Борьба незримая (Книга 2) - Чудинова Елена В.. Страница 43

- Но это же вообще немыслимо: оставить больную женщину так, в местности, куда придут красные... - сквозь зубы проговорил Рындин.

- Прикажете свернуть отступление? - Раневич бросил сломавшуюся спичку и зачиркал новой.

- Послушай-ка... - Женя взглянул на цыганку. - Откуда она шла?

- Из Питера.

- Через фронт? Одна?

- С кем-то: когда заболела, бросили, испугались.

- Ты ее около Гатчины подобрала?

- Ну, - цыганка взглянула на свою руку, и Женя поймал этот взгляд, кинутый на небольшое кольцо с поцарапанным, чистой воды, мерцающим багровыми и золотыми искрами сапфиром.

- У нее взяла?

- Сама дала, спасибо говорила. Гордая. - Цыганка неуверенно взглянула на Женю. - Ай вернуть?..

- Верни. - Женя с кошачьей мягкостью повернулся ближе к цыганке, доверительным жестом положил ей руку на плечо. - Послушай... Нинуцэ... как ты думаешь, эта девушка может выжить?

- Другая бы померла. - Доброжелательно-ласковое обращение Жени, казалось, чем-то пугало цыганку. - Лечить - выживет. Злая жить.

- Злая жить... Как бы нам ей помочь, Нинуцэ? Скажи, кто у вас старший?

- Георгэ.

- А ты его дочка?

- Да.

- Хорошо... Такты говоришь, старухи бы объяснили, что значит, когда карта показывает счастливую любовь без счастья?

- Старухи из табора не ходят.

- А может, мне в табор заглянуть? Где вы стоите?

Цыганка отпрянула из-под Жениной руки, но Женины пальцы мягко удержали ее плечо.

- Плохое время, гостям не рады. знаю. Да ведь гость разный бывает, Нинуцэ. - В голосе Жени зазвучали бархатные завораживающие нотки, но его обращенный на Нину взгляд в какой-то момент поразил сидевшего рядом Рындина: Женя смотрел на молодую женщину так, как смотрят с карандашом в руке в карту-двухверстку - отмечая дороги, броды, мосты, населенные пункты. Столько расчетливого прохладного безразличия было в этом как будто доброжелательном взгляде, что Рындину сделалось до тошноты неприятно.

- В парке.

- Дворцовом?

- Да.

- Ну и отлично. - Женя поднялся. - Ты иди пока. Я следом.

- Черт дери, подпоручик, нашли время волочиться, - с хмурым неодобрением заметил Юрасов, когда в невысоких окнах мелькнула яркая шаль Нины.

- Вы не вполне уяснили мои намерения, г-н поручик, - холодно ответил Женя, надевая шинель.

- Vous dites32?

- Что Вы думаете предпринять относительно этой девушки? - спросил Женя, обернувшись к Хрущеву.

- Что-что... В крайнем случае придется брать на санитарную подводу все равно здесь ей умирать. Хоть умрет по-человечески.

- Крайнего случая нет. Будет неплохо, если мне удастся договориться, чтобы эту девушку приютили цыгане. Если есть какая-то надежда, она тогда выздоровеет.

- Да Вы что, ополоумели, Чернецкой?! - выражая общее возмущение, изумленно воскликнул Юрасов. - Вы хотя бы понимаете, что Вы несете?

- Подпоручик, бывают случаи, когда мальчишество граничит с преступлением, - осуждающе произнес Хрущев. - Да и кто Вам это позволит?

- Разумеется, скорее вы позволите человеку умереть так, чтобы совесть у всех осталась спокойна. А мне наплевать на мою совесть, но я хочу предоставить этой девушке шанс выжить там, где вы предлагаете только "по-человечески" умереть, и в этом я отвечаю словом дворянина и боевого офицера. - Надменное и неподвижное выражение, как упавшее забрало, скрыло Женино лицо. - Полагаю, этого довольно?

Круто повернувшись, Женя вышел, не дожидаясь ответа.

- Это называется "положить шар в лузу", - тонко усмехнулся Раневич. Выражать несогласие далее можно только у барьера. Его понесло как лошадь.

- Может быть, помешательство и заразительная штука. - В голосе Рындина прозвучала неуверенность. - Но мне что-то начинает казаться, что в этих словах насчет совести какая-то справедливость есть.

- Есть - большевистского пошиба, - брезгливо скривился Юрасов.

- Я врач, - хмуро заговорил Хрущев, - и не все ли мне равно, каков пошиб, если это обернуть в пользу человека?

- Мы знакомы по Германской: Вам не кажется странным, что тогда таких колебаний не возникало?

- Согласен, когда речь идет о себе, приятней чистоплотно истечь кровью, чем использовать грязные бинты. Но предложить, нет, навязать то же самое другому, слабому?

- Превосходно! Давайте перепоручим больную в черт знает какие руки только потому, что это взбрело в голову Чернецкому.

- Знаете, Юрасов, - тонкие губы Раневича тронула легкая улыбка, - я не больше Вашего доверяю соплеменникам Вашей очаровательной питерской приятельницы, но как бы ни велики были мои сомнения, слову Чернецкого я бы без колебаний доверил свою сестру.

55

"Итого - все в порядке. Черт же меня дернул впутаться в не относящиеся ко мне истории с сомнительным моим добром?"

Начинало незаметно смеркаться. Женя углублялся все дальше в осеннюю обнаженность парка, просторную и туманно-прозрачную из-за недавно пролившихся последних дождей, словно подчиняясь инстинкту раненого зверя, отыскивающего укромное убежище. Несколько раз он оборачивался: четкий очерк дворцовых построек, недалеко от которых и стоял оставленный Женей табор, был еще виден, и Женя прибавлял шагу.

Несколько крупных белых ягод "хлопушек", чудом сохранившихся на мокрых ветках кустарника, привлекли его внимание; невольно - по детской привычке - сорвав ягоды. Женя подбросил их на ладони и проследил взглядом их падение, но ковер побуревшей листвы поглотил "хлопушки", прежде чем Женя наступил на них ногой. Словно пытаясь их найти. Женя опустился на колени в дымящуюся осенним тленом листву, но так и замер, напряженно вслушиваясь во что-то, происходящее внутри себя...

"Господи, но не трижды же перерубать один и тот же узелок?.. Мальчишка, слепой котенок, луддит, пытающийся поломать великолепно отлаженную машину, ничего не знал о движущих ее законах... А ну как не выйдет? Ну как не поломаю? Уж слишком легко мне удается пускать ее в ход... Впрочем, tertium datur.33 И в крайнем случае я всегда успею прибегнуть к этому tertium". Пальцы расстегнули кобуру. Женя с отчаянной нежностью прижался щекой к прохладному металлу нагана.

56

Северо-Западная Армия обороняла Нарву, между тем, как в Дерпте, с попустительства Великобритании, начались тайные переговоры большевицкого правительства с эстонцами.