Мальчик со шпагой.Звездный час Сережи Каховского (журнальная версия) - Крапивин Владислав Петрович. Страница 14

Сережа, насмотревшись на Митю, заразился его ритмом. Он мог бы, наверно, покончить с противником быстро, но теперь он думал не только о победе, его увлекла сама схватка.

Вот это был бой!

Смирняков хоть и был послабее, но совсем не собирался проигрывать. Он два раза принуждал Сережу отступить до конца дорожки. Тот мог бы ответить прямой короткой контратакой, потому что Алеша в азарте открывал грудь, но… пусть. Пусть звенят и посвистывают клинки, дзан-дзанн, дзиу-у! Пусть мышцы поют, как струны. И вспыхивают в мыслях молниеносные головоломки приемов.

Удар, защита, выпад! Шаг назад (ну иди, иди поближе), атака, захват! Ах, черт, ушел… Ну, на это ты меня не поймаешь: приоткрыл левый бок и думаешь, я клюну на приманку, а ты — в сторону и в атаку справа? А я — удар по клинку и укол вверх, под маску. Ага!

И Сережа и Алеша с досадой опускали клинки и поднимали маски, когда Олег останавливал бой.

Олег переговаривался с боковыми судьями:

— Был укол? Был? Не был? Недействительный? Не считать!

Не считать, так не считать!

К бою!

И опять, уже без долгих разведок, без выжидания: дзан-дзах, дзиу!

Вот она, мушкетерская песня огневой честной схватки!

Кто ты, Алешка Смирняков? Я тебя почти не знаю. Ты в другой группе, в другой школе. Но я вижу: ты благороден и смел. Мы сейчас сошлись друг против друга, но мы, если надо, станем плечом к плечу с клинками в руках…

И теперь Сережа не был уверен в победе. Проиграешь очко — проиграешь бой. Черные квадратики таблицы, как ступеньки, по которым покатишься вниз.

Но азарт боя продолжал звенеть в нем. И Сережа сделал то, что никогда не позволил бы себе в первых встречах. Как в давней схватке с Олегом, он пошел на отчаянный риск: после ложной атаки в отчаянно длинном выпаде упал на левую руку!

Этот почти театральный прием опять удался ему…

И где-то совсем недалеко вскидывают нетерпеливо головы и рвутся у коновязи наши золотистые кони…

Что же случилось? То ли Сережа увлекся, то ли Алешка набрал силу в бою, но вдруг оказалось, что счет четыре — четыре.

Сережа пожал Смирнякову руку, повернулся… и увидел у двери, на уголке стула, Генку Кузнечика.

Генка улыбался и показьшал большой палец: во, молодец!

Сережа подбежал и потащил его в угол к Наташе.

Он сделал выпад…

— Вот! Это Наташка… Это Генка. Хорошо, что пришел. Кончилась тренировка?

— Не-а… Мне здорово клюшкой врезали. Я захромал, и меня отпустили. А ты еще не чемпион?

— Что ты! Тут еще такая заваруха будет!

Наташа объяснила Кузнечику:

— Видишь вон того беленького в черном костюме. У них с Сережкой главный бой, самый последний в таблице.

— Ага, — сказал Генка. Но смотрел не на «беленького в черном», а на Наташу. И рассеянно улыбался.

А Сережа, по правде говоря, чувствовал себя почти чемпионом.

Он не боялся встречи с Митей. Он знал, что все-таки сильнее. Правда, когда он выиграет бой, то у него, и у Мити, и у Огонькова будет по пять побед и по одному поражению. И между тремя претендентами начнутся дополнительные бои. Но ни за что на свете Сережа больше не проиграет Володе Огонькову! А Мите Кольцову — тем более. Митька — молодец, но он устал…

Митя, и правда, устал. Он сам еще, наверно, не замечал своей усталости. Но Сережа заметил ее, как только начался бой. Он в первые же секунды нанес Кольцову прямой четкий укол, и тот не успел взять защиту. Вернее, даже не попытался.

Все притихли. И непонятно, кто за кого болел. Многие за Митю: он до сих пор так стремительно и весело шел к победе. Многие за Сережу: уж он-то имел полное право на первое место.

Если Кольцов выиграет сейчас, он получит жетон чемпиона. А Сережа займет лишь третье место, потому что на второе выйдет Огоньков. По очкам.

Но Кольцов не выиграет.

Сережа снова пошел в атаку. Митя четко взял защиту и сделал ответный выпад. И еще!

Нет, зевать, оказывается, нельзя!

Но все равно Митька уже не опасен. Он бережет силы. Выжидает, атакует не часто. Можно передохнуть на миг, бросить взгляд на зрителей. Вон Генка и Наташа, устроившись на одном стуле, неотрывно следят за Сережей. Вон Митина мама все комкает в кулаке платочек. Волнуется больше Мити. Еще бы! А его мама разве не волновалась бы? Наверно, тоже сидела бы неподвижно и повторяла бы про себя: «Ну, давай, Серенький. Ну, держись».

Я, видишь, держусь. Теперь уже нетрудно, все опасности позади. Впереди только победа. Ее несложно отвоевать у вымотанного Митьки.

Разве я виноват, что он так обессилел?

Ну да, я понимаю, что невелика честь — победить уставшего противника. Но что здесь нечестного? Ведь он сам устал в боях, а в спорте побеждает сильнейший… (Дзах, дзах, дзиу! Ух ты черт! Уже три — два. Он еще держится, он еще жмет из последних сил. Он даже не понимает, что все равно проиграл.) Нет, я не виноват. У каждого своя сила и свое умение. Ведь это спорт.

Не только спорт?

Да, я помню, что говорил д’Артаньян. Не тот молодой и отчаянный, из «Трех мушкетеров», а старый, поседевший в боях д’Артаньян из длинного и печального романа «Виконт де Бражелон». Он говорил, что не в умении владеть шпагой заключается доблесть и честь человека. Она. в самом человеке… Но разве я дерусь против совести? Разве Мите Кольцову, который на два месяца позже меня пришел в «Эспаду», мало третьего места? Это же все равно и слава, и почет, и диплом… Да, диплом, конечно, не понесешь в класс, не будешь хвалиться. Другое дело — маленький золотистый жетон на школьной курточке. Он сам говорит за себя. Говорит всем, кто не верил и раздражался, кто усмехался, глядя на тихого, щуплого пацана. «Чемпион «Эспады!»…

Но разве это будет честно, если Митя не по правде выиграет последний бой?

Но почему не по правде? Ведь он бьется до конца, из последних сил. А перевес в одно очко разве не может быть просто случайностью?

(Ж-жах! Выпад, второй! Что он делает! Идет уже напролом! Ведь стоит Сереже ответить поточнее — и все.)

Но он еще держится, Митька Кольцов. Он все еще верит в себя. И тут даже не надо поддаваться. Просто немного расслабиться. Ведь и он, Сережа Каховский, имеет право устать…

Мама прижала Митю к себе, обхватив за плечи. И он полминуты стоял неподвижно, уткнувшись лицом ей в плечо. Только острые лопатки ходили от дыханья под промокшей футболкой.

Данилкина компания прыгала вокруг и радостно хлопала по спине победителя, иногда попадая по руке матери…

Потом, уже переодевшись в форму, финалисты построились, и Олег вручил дипломы. А Мите приколол жетон.

Затем опять все смешалось.

Зрители и участники расходились: впереди была еще половина выходного дня. Солнечный, синий от безоблачности и осеннего холода, он бил в окна и звал на улицу.

Сережа тряхнул плечами, прогоняя усталость, и улыбнулся.

— Ты не расстроился? — участливо спросила Наташа.

— Третье место — это ведь тоже хорошо,—

сказал Генка.

— Все хорошо, — сказал Сережа. — Знаете что? Пойдем сейчас ко мне! Я вам покажу, какую башню отгрохал на своем замке. А потом что-нибудь придумаем.

Олег прошел мимо, на ходу попросил:

— Сергей, останься, если можешь. Надо порядок навести, оружие убрать.

Наташа и Генка сказали, что подождут.

Вокруг Мити и его мамы все еще толпились друзья.

— Олег Петрович! Сережа! — позвала она. — Знаете что? Приходите сегодня к нам! Вот и Данилка и все ребята придут. Сделаем маленький праздник. Будем чай пить, я пирожков нажарю. Придете?

— Вообще-то мне контрольную надо готовить, — сказал Олег. Посмотрел на Митю, который оглядывал всех со счастливым ожиданием, и вздохнул — Но, с другой стороны, пирожки…