Пчелиный волк - Веркин Эдуард. Страница 51
Я не смог удержаться, честное слово, перебил:
– И появился он, весь в белом, и меч его был быстр! Все-таки он, Воин Добра?
Коровин беззвучно хихикнул.
– Почти так. Все почти так, клянусь Мигелем Гваделупским! Тогда объявился один парень. У него были странные способности. Он мог появляться в разных местах и доставать разные вещи. И он начал войну против всей этой дряни. Собрал рыцарей и начал помаленечку хлопать всех этих гадов. И вполне удачно начал. Только вот гадов становилось тоже все больше и больше, просто толпы какие-то хлынули…
– Почему? – перебил я снова.
Коровин хихикнул уже в голос.
– А ты будто не знаешь, почему? – спросил он. – Время изменилось, мечты стали жестче. Все стали мечтать о разной дряни. Где ты сейчас найдешь даже одного приличного мечтателя? Ты не знаешь?
– Не знаю, – ответил я.
Я снова врал. Я знал одного мечтателя. Вернее, мечтательницу. Сирень. Наверняка ее фантазии были вполне необузданны. Странно, как до сих пор она сама сюда не попала.
– Я тоже не знаю, – продолжил Коровин. – Так вот. Этот парень стал потихоньку объединять разные кланы. Волшебников, эльфов, рейнджеров, следопытов, всех, короче. И все они начали мочить разную нечисть…
– Ты уже говорил.
– Ну да, – сбился Коровин. – Все шло нормально. Как вдруг этот парень почувствовал, что…
Коровин неожиданно замолчал и прислушался. Я тоже прислушался.
– Показалось, – сказал Коровин. – Но нам все равно в ту сторону. Так вот, этот парень, он почувствовал, что за ним вроде как наблюдают. И пусть никаких явных признаков не было, этот парень ощущал себя как под микроскопом. Дело в том, что он попал сюда… Короче, он уходил от погони. Он участвовал в одном научно-военном эксперименте, вернее, его заставили в нем участвовать… И теперь они не хотели оставить его в покое, они считали его своим оружием, своим топором. А он не хотел быть ничьим топором! И так уж получилось, что он привел своих врагов сюда…
Так, подумал я, это уже интереснее. Уже ближе к теме, уже горячее, приложись лбом, останется след.
Совпадает с тем, что знал я.
А вообще интересно – страна мечты. То есть получается, что у тех, кто попадает сюда, то, о чем они фантазировали в нашем беспонтовом мире, исполняется наяву. Ну, вот я попал тоже. Как мои мечты, начнут теперь сбываться? А какие у меня мечты? Раз не сбывается – значит, никаких нет. Почему? Потому, что я в чем-то ущербный человек, отпечатков – и тех у меня нету. Хотя… конечно, есть у меня мечта! А моя Южная Америка, мачу-пикчу, Тегусигальпа, Кондоры и Анды! Что, этого мало? Видимо, да, подумал я. Ведь мачу-пикчу, озеро Титикака и Анды существуют на самом деле, я выполняю задание и за свои деньги запросто отправлюсь в свою Южную Америку. А сюда выносят волны только тех пацанов и девчонок, которые мечтают о невозможном – типа рыцарских турниров, эльфийских песнопений и прочего. Ясно – мечты должны быть только детско-приключенческие: фантазии ролевиков, геймеров, любителей рубилово-фантастики и всяких романтических фэнтеж. Подумав так, я успокоился.
Коровин смотрел на небо. Я заметил, многие люди любят без дела смотреть на небо, я сам такой. В какой-то книжке я читал, что привычка смотреть на небо является одним из доказательств существования бога.
– Его звали Персиваль, и я был с ним знаком, – сказал Коровин. – Персивалю нужно было отсюда бежать, но он не мог все бросить. У него была подруга, и ему было жалко всех этих… Короче, тогда возникла идея устроить некое…
Над нами провыл еще один летательный аппарат, похожий на помело, на сей раз пилот был в кожаной куртке, прямо беспечный ездок, честное слово. Коровин проследил за ним взглядом бывалого бывальца.
– Мне кажется, – он сощурился, – мне кажется, там впереди какое-то строение…
Коровин указал пальцем в сторону горизонта.
