Генчик помогал. А гребешки хлестали через борт — ну прямо как в кино про надвигающийся шторм.
От верхушки двуногой мачты спускались несколько веревок. Одну протянули к носу, другую к корме. Закрепили. К третьей веревке (Петя сказал, что это «фал») прицепили деревянную перекладину с квадратной парусиной. Нижние углы парусины короткими снастями оттянули к скобкам на бортах. Потом вдвоем потянули фал.
И парус полез вверх, и ветер тут же рванул его, и катерок накренился, и вода (почему-то очень холодная) хлестнула Генчика по ногам.
— Ого… — сказал Генчик со старательной небрежностью. — Так, пожалуй, и вверх дном оказаться недолго…
— Ерунда. Мой «Нептуша» остойчивый. Обвяжись-ка беседочным узлом и лезь на нос. Я буду править веслом, а ты командуй. Мне-то из-за паруса не видать, что там по курсу.
Генчик со страховочной петлей под мышками уселся на носовой палубе. Ухватился покрепче за крышку люка. За плечами у Генчика туго надувалась парусина. Ветер вырывался из-под нижнего края и сквозь намокшую рубашку холодил спину. А солнце жарко светило в левую щеку. И озеро под этим солнцем было очень синим. С белыми щетками гребешков.
На середине озера волны стали пологими. Они догоняли неторопливый парусник, поднимали его и плавно уходили к далекому берегу. Впрочем, не к такому уж далекому.
В груди у Генчика был тихий восторг. Надо же, какое счастье привалило человеку: настоящее парусное плавание!
— Лево руля!.. Петь, еще левее! Чтобы прямо к мосткам!
— Есть… Так правильно?
— Точно идем!
— Я закреплю весло… — Петя закрепил. И высунул голову из-под паруса. — Хорошо ты устроился…
— Ага! Иди сюда!
— Нельзя, нос будет перегружен. Парусник с перегруженным носом — не ходок.
— Петь, а ты плавал на больших парусных кораблях?
В ответ Генчик услышал молчание, потом протяжный вздох. Оглянулся. Глаза у Пети были скорбные, медные искры на ресницах погасли.
— Не пришлось пока, Генчик… Должен был этим летом идти в плавание на учебном фрегате «Дружба». А вместо этого — сюда…
— Почему?
— Я ведь вообще-то курсант мореходного училища в городе Северобалтийске. Весь наш курс пошел на летнюю практику под парусами, а меня сослали в ваш Белорыбинск…
— За что?! — возмутился Генчик, заранее зная, что Петя Кубриков ни в чем не виноват.
— Было за что… За дуэль… — Петя прищуренно смотрел из-под паруса мимо Генчика. Вдаль.
— Как за дуэль? За правдашнюю? — радостно обмер Генчик.
— За неправдашнюю не сослали бы. Хорошо хоть, что не исключили. Начальник воспитательной части — мужик с пониманием. «Тяни, — говорит, — лямку на дальнем озере и благодари судьбу, что легко отделался…»
— Петя, расскажи! — взмолился Генчик. — Что за дуэль-то? На пистолетах? — Картины из повести «Выстрел» встали перед Генчиком ярко, как в цветном телевизоре.
— Не на пистолетах, на холодном оружии… Есть на нашем курсе один тип. По прозвищу «Левый Кит». Сынок одного большого чиновника из пароходства. Этакий упитанный субъект, который думал, что ему все позволено… Ясен портрет?
— Вполне!
— Тогда продолжаю. Однажды сидели мы в курилке… Я вообще-то не курю, но тоже был там, ради компании. Ну, разные морские байки, анекдоты и все такое прочее. И о девушках, конечно… И вот этот Левый Кит, хмыкая и облизываясь, начал об одной девушке говорить всякие гадости. А мы ее, кстати, все знаем, хорошая такая, в техникуме учится, что рядом с училищем… Как ты думаешь, что мне было делать?.. Правильно… Ну, я не сильно, а слегка по уху… Он, когда поднялся с песка, — на меня. Нас растащили. И, конечно, сразу разговор о секундантах… В училище есть небольшой музей, в нем кой-какое старинное оружие, в том числе и пара длинных палашей. Раньше с такими гардемарины ходили. Эти палаши добыли мы из музея хитрым способом, пошли в дальний угол нашего парка, разметили фехтовальную дорожку. В общем, как полагается…
— Можно же было поубивать друг друга, — выразил Генчик запоздалое опасение.
