Якутский героический эпос Олонхо. Нюргун Боотур Стремительный. - Автор неизвестен. Страница 73
СТИХ 141
ПЕСНЯ ЖЕНЩИНЫ
Ыый-ыыйбын! Аай-аайбын!
Прежде не знавшая слез,
Плачу и плачу я…
И откуда такая беда?
И откуда такая напасть?
А когда я на свет родилась,
А когда я росла без забот
Среди солнечного народа айыы
С поводьями за спиной,
Поддерживаемая
Силой небес
В радостной щедрой отчей стране,
Не думала я тогда,
Что буду разлучена
С ясным, белым солнцем моим,
С матерью изначальной землей,
С домом моим родным!
О! Горько,
Обидно мне,
Что я в жертву обречена
Чудовищу-абаасы,
Что насильно унесена
В бедственный Нижний мир!
Родичи солнечные мои,
Видите ли меня?
Слышите ли меня?
Не гадала я в те года —
Когда в холе, в счастье росла,
В радости, в веселье цвела,
Средь свободного народа айыы,
Что похищена буду я
С лучистого лона
Отчей страны,
С зеленеющих луговин,
С золотистых ее долин,
Где в мареве синем
Тонет простор
Бескрайней средней земли!
Не думала я тогда,
Что буду заточена
В эту гнилью пропахшую тьму
Хохочущих трех преисподних бездн
И — в тяжелую ржавую цепь
Закованная —
В железный чулан
Брошена буду я!
Лучше мне б совсем
Не рождаться на свет
От матери среброволосой моей,
Чем такое горе терпеть!
Лучше мне б не являться на свет
От златоволосого
Отца моего,
Чем такие муки терпеть!
О-о! О-о!
Видно, сильные владыки судьбы
Мне могильный, вживе, удел предрекли,
Чтобы в цепях коченела я,
Чтобы мученья терпела я,
Оторванная от родной земли!
О скоро ли, скоро ли он, —
Владеющий Вороным конем,
Стоя рожденным
На грани небес,
Могучий Нюргун Боотур,
Скоро ли он придет,
Теплое дыханье мое защитит,
Белое дыханье мое отстоит
И подымет из бездны меня
К белому солнцу дня,
К блеску его девяти лучей,
Чтобы в Среднем мире,
На милой земле,
На четырех могучих столбах
Изобильный свой я устроила дом
И зажгла священный очаг!
Эй, владеющий
Серо-стальным конем,
Кюн Дьирибинэ,
Старший мой брат!
Ты к чему прислушиваешься, дорогой?
Почему так тяжко вздыхаешь ты?
А у меня
Приметы дурны…
Не к добру
Мои страшные сны.
Знаешь, что сегодня приснилось мне?
Будто летающий над землей
Выше изгороди столбовой
На Мотыльково-белом коне
Юрюнг Уолан,
Возлюбленный мой
Убит…
Длинные кости его
В осколки сокрушены…
Проснулась — и плачу я,
Плачу без конца…
Видно, больше я никогда
Не увижу его лица.
Неужель для того
Такой красотой
Мать-земля одарила меня,
Чтобы гибли из-за моей красоты
Лучшие люди айыы?
Неужель моя красота
Для того была создана,
Чтобы в прах превратились из-за нее
Племена уранхай-саха.
О горе! О горе мне! —
Словно песня белого журавля,
В подземелье голос
Звучно звенел:
Это плакала в заточеньи своем
Светозарная
Туйаарыма Куо.
Могучий Нюргун Боотур
Голос ее узнал.
Этот голос сквозь поры тела его
Болью в сердце ему проникал.
СТИХ 142
ГОЛОС КЮН ДЬИРИБИНЭ
Успокойся, голубка моя,
Не плачь!
Ты для того создана,
Чтобы род прославить людской,
Ты для того рождена,
Чтобы размножился род
Уранхай-саха!
О том, что спустился
В подземный мир
Владеющий Вороным конем,
Стоя рожденным
На грани небес,
Сам Стремительный
Нюргун Боотур,
Что он, пробежав
По свежим следам
Вора Уот Усутаакы,
Вверх лицом его повалив,
Может быть, в этот час
Булатным мечом
Брюхо распарывает ему —
Вот об этом
Илбис Кыыса,
Свирепая тетка моя,
Кружась над моей головой,
Пронзительно пела мне.
О том, что Нюргун Боотур,
Мерзлую тропу протоптав,
Настиг Уот Усутаакы
И крепко его схватил
За шелковую узду —
Об этом Осол Уола,
Воинственный дядя мой,
Над моей головою
Вопил, орал
Тридцать суток тому назад…
Это правда,
Этому верь!
Как вода в лохани берестяной,
Всколебался весь Нижний мир;
Из-за толстого свода его
Слышался гул и гром,
Оттого, что в самом
Средоточьи своем
Зашатался и задрожал
Бедственный Средний мир…
Видно, где-то там, вдалеке,
Тридцать ревущих дней,
Тридцать грохочущих дней
Великая битва шла,
Великим пылала огнем.
Этот гул и гром,
Что шатал весь дом,
Как свирепой бури разгул,
Недаром до нас долетал;
Неспроста это все,
Неспроста!
Летающий над землей
Выше изгороди столбовой
На Мотыльково-белом коне
Юноша Юрюнг Уолан —
Возлюбленный твой,
Если даже погиб,
Он не умер —
Он крепко спит…
В изумленьи однажды проснется он,
Воспрянет — снова живой.
Жаворонок среброгрудый мой,
Златогрудая синичка моя,
Не убивайся, не плачь!
От тяжелых вздохов и слез
Тяжелым станет дыханье твое…
Из-за стонов твоих и слез
Изверится в тебе
Изливающая благодать,
Сияющая Иэйэхсит! —
Так успокаивающие слова,
Утешающие слова,
Как серебряного колокольчика звон,
У пленницы прозвенели в ушах
И замерли в тишине.
Вскормленная духом тьмы,
Что для трех преисподних
Хохочущих бездн
Тяжелые засовы ковал
Из семидесяти железных полос,
Дородная, как дитя,
Рожденное в богатырской семье,
Медная баба
Дьэс Эмэгэт,
Отбрасывая за щеколдой щеколду
Трех гремящих от хохота пропастей,
Разбрасывая синий огонь,
Подпрыгивая,
Вертясь,
Мельтеша,
Песню свою завела.