– Ты посмотри, что там такое, у меня от голода глазные мышцы не в тонусе…
Я посмотрел. Далеко-далеко, километрах в пяти, прямо посреди поля возвышался невысокий крепкий амбар. Амбар как амбар, пшеницу раньше, наверное, хранили. Или табак. В Аргентине в таких амбарах листья табачные вялят. Перед сворачиванием в сигары.
Помело долетело до амбара, описало круг над крышей, зависло, а потом опустилось вниз.
– Странно, – сказал Коровин. – Я что-то чувствую. Какие-то вибрации…
Я прислушался к собственным ощущениям, но никаких вибраций не ощутил.
– Сила. – Коровин сжал кулаки. – Я чувствую силу!
– Это оттого, что мы акации вчера наелись. Акация очень питательна, содержит много хрома…
– Там. – Коровин указал на амбар. – Там что-то происходит! Посмотри, как встала дыбом шерсть у Доминикуса!
Шерсть Доминикуса действительно поднялась дыбом, но этому могло было быть сто двадцать восемь причин. Например, блохоактивность.
– Там что-то необычное… – прошептал Коровин. – Давно я не чувствовал…
– Ну так пойдем, посмотрим. – Я зашагал через лебеду к амбару. – Хуже не будет! Может, там бесплатную еду раздают…
– Это вряд ли. – Коровин стал продираться за мной. – С бесплатной едой у нас напряги…
Мы шагали, наверное, минут двадцать, но амбар не стал ближе, видимо, изначально я не совсем правильно оценил расстояние, до амбара было гораздо дальше. Полуденный воздух искажает расстояние. Мы шагали еще минут двадцать. С таким же успехом.
– Чертова лебеда! – Я попытался выдернуть из земли ближайший стебель, но только поранил руки. – Скрадывает расстояние. Надо шагать быстрее!
Мы пошагали быстрее и заблудились в лебеде, а когда вышли на более-менее высокое место, то обнаружили, что пролетели мимо и теперь амбар находится не впереди, а позади.
Мы развернулись и снова устремились к цели с упорством знатных землепроходцев.
И снова прошли мимо.
В итоге, потратив на попытки приблизиться к амбару почти полтора часа, мы остановились.
– Что это, Коровин? – спросил я. – Что за дела?
Коровин напыжился.
– Это наглядный урок нам, – сказал он. – Что реальное расстоя…
– Коровин, не изображай Алису в Зазеркалье. – Я уже изрядно разозлился и чуть было не отступил от реализуемого сценария. – Как нам добраться до этого сарая?
– Должна быть карта. Если карты нет…
– Короче, пошли отсюда. – Я развернулся в обратную сторону.
– Есть один способ. – Коровин поймал меня за плечо. – Есть.
Коровин стал осматривать окружавшую нас лебеду. Он перебирал стебли, выбраковывал, выбраковывал, потом все-таки обнаружил то, что ему нужно.
– Вот, – сказал он, выдернув один стебель из земли. – Погляди.
Коровин протянул мне лебедину.
– И чего?
Лебедина как лебедина, ничего выдающегося. Хотя… Прямо посреди стебля растение оказалось завязано узлом.
– Это полуденница завязала, – сказал Коровин.
– Полуденница?
– Полуденная ведьма. В каждом поле есть своя ведьма. Ржаница, пшеничница, гречишница, а полуденница – самая главная, самая страшная. Как в каждом омуте свой водяной, так и в поле своя ведьма. В полдень полуденница выходит осматривать владения, а если кого в поле встретит спящего, крышка тому. Смертушка лютая, а потом говорят – солнечный поцелуй. Стебли это она завязывает, выбирает особые – она из них себе гнездо будет вить. С помощью таких стеблей можно искать воду. Дороги тоже можно искать… Я же говорил, что это не простой амбар! Что это амбар необычный, прямой дороги к нему нет, заклятие наложено…
Коровин принялся изгибать стебель лебеды, пытаясь состроить из него что-то вроде лозоходской рогатки. Рогатка не получалась, Коровин мял стебель, пытаясь выгнуть из него надлежащую фигуру, и ругался на незнакомом мне, кажется финском, языке. Коккола-шмоккола, утсиски-шмутсиски, сплошная, короче, линия Маннергейма.
Неожиданно потемнело – я задрал голову и обнаружил, что над нами медленно проплывает небольшой, похожий на чахоточный огурец дирижабль.
– Смотри, – я указал пальцем. – Цеппелин.
Коровин оторвался от стебля и посмотрел вверх.