Книга теней - Уэст Жаклин. Страница 15

– Боюсь, никто с таким именем мне не вспоминается, – призналась миссис Дьюи.

– Нет. Думаю, нет, – добавила миссис Нивенс и улыбнулась Олив – коротко и вымученно. – Если только очень давно.

На мгновение Олив даже дышать перестала. Да, очень давно.

Миссис Нивенс все сидела, уставившись на нее.

– Понятно, – кивнула девочка, растягивая губы в улыбку как она надеялась, веселую и беззаботную. – Все равно спасибо. – И она поспешно пролезла через кусты сирени обратно на свой укутанный в тень участок.

Олив шла по собственному саду, охваченная смутными подозрениями. Миссис Нивенс явно скрывала какую-то тайну. И все-таки они с миссис Дьюи рассказали ей немало полезного. Если эти картины написал Олдос МакМартин, вполне возможно, он специально сделал так, чтобы на них можно было смотреть через очки… Хотя Леопольд сказал, что очки принадлежали госпоже МакМартин. И зачем вообще было мистеру МакМартину рисовать картины, в которые можно залезать? Олив окинула сад задумчивым взглядом, накручивая прядь волос на палец.

Задний двор их дома представлял собой обширный участок между разваливающимся сараем с одной стороны и гигантским дубом с другой. Он казался совершенно заросшим и диким – особенно по сравнению с аккуратными рядами тюльпанов в образцовом саду миссис Нивенс. Олив опустилась на колени на землю, чтобы приглядеться, но все равно не поняла, какие из растений – сорные, а какие нет. Все они выглядели довольно странно: у одних были бархатистые фиолетовые листья, на других цвели крошечные красные цветы, похожие на капельки крови, третьи походили на разинутые зубастые рты. Она вроде бы определила базилик, и петрушку, и мяту – но это с таким же успехом могла оказаться крапива. Олив попробовала выдернуть сорный росток, и на большом пальце остался красный след.

Сунув пострадавший палец в рот, Олив огляделась. Неужели все и вправду случилось так, как рассказал Мортон? Неужели однажды ночью, давным-давно, он вышел из своего дома и добрел до соседского сада, быть может, до этого самого места…

День был душный, но по спине вдруг пробежал холодок. За ней кто-то следил. Девочка подняла голову. Сверху вниз на нее смотрели три этажа старого дома. Странно, она почему-то вообще никогда не замечала, что у них есть третий этаж. С переднего фасада были видны только два ряда окон: первого этажа и второго этажа со спальнями. Но здесь, с тыльной стороны здания, все оказалось несколько иначе. Окна были всевозможных форм и размеров: большие и маленькие, мансардные окна с панелями цветного стекла и узорчатые окна с красочным обрамлением. На самом же верху, на третьем этаже, были только крошечные круглые окошки, похожие на иллюминаторы старинного корабля. А из одного такого крошечного круглого окошка на нее смотрели две кошачьи морды.

Олив моргнула. Те замерли, как все кошки, когда видят, что их заметили. Одна кошачья фигура была скрыта в тени, и Олив ясно видела только яркий блеск зеленого глаза. Другой кот, огромный и рыжий, был ей хорошо знаком.

Сердце в груди подпрыгнуло. Горацио!

Мигом промчавшись по ступенькам вверх, Олив влетела в заднюю дверь. Пробежала по коридору и, схватившись за стойку перил у подножия лестницы, чтобы не улететь по инерции дальше, завернула на второй этаж. Раз там наверху были окна, значит, в их доме есть и чердак. А если есть чердак, значит, где-то в доме была лестница, ведущая на чердак, и она собиралась ее найти.

В поисках лестницы Олив пронеслась по всем комнатам второго этажа. Но тщетно. Проверила по второму разу, открывая двери всех чуланов и даже заглядывая в комоды и платяные шкафы, как поступил бы всякий, кто читал про Нарнию. Осмотрела везде потолки, чтобы убедиться, что нигде нет люка или скрытой лестницы, которую можно опустить вниз. Попробовала вертеть стойки перил и нажимать на деревянную обшивку в надежде, что наткнется на какой-нибудь тайный рычаг или кнопку. Но ничего подобного не обнаружилось.

В досаде и растерянности девочка медленно протопала обратно вниз по лестнице. Может, это Горацио прятался от нее или чердак скрывал какой-то секрет, но Олив оставалась незваным гостем. Это было очень обидно. Обида переросла в раздражение, которое превратилось почти что в ярость. Дом пытался ее отвергнуть. Но вместо того, чтобы тихонько удалиться, как она обычно делала, когда ее прогоняли, Олив оглянулась вокруг в поисках того, что можно было бы стукнуть. Однако пнув стену у лестницы, она тут же устыдилась. В конце концов, стена была ни в чем не виновата. Однако не успела Олив повиниться, как заметила краем глаза нечто странное.

Примерно посередине между первым и вторым этажами, справа от Олив, висела картина, которую она видела множество раз. Это был пейзаж с небольшим серебристым озером под сумеречным небом. Но на этот раз, когда Олив прошла мимо, в картине что-то сверкнуло, поймав отблеск света. Олив надела очки. Нарисованные сосны весело махали ветвями. Серебряная вода, шурша, набегала на берег. На небе мерцала пара-тройка звезд. А в воде, прямо рядом с берегом, ярко поблескивал какой-то крошечный золотой предмет. Олив пригляделась повнимательней. Да, там точно что-то было.

На какую-то долю секунды девочка вспомнила о тенях, которые гнались за ней по лесу. Вспомнила о Мортоне. А потом об Аннабелль. И о Горацио. Может, это Горацио хотел ее запугать? Вдруг у него есть причина желать, чтобы она никогда не доискалась правды? Мортон ему не доверял. Может, и ей тоже не стоит. И вообще, она не собиралась позволить какому-то высокомерному коту решать, что ей можно, а что нельзя делать в ее собственном доме. Осторожно оглядевшись, чтобы убедиться, что родителей нет поблизости, Олив залезла в раму картины.

У ног тихо шелестели камыши. Песчинки, просочившись через носки, щекотали между пальцев. В воздухе стоял теплый, рыбный запах озера, смешанный с острым ароматом хвои.

Девочка направилась к воде. Когда камыши окончательно сменились полосой песка, Олив стянула носки и закатала джинсы. Вода оказалась такой температуры, при которой газировка считается теплой, но суп – холодным. Девочка побродила по мелководью, надеясь, что заметит мерцание золота рядом с берегом – желательно, прямо на песке.

Вдруг в паре метров от берега что-то блеснуло. Олив тяжело вздохнула. Густо-фиолетовая вода постепенно дошла до колен, а потом и до пояса. Она попыталась зацепить вещицу пальцами ноги, но та всякий раз выскальзывала. И все же девочка почувствовала, что это нечто небольшое, холодное и твердое. Олив не собиралась сдаваться, не выяснив, что же представляет собой ее находка; наконец она набрала в грудь побольше воздуха, одной рукой придержала очки, зажмурилась и опустила голову прямо в воду.

Дно озера оказалось на ощупь илистым и склизким. Сначала ей под руку пару раз попалось что-то, что уже точно не могло быть живым, и еще пару раз – что-то, что вполне могло, и наконец пальцы сомкнулись вокруг гладкого и твердого и, как ей показалось, металлического предмета.

Олив стремительно, словно пробка, выскочила из воды, крепко зажав находку в руке. Трудно было что-то различить в тусклом вечернем свете картины, но девочка сумела разглядеть, что это был кулон. Гладкий, словно золотое яйцо, он висел на тонкой, изящной цепочке. Его украшала гравировка – тоненький узор из завитков. Олив повесила цепочку на шею и побрела к берегу, так внимательно разглядывая украшение у себя под носом, что заметила пушистого рыжего кота, только когда уже почти на него наступила.

Горацио с воем отпрыгнул, чтобы избежать столкновения с Олив, когда та выбралась на берег, захватив с собой немало озерной воды.

– Прости, Горацио. Я тебя не видела.

– Я заметил, – произнес кот. – Что ты там нашла?

Что-то в подозрительном взгляде кошачьих зеленых глаз заставило Олив солгать.

– Ничего, – ответила она, торопливо пряча кулон под одежду.

– Ничего. Хм-м-м. Весьма убедительно, – протянул кот, глядя, как Олив с усилием натягивает носки на мокрые ноги. – Уверен, будь у тебя побольше времени, ты придумала бы что-нибудь еще более изумительно правдоподобное.