Кладбищенский фантом. Кошмары Серебряных прудов - Устинова Анна Вячеславовна. Страница 21

— Да фотограф, фотограф.

— А–а, — протянул Макси–Кот и, поперхнувшись, закашлялся. — Я, знаешь, совсем про него забыл.

— Ты забыл, а он не пришел.

— Может, занят, а может, еще не выяснил. И вообще, Фома, не паникуй. Вот если он завтра опять не появится, тогда и будем думать. Ладно, мне надо еще математику доделать.

— Тогда работай, — отпустил Макса я.

Кстати, и мне стоило собраться на завтра в школу. Все–таки, как говорится, первый раз в новый класс. Я покидал в сумку чистые тетради, ручки, в общем, обычный набор. Старые учебники я сдал в прежнюю школу. Значит, завтра надо выяснить, как раздобыть новые. Но это наверняка знает Жанна.

Наконец я улегся спать. Я почти провалился в сон, когда какой–то странный звук заставил меня открыть глаза. В комнате было совершенно темно: лишь из угла прямо на меня пристально уставился красный глаз.

Невольно вскрикнув, я подскочил на кровати. Дверь в мою комнату распахнулась. Из коридора ударил сноп света. Я зажмурился.

— Федя, что случилось? — спросила мать.

— Телевизор включен, — ляпнул я первое, что пришло в голову.

Мать зажгла люстру и испытующе на меня уставилась.

— Федя, телевизор работает не у тебя, а в большой комнате. Если он тебе мешает спать, мы сделаем потише.

— Да не звук, — сказал я. — А огонек в моем телевизоре. Наверное, забыл выключить. Мать повернулась к телевизору:

— Федя, все выключено. Видно, тебе просто сон приснился.

— Наверное, — не стал спорить я.

— Давай, давай, спи. Завтра в школу. И, погасив свет, мама закрыла дверь. Но я долго еще не мог заснуть.

Глава VII

СТУДИЯ «ТЕЛЕПРОФЕССИЯ»

До сих пор не могу понять, видел ли этот глазок во сне или он и впрямь сам включился, а снова выключился. Разбуженный будильником, я первым делом уставился на телевизор. Глазок не горел. Я вдруг подумал: «А чего я, собственно, так волнуюсь? Подумаешь, огонек. Многие вообще никогда не отключают его, чтобы можно было в любой момент врубить телевизор с помощью пульта. Тут вроде и трепыхаться не стоит. Но почему же мне было вчера так страшно?»

Впрочем, утром, когда надо спешно собираться в школу, а за окном светло, о страшном и загадочном как–то не думается. Сейчас мне было куда важнее собраться и первым зайти за Жанной, прежде чем она явится ко мне. Поэтому, выкинув из головы всякие самовключающиеся глазки, я поспешил на кухню, где мать уже ждала меня завтракать.

Естественно, с ее стороны не обошлось без руководящих указаний. Мол, выясни насчет учебников, не забудь переписать расписание и так далее и тому подобное. Скоро мне это надоело, и я сказал:

— Да знаю, знаю. А расписание у меня уже есть. Жанна продиктовала.

— Жанна? — поджала губы мать. — Ну–ну.

Я с трудом сдержался. Но на споры не оставалось времени.

Все же мне удалось успеть, и я вышел на лестничную площадку как раз в тот момент, когда Жанна показалась из своей двери.

— Здравствуй, Жанночка, — послышался за моей спиной совсем не ласковый голос матери.

— Доброе утро, Марина Владиславовна, — вполне приветливо улыбнулась ей Жанна.

— Федор, — сказала мама. — Ты помнишь, что я сегодня уже выхожу на работу. Обед в холодильнике. Разогреешь сам.

— Не маленький. Разберусь, — и мы с Жанной сели в лифт.

По дороге в школу я на всякий случай спросил, не гуляла ли она сегодня утром с Пирсом.

— Нет, — откликнулась Жанна. — По утрам Пирс всегда гуляет с мамой. Верней, Пирс гуляет, а мама бегает.

Меня лично куда больше волновала сейчас не Жаннина мама, а Никита Павлович. О чем я и сказал. А Жанна ответила:

— Владей," Федор, собой и укрепляй волю. До вечера всё равно ничего не выясним.

Мы зашли в школьный вестибюль. Мне немедленно бросилось в глаза объявление: «Вниманию учащихся 9—11–х классов. Сегодня в 16.00 в кабинете № 211 состоится первое заседание студии «Телепрофессия». Приглашаются все желающие. Вход свободный».

— А–й, — протянул я. — Ваша знаменитая школьная телестудия.

— Почему знаменитая? — посмотрела на меня Жанна.