— Ну… я-то убивать не собирался. Думал, что припру Кита к забору, приставлю острие к пузу и заставлю извиняться. Потому как в фехтовальном деле кое-что смыслю. Кит, правда, тоже смыслит, но справедливость-то была на моей стороне, а это, брат, всегда помогает…
— Думаешь, всегда? — вздохнул Генчик.
— Почти… Но только мы начали, как проклятый Кит скакнул по-дурацки и подвернул ногу. Бросил оружие, сидит на травке, держится за ступню и стонет. В это время нас и накрыл вахтенный офицер… Секундантам — по выговору. Киту тоже выговор, только не простой, а строгий. А я оказался главный виновник и зачинщик.
— А почему не Кит?
— Потому как удар по уху был нанесен с моей стороны… Вот таким образом я не под небом Атлантики, а здесь…
Генчик сочувственно посопел.
— Ну, ничего, — бодро сказал Кубриков. — Может, оно и к лучшему…
«Куда уж к лучшему», — подумал Генчик, представив небо Атлантики и паруса фрегата. Но Петя разъяснил:
— Никогда не знаешь заранее, какие сюрпризы готовит тебе матушка-жизнь. И в каком месте ждут тебя самые радостные встречи. Вот… с тобой, например, познакомились. Разве это плохо?
— Да мне-то просто замечательно!
— И мне хорошо… Готовь швартов! И одерживай, чтобы не стукнуться! — Катерок подходил к пристани. С шумом упал парус…
На берегу Генчик нетерпеливо подпрыгнул:
— Я сбегаю к Зое Ипполитовне, попрошу нож!
— Лучше поищи осколок от бутылки.
Осколков на берегу хватало. Острым стеклянным краем Петя Кубриков перепилил на оси винта тугой марлевый жгут.
— Вот и все. Будем нести службу дальше. Я — патрульную, ты — по наладке такелажа…
— Увидимся еще, да?
— О чем разговор!
КАК ЗОВУТ БРИГАНТИНУ
Зоя Ипполитовна, увидев Генчика, не скрыла удовольствия.
— Доброе утро, Бубенчик! Признаться, я волновалась: придешь или нет?
— Я же обещал!
Без лишних слов Генчик устроился на стуле перед моделью. Потому что дело есть дело. Но прежде, чем взяться за оснастку, Генчик подмигнул синему пружинчику — тот сидел на палубе у передней мачты…
— Ты, кажется, поинтересовался, как мне спалось? — переспросила Зоя Ипполитовна. — Благодарю. Довольно сносно…
Генчик смутился.
— Это я пружинчика спросил. Вот его…
— А! Думаю, что ему снилось кругосветное путешествие… А тебе?
— А мне ничего. Уснул — будто выключился насовсем. Я всегда крепко сплю…
— Счастливый человек… И, судя по твоему бодрому виду, настроение у тебя прекрасное. Не то, что вчера. А?
— Конечно! Вчера меня шпана ловила, а сегодня я с хорошим человеком подружился. Знаете с кем? С тем спасателем, который меня вчера на моторке увез. А сегодня он меня опять сюда переправил!..
Генчик с подробностями рассказал все, что случилось. И про аварию, и про волны, и про парус. И про Петину печально-романтическую судьбу.
Но работал Генчик не только языком, а еще и пальцами. Вернее, пальцы работали сами. Они уже привыкли к делу и машинально вязали узелки на тугих нитях стоячего такелажа.
Узнав о причине, по которой Петю сослали на Верх-Утя-тинское озеро, Зоя Ипполитовна вскинула голову: