Скелеты в тумане - Гусев Валерий Борисович. Страница 27

Приближалось время отъезда. У родителей кончались отпуска. У нас с Алешкой маячила на горизонте школа.

Мама сушила грибы и чернику на зиму. Папа охотился и готовил лодку к дальнему переходу.

Акимыч отправился за половниками, но не вернулся, видно, бабка Лоухи посадила его под домашний арест.

Вместо него пришел на катере дядя Андрей. Он уже несколько дней мотался между островами, пытаясь разыскать и задержать пиратов: Филина, Голландца и примкнувшего к ним капитана.

– Ну, искатели приключений, – весело сказал он, сходя на берег, – что еще натворили?

– Не слабо, – похвалил он Алешку, разглядев его оборонительное сооружение.

Побыл у нас немного, пообедал, отдохнул и снова ушел в море. Я заметил, что на сиденье рядом с ним лежал автомат. Не слабо.

А ближе к вечеру, когда мы спокойно сидели за чаем, никого не трогали, с моря вдруг донесся знакомый гудок и усиленный рупором знакомый голос:

– Эй вы! Слушай сюда!

– Оставайтесь здесь, – крикнул папа маме и Алешке, а мы с ним схватили ружья и бросились на берег.

Метрах в ста от него лежал в дрейфе МРБ.

На носовой палубе стоял Голландец в своем одеяле, с рупором в руке. Рядом с ним Филин... держал за ворот деда Акимыча. Из кармана дедовой телогрейки торчал половник.

Заложника взяли.

Мы остановились.

– Что надо? – крикнул папа.

– Меняться предлагаем, – зло засмеялся Голландец. – Бартер. Вы нам – лодку, ружья, продукты, палатку, компас. Мы вам – этого шустряка с радикулитом.

– А зачем он нам нужен? – попробовал поторговаться папа.

– Не нужен? А нам – тем более. Тогда мы посадим его на Чертов палец. Пусть посидит. До первого шторма.

– Не сдавайся, ребята! – заорал дед, держась за поясницу. – Не уступай врагу! А как же!

За что получил пинок под зад.

– Ладно, – крикнул папа. – Мы вернем вам вашу берданку и дадим часть продуктов. Это все! Цена хорошая!

– Я обидчивый! – прохрипел над морем злой голос. – Даю срок до завтра. Жду вашего согласия на Волчьем острове, в вашей хижине. Филя, демонстрируй!

Филя подтащил Акимыча к борту и окунул его в воду. Потом еще раз и опять вытащил на палубу. Капитан в рубке за стеклом хохотал от удовольствия.

Довеселился.

В воздухе неожиданно что-то густо прошумело, и стекло рубки разлетелось вдребезги. С головы капитана слетела фуражка, и он двумя руками схватился за лоб.

– Молодец! – крикнул дед. – Влепи-ка им бронебойным пониже ватерлинии.

Мы оглянулись – Алешка торопливо закручивал половник и вкладывал второй камень.

На всякий случай мы пригнулись – не знали, довел он прицел до ума или не успел. Рисковать не хотелось.

Оказывается, довел: второй камень вмазался точнехонько в иллюминатор и разнес его на мелкие осколки.

Пираты сиганули с палубы, прихватив с собой деда. Заворчал дизель, катер стал разворачиваться.

Когда он повернулся к нам бортом, дверь рубки приоткрылась, из нее высунулся рупор и прозвучал голос Голландца:

– Завтра жду. Или утопим деда.

В дверь врезался третий камень, и катер трусливо поспешил убраться из наших территориальных вод.

– Я думаю, – важно сказал Алешка в ответ на наши поздравления, – как зажигательный снаряд сделать.

– Не надо, – поспешил притормозить его творческий порыв папа.

И я с ним мысленно согласился. Если Алешку не остановить, он и атомную бомбу сконструирует. Из столовых приборов, ядовитых грибов и старых подтяжек.

– Надо деда выручать, – сказал я. – Сегодня ночью.

– Участкового надо искать, – более практично высказался Алеша. – И накрыть их всех в хижине. Тепленькими взять.

– Где его искать? – не согласился папа. – Пока найдем, они из деда русалку сделают.

И мы решили совершить ночной рейд на остров с целью освобождения захваченного заложника деда Акимыча. Тем более что погода стала нам благоприятствовать – море потихоньку затягивалось туманной пеленой.

Глава XXIII

Заложник

Мы поручили Алешке охрану мамы, а сами стали готовиться к выходу в море. И разработали план операции. С учетом местных и погодных условий, а также психологии преступников.

Отчалив перед самым заходом солнца, мы взяли курс на Волчий остров.

Туман клубился вдоль берегов и, постепенно густея, расползался по акватории.

Наша лодка шла совершенно бесшумно. Только чуть поплескивала мелкая волна под форштевнем, почти неслышно журчала кильватерная струя да изредка поскрипывал блок шкота. Но эти звуки быстро глохли во влажном воздухе. Казалось, чуть отлетев от лодки, они молча падали в воду и безропотно скрывались в ее глубине.

Быстро темнело. К туману добавились облака, притушившие алые краски заката.

Мы скрытно подошли к острову. Лодка легко коснулась носом берега, и я сошел на него. Папа беззвучно убрал парус и вставил весла в уключины. Я оттолкнул лодку, и она тут же исчезла во мраке. Как «Летучий голландец». Не слышно было ни стука уключин (мы обмотали их полосками мокрой ткани), ни скрипа руля (мы смазали его петли за неимением машинного сливочным маслом).

Теперь я должен терпеливо ждать папиного сигнала.

А он тем временем огибал остров, вглядывался в черноту ночи, чтобы не врезаться в МРБ и не проскочить мимо. Двуединая, так сказать, задача. Со взаимоисключаемыми ответами.

Катер, естественно, не выставил положенных стояночных огней, но капитан, конечно, оставался на его борту и чем-нибудь наверняка обнаружил бы свое присутствие.

Папа медленно и плавно вел лодку вдоль линии берега, бесшумно опуская в воду весла и не поднимая их высоко, чтобы не шумели стекающие с лопастей капли. И напряженно, то и дело оборачиваясь и притабанивая, вглядывался в ночь.

С этой стороны острова туман еще не набрал полной силы, и папа издалека различил на мгновение блеснувший слабый свет и промелькнувшую в темноте красную точку – видимо, капитан приоткрыл люк и выбросил за борт окурок. Через несколько гребков мрак впереди сгустился и принял очертания катера, стоящего на швартовах носом к берегу.

Еще осторожнее папа стал подкрадываться к нему. Ему было нужно как-то нейтрализовать капитана, чтобы уменьшить число наших противников. Но как это сделать?

Больше всего ему хотелось без особых хитростей и церемоний выбросить капитана за борт. Но при этом мог получиться нежелательный шум, который сорвал бы задуманную операцию.

Решение задачи пришло само. Начался прилив, и катер сильно тянуло в море. Но швартовый канат, туго натянувшись, удерживал его на месте. Катер только водило как большую рыбу, попавшуюся на блесну.

Подогнав лодку к канату, папа перерезал его. Освободившийся катер подхватило мощное течение, и он тут же растворился в ночном тумане.

Где-нибудь его выбросит приливом на берег. Но даже если капитан спохватится раньше, то Волчьего острова ему не найти до утра.

Папа высадился на берег, легонько прихватил лодку остатком каната и приложил руки ко рту...

...Я лежал на камне, чувствуя как из него уходит дневное тепло, и с волнением ждал сигнала.

Наконец до меня донесся «кряк» заблудившейся в тумане утки. И еще один.

Я привстал, опершись на колено, и заорал изо всех сил:

– Эй! Где вы?

И продолжал орать, переходя в тумане с места на место. Но стараясь не потерять направление к линии берега.

Как мы и рассчитывали, на мои вопли пошел Голландец.

А папа, пригнувшись, ступая бесшумно, как волк на тропе, приблизился к хижине.

Дверь ее была завешена одеялом, и во влажном воздухе чувствовался запах дыма – пираты топили нашу печь в нашей хижине.

Осторожно приблизившись, папа убедился, что план сработал и в хижине остался из врагов только Филя. Капитан дрейфовал в неизвестном направлении, Голландец бродил по противоположному берегу, разыскивая парламентера. Который играл с ним в прятки.

Филя сидел перед печкой и задумчиво ворошил угли.