Смертельная кастрюля, или Возвращение Печенюшкина - Белоусов Сергей. Страница 25

Долго еще скитался он, и вот, когда очередной день клонился к закату, вдали показался великолепный, утопающий в зелени оазис… Барабуля шел среди плодоносящих деревьев, и счастливые слезы текли по его пыльным, выдубленным солнцем скулам. Он видел жирные стада, спускавшиеся с холмов, высокие колосья, гнувшиеся под тяжестью зерен, видел веселых хлопотливых женщин и детей, загонявших во двор скотину.

Да, это была та земля, о которой он мечтал.

Пройдя еще немного, путник встретил дом, сходный со своим прежним, но гораздо новее и выше. Во дворе играли трое детей. Они напоминали собственных детей Барабули, хотя, конечно уж, были воспитаннее и трудолюбивей. Из дома вышла красивая статная женщина, чем-то неуловимо похожая на жену Барабули.

Войдя во двор, странник попросил напиться. Украдкой положив тяжелый камень в ведро, он попытался набрать со дна колодца немного грунта. Но ведро не достигло дна, цепь оказалась слишком коротка.

«Ничего, — подумал Барабуля, — успею. Впереди у меня вся жизнь.»

И он остался. Женщина стала его женой, дети — его детьми. До самой кончины Барабуля прожил мирно и счастливо. Пусть три дня в неделю он работал на хозяина, зато три дня — на себя самого, а в день седьмой отдыхал. Не сказать, чтобы он жил богато, но и вовсе не бедно. Дети радовали его, потом появились внуки. Все было прекрасно, лишь единственная заноза нет-нет, да и царапала душу. Часто его тянуло домой.

— Ну и ну… — протянул Федя. — История-то со смыслом. Выводы вслух делать, али каждый про себя?

— Да погоди с выводами, Феденька, — заторопилась Лиза. — Что в колодце было? Пиччи, ну же, рассказывай!

— Барабуля все-таки добрался до дна колодца, — медленно продолжил Печенюшкин. — А когда увидел в ведре несколько горстей крупных, с куриное яйцо, бриллиантов, выбросил их обратно, колодец засыпал и вырыл новый, в другом, дальнем углу своего участка. Невежественный крестьянин, он понял, однако — ничего, кроме горя и крови, несметные сокровища эти в мир не принесут. Барабуля дожил до глубокой старости и скончался, никому не открыв тайны. Он так и не узнал, что случайно набрел на богатства древнего народа гномов, обитавшего здесь тысячи лет назад. После смерти Барабули волшебники из осторожности, тайно, перенесли бриллианты в горные пещеры Бразилии. Укрытие выбрал я сам рядом с родными местами. Клад надо перепрятать надежнее, пока он не сможет послужить всем людям планеты. Так мы решили на Волшебном совете.

— Теперь понятно, — Лиза удовлетворенно вздохнула. — А кто был в Волшебном совете? Мурлыка Баюнович, вы уже были Великим Магом? Мурлыка Баюнович?! Где он?!

Путешественники оглядывались в недоумении. Конец истории застал их посередине высокого круглого зала со сводчатым потолком. Вперед и назад уходили широкие освещенные проходы. Пиччи, Федя, девочки, Фантолетта, четверка картоморов — все были на месте. Дракошкиус пропал.

Долгие годы Ларри Люгер был у жизни пасынком. Так считал он сам, и не без оснований. Единственный сын цирковых артистов — метателя ножей и плясуньи — он в три года стал круглым сиротой. Цирк тогда гастролировал в Европе, началось восстание, и родители Ларри погибли на баррикадах, в отчаянной драке за чужую свободу. Ребенка спасла тетка, полусумасшедшая гадалка. Года два они мотались по югу, как придется добывая кров и еду, пока не осели в Стамбуле.

От матери, румынки, мальчишке достались зеленые глаза с золотыми искрами, абсолютный музыкальный слух да невероятная звериная гибкость. Вот и все, пожалуй. Так, во всяком случае, утверждала тетка, сестра отца, никогда не любившая плясунью Мариулу.

Отец Ларри происходил из семьи русских эмигрантов, в чьем прошлом смешалось множество титулов, гербов и романтических историй. Покидая родину, дед Люгера и его близкие увезли с собой лишь славу и честь старинного рода. Все богатства семьи остались новой власти.

