Замок на загадочной планете - Почепцов Георгий Георгиевич. Страница 17

Устроившись поудобнее, если так можно назвать его сегодняшнюю соломенную постель, Зверев хотел закрыть глаза, но прямо перед ним вырос мышонок, почему-то совершенно черный.

— Служивый,— сказал черный мышонок, и Зверев вздрогнул, признав в нем голос ворона. Конечно, это был он — посланец Бабы Яги.

— Я не служивый,— начал привычно возражать Зверев. Но мышонок, не слушая, продолжал, блестя бусинками глаз.

— Служивый, бабушка спрашивает, не нужна ли помощь? Но тогда, сам понимаешь, нужны будут три ящика кефира.

— Ты чего мне не сказал, куда надо сворачивать? — не отвечая на его вопрос, спросил Зверев.

— Ну, если ничего не нужно, я пошел,— обиженно заворчал мышонок.— Потом, гляди, поздно будет.

Зверев задул свечу и повернулся на бок. В его планы не входило привлекать к себе столько внимания. Выбираться следовало своими силами.

Обиженный мышонок-ворон засопел и юркнул обратно в норку.

— Привет бабусе,— только и успел крикнуть ему Зверев.

Поутру Зверева растолкали.

— Спит как младенец,— с одобрением крикнул разбойник и вытолкал Зверева наверх. Его подвели к атаману, который уплетал за обе щеки одно блюдо за другим.

— Кто ты есть? — пробормотал атаман, вгрызаясь в мясо.

Зверев задумался. Потом вспомнил.

— Племяш я.

— Племяш — это хорошо. Только чей ты племяш?

Разбойники радостно загигикали. Атаман прожевал еще кусок мяса.

Зверев потянул носом: очень уж вкусно пахло.

— Ну! — ткнул его под ребро усатый разбойник.

— Бабы Яги я племянник,— нерешительно вымолвил Зверев.

Разбойники в недоумении замолчали. Они поглядывали то на Зверева, то на атамана.

— А сюда чего пришел?

— Хочу к вам поступить.

— Э, куда хватил. Разбойников должно быть семеро, иначе у нас неудача будет. Считать умеешь — считай.

Зверев стал переводить взглядом с одной головы на другую. Разбойников действительно было ровно семь.

— Обо мне Баба Яга разве вам не звонила? — сказал Зверев и тут же осекся, ведь телефонов же еще нет.

Атаман поперхнулся.

— Раз нельзя, так нельзя, ладно уж,— развел руками Зверев.— Тогда я пошел.

Атаман задумчиво почесал свое ухо ножом.

— Так ты, говоришь, от нее...

— Похож... — присмотревшись к Звереву, сказал один из разбойников.

Зверев вспомнил лицо Бабы Яги и с удивлением посмотрел на разбойника.

— И глаза бабкины,— упрямо повторил разбойник.— Такие же вострые.

Атаман обвел взглядом свою ватагу.

— Не серчай, так бабке и скажи. Восьмому у нас никак не прокормиться. Людей мало, разбойничать негде. Бабушка пускай не обижается.

«А как в город пройти...» — хотел было спросить Зверев, но вовремя вспомнил, что племянник Бабы Яги не может задавать такого вопроса. Он же местный!

Зверев помахал на прощание разбойникам и зашагал по дороге. Он вернулся к камню и вновь прочел его надпись. Теперь он понял ее так. Идя направо, нельзя попасть на правое дело: там разбойники живут. На правое дело можно было попасть только идя налево.

Зверев так и поступил.

Глава четвертая.

ЦАРЕВ ДВОРЕЦ

Зверев шел намного быстрее, чем вчера. Видимо, понемногу привыкал к местным условиям.

Сзади его нагнал всадник.

— Что ж ты, с тех пор и идешь? — приостановил он своего коня, и Зверев признал во всаднике царского министра Пафнутия.

— Да так... — не знал что ответить Зверев.

— А чего ж ты вчера не сказал, что ты племянник.

— Ну племянник, так племянник, чего зря болтать.

— Ишь ты какой гордый, одобрительно заворчал Пафнутий.— Садись — подвезу.

Так, вдвоем, они въехали в город. Яркие терема стояли вокруг. Когда они спешились перед дворцом, в воздухе загудело-заревело. Зверев непроизвольно втянул голову в плечи. Пафнутий свысока потрепал его по плечу:

— Совсем ты у себя в глуши дикий стал. Это ж рейсовый ковер-самолет отправился. Ровно в полдень.

