Пчелиный волк - Веркин Эдуард. Страница 52
– Не знал, что здесь такие летают… – сказал он. – Как я отстал, однако, от жизни…
Я же подумал о другом. О том, как удобно на самом деле путешествовать на дирижабле. Дирижаблить, так сказать. Или дирижабить. За дирижаблем будущее – сейчас во всех странах дирижаблестроение возрождают.
– Это же Энлиль! – неожиданно восхитился Коровин. – Энлиль!
– Бог ветра, что ли? – спросил я.
– Какой еще бог ветра?!
– Энлиль – бог ветра в шумерской мифологии, – сказал я. – Там еще Шамаш есть – за справедливость отвечает…
– А, теперь понятно… – покачал головой Коровин. – Вообще-то он Энлиль Сироткин.
– Как?
– Энлиль Васильевич Сироткин, гражданин Российской Федерации.
– Удружили родители с именем, – сказал я. – Похоже на современную книжку. Во всех современных книжках родители называют детей как-то по-дебильному. Пирамидонец, Тиамат опять же, Кремний… Прикинь, в детский сад приводят Тиамат Валерьевну…
Коровин согласился:
– Да, да, оригинально, конечно, тут много смешных имен… Но с Сироткиным по другому, родаки у Энлиля действительно стуканутые были, закончили Институт стран Востока и Азии и пятнадцать лет работали в Багдаде…
– Атомную бомбу Саддаму строили?
– Вавилон раскапывали. Сам Энлиль, кстати, там родился, в Багдаде. Наверное, потому его так и назвали…
Вторую свою картину, сюжет № 2, я назову просто. «Энлиль». И изображу все так. Поле лебеды без краев, по небу к нему тянется дирижабль. И два мальчика смотрят ему вслед.
Красиво.
Дирижабль Энлиля подлетел к амбару, завис. Откинулся люк. Я вдруг подумал, что сейчас из люка вывалится рояль, вывалится, с тоскливым звуком упадет в лебеду. А почему бы, собственно говоря, роялю не выпасть? Выпадение рояля не пойдет вразрез с общей логикой Планеты Х.
Но рояль не выпал. Из люка вывалилась веревочная лестница, по лестнице спустились два субъекта в длинных неудобных хламидах неопределенного цвета.
– Чего они все в этот амбар лезут? – спросил я.
– Это слет! – торжественно сказал Коровин.
– Какой еще слет? Партии любителей курдючного сала?
– Это слет эльфов!
Коровин приосанился и умудрился придать своей внешности достойный, даже в чем-то благообразный вид. Как ни странно, ему это даже немного удалось. Несмотря на то что выглядеть благообразно в проеденном плесенью мешке было достаточно трудно. И рубашка в белый горошек тоже сурьеза не добавляла.
Забавно, но даже Доминикус подобрался, его шерсть каким-то удивительным образом пригладилась, в результате чего облезлая психопатская кошатина приобрела благородные черты русской голубой.
Или даже британского рекса, того, у которого мать отгрызает уши сразу после рождения.
– Это слет эльфов, – повторил Коровин. – Настоящих, разумеется, эльфов. Такие иногда проводятся. На них приглашаются все здешние действующие эльфы. Выбирается Оберэльф, выбирается Верховная Конгрегация, определяется общая политика. Энлиль как раз в последний раз был Оберэльфом. Да что там говорить, я сам два раза выбирался в Конгрегацию!
– А ты что, все-таки эльф, что ли? – удивился я.
Коровин степенно кивнул.
Бывает, подумал я. Коровин эльф. Мой приятель Дрюпин супермастер, Сирень девчонка. У всех свои недостатки. Все бывает. Люди разные нужны, люди разные важны. Вот я тоже, простой обычный…
– Я был эльфом, я и сейчас эльф… – гордо сказал Коровин. – И я просто обязан принять участие в этом съезде!
Коровин сложил руки на груди и тряхнул отсутствующими волосами.
– Я просто… Я хочу.
– Я думал, эльфы не такие, – сказал я.
– Предрассудки, – отмахнулся Коровин. – Обывательские представления. Я понимаю, все хотят видеть в эльфе волосатого – раз, белобрысого – два, норвежского – три, и к тому же металлиста. Кстати, у меня раньше тоже были космы, наличие волос еще ничего не значит. Так что надо обязательно к ним заглянуть…
– Зачем?