— Ну, понимаешь, это было первое, о чем мне в связи с новой школой рассказал отец. Вторым был бассейн. Но ты, Жанна, сказала, что он у вас редко работает.

— Студия, как видишь, работает, — указала на объявление моя спутница.

— А интересно, она в прошлом году тоже работала? — спросил я.

— Говорят, начинала, — отозвалась Жанна.

— Я–ясно, — протянул я. — Слушай, ты собираешься в нее ходить?

— А что? — осторожно проговорила Жанна.

— Ну, я думаю, может, сегодня сходим? Посмотрим. Интересно все–таки.

— Вообще–то, я собиралась. Меня журналистика интересует, — ответила Жанна. — Хочу после школы поступать на журфак. А эта студия как–никак — практика. Может, даже дадут какие–нибудь репортажи сделать для нашей кабельной сети. Ходят слухи, что силами школьной студии на нашем кабельном собираются выпускать молодежную программу.

— Ух ты! — вырвалось у меня. — Тогда я точно пойду.

— Отлично, — кивнула Жанна. — У нас как раз будет время после уроков забежать домой. Пообедаем, и на заседание студии.

Раздевшись, мы пошли к своему классу. Тут я вспомнил, что перед уроками меня просила зайти директриса. Правда, я обещал это сделать во вторник, а сегодня уже четверг. Я посоветовался с Жанной.

— Зачем тебе директриса? — пожала плечами она. — С классной я и сама могу тебя познакомить. Гораздо проще. Пошли в учительскую.

И она потащила меня вверх по лестнице. Надежда Григорьевна оказалась длинной, худой, средних лет. Посмотрев на меня, она без всякого воодушевления произнесла:

— Значит, нашего полку прибыло.

— Прибыло, — подтвердил я.

— После звонка я тебя представлю классу. А на большой перемене Жанна отведет тебя в библиотеку. Там и получишь учебники. Вопросы какие–нибудь есть?

Вопросов у меня не было. В чем я без обиняков и признался.

— Если возникнут, то задавай, не стесняйся, — любезно, но вяло проговорила классная.

Мне показалось, что у Надежды Григорьевны куча каких–то своих забот, не связанных со школой. Поэтому мое появление она воспринимала как тяжелую дополнительную обузу, и только вежливость не позволила ей выразить истинные чувства.

— Ладно. Пошли, — подтолкнула меня к выходу из учительской Жанна.

Я послушно вышел в коридор.

— Как тебе классная? — поинтересовалась девочка.

— Да никак, — отвечал я.

— Мне тоже, — призналась она.

— Она совсем никакая, — добавил я.

— Считай, нам еще повезло, — ободрила меня Жанна. — Вот у «вэшников» полный облом. Не классная, а мегера. Они все у нее по струнке ходят. Так сказать, шаг влево, шаг вправо — расстрел. А нашей Надежде вообще практически все до фени.

— Может, это и правильно, — еще не выработал собственной концепции я.

Тут меня с силой хлопнули по плечу. Я оглянулся. На меня, ухмыляясь, пристально глядел… Толян. В голове моей мгновенно пронеслась буря мыслей, окрашенных весьма сильными эмоциями. Ситуация складывалась совсем не благоприятная. Вторым глазом рисковать не хотелось. А если Толян сейчас начнет выступать, новый бой неизбежен. Единственное, что меня в данном случае радовало — это отсутствие Витька.

— Привет, новенький, — на удивление радостно проговорил Толян. — Как дела? Крыша цела, и ладно?

И он громко заржал над собственной шуткой.

— Не смешно, — брезгливо сморщилась Жанна. — А где же, Толик, ты потерял своего сиамского близнеца?

— Чего? Какого близнеца? — тупо уставился на нее Толян.

— Да Витька, Витька, — пояснила Жанна.

— Витек ногу сломал, — враз загрустил Толян.

— Как его угораздило? — заинтересовалась Жанна. — Он же еще вчера вполне целый был.

— Днем был, — унылым голосом откликнулся Толян. — А вечером мы на стройку пошли. Посмотреть, где Князя прихлопнуло. Вот там Витек и свалился. Теперь нога у него полностью в гипс закатана. Его мать говорит, двойной перелом. Она меня чуть не убила, — поделился личной обидой Толян. — Можно подумать, ногу Витьку сломал я. А мне, между прочим, пришлось его на себе со стройки тащить. И вообще, я, сам по себе, в гробу эту стройку видел. А Витьку приспичило: «Пошли, пошли посмотрим». А чего там смотреть, кроме лужи. Я понимаю, если бы там по–прежнему Князь лежал. Но его–то уже похоронили. Эх!