И действительно: над головами не обращающих на него никакого внимания горожан проплыл ковер-самолет. Он развернулся и скрылся за облаками. Зверев проводил его восхищенным взглядом.

Перед Пафнутием расступилась дворцовая стража, и они вдвоем вошли во дворец.

Царь печально сидел на троне, над которым были вязью выведены буквы «Да здравствует наш царь, батюшка Горох XVIII».

— Выполнил твой приказ, царь-батюшка,— отрапортовал Пафнутий.

— И что?

— Яга, говорит, все; будет, говорит, в самом наилучшем порядке.

— А это кто? — царь взглянул на Зверева.

— Так племянник.

— Племянника привез тоже. Молодец. На войну — дак всем миром. Хвалю.

— Да это...

— Ладно-ладно — остановил его, царь — Коли нам такое приказание привез, собирай войско, в поход.

— А куда вы? — шепотом спросил Зверев.

— На супостатов, идем. На ту сторону горы Хрустальной.

— Их разбить надобно, — топнул ногой царь.

— Сделаем, царь-батюшка!

— Впереди поставь мужиков, пожилистее. Вдруг они людоедов наперед пустят. Пока людоеды то да се, мы вторым рядом ударим.

— Да зачем же вам войной идти?—не выдержал Зверев.

— А это, кто?

— Да племяш.

— А чего ж он у тебя такой непонятливый? Мы на супостатов, а он зачем...

— Сейчас я ему растолкую. Не гневайся! только понапрасну, царь-батюшка. Слушай ты племяш, как же нам с ними не воевать, коли им с нами не воевать невозможно. Укумекал?

— Но почему? — повысил голос Зверев,

— Ето кто такой горластый?— пробудился от дремы царь.

— Да племяш он.

— Защищать?! А голову с плеч?

— Да не мой он племяш а Бабы Яги. Я как к ней съездил, предсказания ее разузнал, она и говорит: встретишь там мого племяша, не обижай.

Зверев смущенно отвернулся, и тут от удивления чуть не подпрыгнул на месте. За окном, сидел ворон и, растопырив три пера, показывал их Звереву, мол, с тебя, служивый, таки три ящика кефира.

Звереву ничего не оставалось, как кивнуть головой. Ворон взмахнул радостно крыльями и улетел.

— Коли так,— задумчиво сказал царь,— записать его в войско. И пускай в поход со всеми идет. Мы должны у ентих врагов забрать то, что по праву должно принадлежать только нам!!

— Точно!—кивнул головой Пафнутий.

— Три дня пускай, подучится, и в путь со всеми,— махнул рукой Горох XVIII.

Смилуйся, батюшка-царь!—лихорадочно, вспоминая сказочные слова, бухнулся на колени лейтенант Зверев.

Царь испуганно подпрыгнул на месте, поджал ноги и уставился на Зверева.

— Племяш это,— показывая на Зверева, сказал Пафнутий.

Царь постепенно пришел в себя.

— Ага, струсил. Вот и струсил! — Он принялся обрадованно потирать руками.

— Не может быть,— недоверчиво смотрел на Зверева Пафнутий.

— Вставай, вставай, ладно уж,— царь принялся прохаживаться перед троном.— Учту твоей тетки заслуженное прошлое и оставлю тебя при дворце.

— Не понял ты меня, царь,— встал на ноги Зверев, которому никак нельзя было здесь терять трех дней на обучение в царском войске.— Не против службы я. Хочу только идти первым, все разведать, все разузнать. А войско уж за мной пойдет, я выведаю.

— Хвалю,— обрадовался царь, и улыбка набежала на уста Пафнутия.

— Приодеть его по-царски и меч булатный выдать. Иди к другому моему министру, он обо всем и распорядится.

Зверев вышел из царской светелки и зашагал по дворцу, пока не наткнулся на дубовые двери.

«Кто войдет без доклада, тому головы не надо»,— было выведено на них старинной вязью. Зверев понял, что тут и должен быть министр-распорядитель.

Лейтенант осторожно распахнул эту дверь.

Там сидела девица в кокошнике перед еще одной дверью. В современном учреждении ее бы назвали секретаршей. По лавкам густо сидели люди. Бороды их доходили до земли.

Зверев сделал несколько шагов.

— Не пущу,— заголосила девица, закрывая собой дверь к министру-распорядителю,— прием только на той неделе будет.

— Мне ж на войну.