– Ну как… как зачем? Надо выяснить, надо поглядеть, что тут к чему… Знаешь, у этого Энлиля – у него же дирижабль, ты же видел?
Здравая идея, подумал я. Дирижабль вполне может пригодиться. Чего ноги впустую давить? Если удастся как-нибудь договориться… Или не договориться.
– Но только дирижабль – потом, – сказал Коровин. – Сначала надо на слете немного… побыть. Они там разойдутся, болтать будут, может, какая-то информация проскочит… Эти уродцы могут вполне знать что-нибудь о твоем Персивале…
Это тоже хорошее известие. След. Ну, или запах следа.
Внезапно Коровин потух, сдулся, как китайский воздушный шарик.
– Что с тобой? – спросил я. – Внутренний стержень разжижился?
– Не могу, – ответил Коровин слабым голосом. – Не могу явиться им на глаза. Они меня изгнали…
– Как изгнали?
Коровин не ответил.
– За что изгнали? – снова спросил я.
– Велели пересмотреть свой кодекс поведения. – Коровин даже хлюпнул носом. – Собаки… Жалкие псы…
– А ты что?
– Сказал, чтобы сами свой кодекс пересматривали. Приблизительно так и сказал… А они меня изгнали. Просто тоталитарная секта какая-то, а не эльфийский союз! Псы уродские! Они меня не пустят туда…
Коровин даже покраснел от возмущения.
– Мне кажется, что настоящий эльф не должен задумываться о таких мелочах. – Я похлопал Коровина по плечу. – Пустят не пустят, так размышляют лишь малые дети… Просто пойдем и посмотрим, что там к чему.
Коровин подул на руки, вытер их о Доминикуса, сжал кулаки и сказал решительно:
– Так точно, товарищ. Пойдем и посмотрим. Что, они меня бить по лицу, что ли, будут, в конце концов?
Доминикус недовольно мяукнул – видимо, словосочетание «бить по лицу» ему было хорошо знакомо.
– Нет, конечно, – успокоил я Коровина, хотя сам в этом был не вполне уверен.
Коровин поднял свою лебеду, закрыл глаза, сосредоточился. Указующий стебель повернулся, и мы вслед за ним. События продолжали развиваться. Я ждал.
Стебель лебеды вел себя довольно странно: поворачивал налево, поворачивал направо, показывал вверх, дрожал, дергался. Коровин полностью доверял стеблю, двигался вслед за ним, в результате чего мы выписывали по полю замысловатые крендели. А амбар все не приближался и не приближался, какой-то равноудаленный амбар, честное слово.
И я никак не мог понять – сама эта лебединая ветка двигается или ее все-таки потихонечку поворачивает Коровин. Так или иначе, мы перлись через всю эту растительность, потом ветка вдруг качнулась и указала под ноги Коровину.
Эльф потряс ветку. Согнутый стебель упрямо показывал вниз.
– Что это? – спросил я.
– Повезло! – Коровин упал на колени и принялся ощупывать землю. – Давай присоединяйся…
– Неужели там трюфели? Я никогда не пробовал…
– Трюфели растут в дубовых рощах, – ответил сведущий Коровин. – А тут клад.
– Клад?
– Клад, – подтвердил Коровин. – Дублоны, рупии, гинеи. Если лоза указывает в землю, это значит, что в земле спрятан клад. Верное дело, проверено, о кладах тьма идиотов мечтает. Давай, копаем.
Коровин схватил котел и стал рыть котлом.
Совершенно неожиданно для себя я вдруг понял, что мне тоже хочется раскапывать клад. Доставать из земли проржавевший сундук, пропускать между пальцами маслянистые желтые кружки и ребристые бриллианты, не говоря уже об изумрудной и аметистовой мелочи.
И понял я в сей миг, что Планета Х начала действовать и на меня. Что начал и я играть по правилам этой странной и непонятной мне земли, воздух ее отравил, что ли…
При мысли об отравлении мое настроение немного ухудшилось, но я смог быстро взять себя в руки. Потер правое ухо, чтобы выкинуть из головы здешний туман.
– Может, пойдем все-таки? – предложил я. – Недалеко уже осталось…
– Подожди, – перебил Коровин. – Тут неглубоко, я чувствую эманации…
– Чего?
– Эманации. – Коровин поднял на меня уже перепачканное в земле лицо. – Из земли идет теллурическое излучение… короче, клад уже скоро…
Я пожал плечами и стал ждать. Клад это, конечно, интересно.