Тетка Ларри скончалась в Стамбуле, едва мальчику исполнилось семь. Она успела лишь обучить племянника классическому русскому языку да сообщить подлинную фамилию отца и — коротко — историю предков.

В последующие лет пятнадцать Люгеру было не до наследства, тем более о русских ругательствах тетушка умолчала. Драки с такими же, как он сам, беспризорниками, красные, ледяные, вечно жирные от рыбы пальцы, первая шайка, сколоченная девятилетним главарем… Примерно тогда он поставил памятник тетке — белого мраморного ангела, украденного с чужой могилы.

Пьяница-каменотес уверял мальчишек, что в нем погиб великий художник. Вероятно, он не врал, так как за горсть пиастров, ничуть не испортив, неузнаваемо переделал надгробие. Полиция могла не беспокоиться.

Все, что удалось скопить за два года, Ларри оставил кладбищенскому сторожу, наказав заботиться о теткиной могиле. В ту же ночь на борту трехмачтового парусника он юнгой отплыл к австралийским берегам. Суда этого типа назывались люгерами. Так в плавании у мальчика появилась кличка, ставшая потом фамилией. «Ларри Люгер» — звучало неплохо. Впоследствии, когда пистолет системы «люгер» сделался любимым оружием Ларри, он еще раз убедился в жестоком остроумии судьбы…

Ныне прах графини Епанчиной-Ростопчиной покоился под Парижем на русском кладбище Сент-Женевьев де Буа. Неизвестно, чью могилу осенял теперь белый ангел на стамбульской окраине. Над останками же тетушки склонялась скорбящая Богоматерь, изваянная из итальянского мрамора первым скульптором мира.

Узнать, где лежат родители, Ларри, не жалевшему миллионов, так и не удалось. Знаменитое детективное агентство разыскало пока на всей планете лишь одного, очень дальнего, родственника Люгера. Джон Кузмиш Косоголовый — так его звали. Надежный, непьющий, исполнительный и к тому же забавный, он стал помощником Ларри в делах, не требующих особого ума.

Вертолет подобной конструкции появился в небе Бразилии впервые. Это был опытный образец, изготовленный японо-американскими совместными лабораториями в условиях невероятной секретности. Но Ларри не любил чужих секретов. Все, что могло пригодиться империи гангстеров, скупалось или похищалось людьми Люгера на всех континентах.

«Опаздывать нельзя, — любил повторять Ларри. — Опоздавший неизбежно проигрывает. А поскольку жизнь — жестокая штука, то проигравший выбывает насовсем.»

Небывалых размеров машина летела беззвучно, с огромной скоростью, мгновенно при необходимости меняла окраску и обладала еще кучей необычных возможностей. Внутри вертолета был даже роскошный пассажирский салон.

Низкий столик разделял собеседников. В дымчатом хрустале бенгальскими огнями пылали гладиолусы. Люгер, откинув голову, с интересом изучал Косоголового, частично заслоненного цветами.

В пятнистом маскировочном комбинезоне, без усов бандит выглядел почти нормально. Несколько портил дело ярчайший желтый берет, плотно обтянувший оригинальную голову.

— Все бабочки Южной Америки соберутся на твоей башке, — убежденно проговорил Ларри. — Если так и задумано, посвяти меня, пожалуйста, в свои планы до конца.

— Это для души… — Косоголовый покраснел, что под желтым беретом получилось особенно эффектно. — Душа ведь женщина, ей нравятся безделки… В редкие свободные минуты я тоже имею право на личную жизнь, босс.

Он снял головной убор и мгновенно вывернул наружу пятнистой, как и комбинезон, изнанкой. Ларри придирчиво оглядел помощника, но больше изъянов не обнаружил.

— Не пойму одного, хозяин, — робко заметил Косоголовый. — Почему на большое дело мы летим только втроем? А вдруг будет нужна подмога?

— Меньше народу — меньше свидетелей, — спокойно объяснил Люгер. — Остальное тебе незачем знать. Лучше объясни, — он лениво потянулся, — зачем тебе богатство?

— Если не будете смеяться, расскажу все, — пообещал бандит.

Ларри изобразил серьезное внимание.

— Неподалеку от нас продают остров. Тоже около Мадагаскара. Недорого, по случаю. Два миллиарда. Хозяин, султан, сильно проигрался, залез в долги. Вместе с островом уступит и титул. Но откуда у меня такие деньги, босс? — Косоголовый вспотел от волнения.