Муха и самозванный принц - Некрасов Евгений Львович. Страница 19

Маша задохнулась от обиды. У них непростой период, а у нее что, легкий? А главное, она заходила к ним в номер всего два раза — это называется «торчишь»?!

— Да кто тебе сказал?!

— Компетентный источник. Ты, наверное, и в лицо не помнишь, кто убирается у тебя в номере, а горничные наблюдают жизнь постояльцев, как мексиканский сериал.

— Да нет, помню. — Маша представила, как этот «компетентный источник» ябедничает на нее, торопясь и захлебываясь от счастья, что разговаривает с генералом. — Дед, на самом деле я каталась на лыжах, а горничная не знала. Она только посмотрела: ага, в моем номере никого нет, — и подумала, что я у родителей. Ошибочная оценка информации.

— Красиво говоришь, — улыбнулся Дед. — Я заметил, что слово «информация» обожают авторы детективов. И еще «фигурант» и «профессионал». «За расследование взялись профессионалы, и через двадцать две секунды на столе у генерала лежала вся информация на фигурантов по этому делу».

— Ты бы свои мемуары так гладко писал. А то наобещал Президенту! — огрызнулась Маша. Она тоже любила слова «фигурант» и «профессионал».

— Он уже все забыл, — отмахнулся Дед. Ему просто не хотелось писать эти мемуары.

— Я ведь могу позвонить и спросить, — пригрозила Маша.

Когда Дед вернулся из Америки, отсидев там двадцать лет в тюрьме, его принимал в Кремле сам Президент. За пять минут разговора он понял характер старого разведчика и, зная, что Дед никогда ничего для себя не попросит, дал свою визитную карточку Маше. С тех пор у них в доме бытовала Ужасная Страшилка Для Генерала: «Президенту позвоню». Если Деду, к примеру, не хотелось ложиться в госпиталь на обследование, достаточно было взять президентскую визитку и с серьезным видом сесть к телефону. Тогда Дед сдавался и ехал в госпиталь как миленький.

— Ладно, ладно, — замахал руками Дед. — Я, наверное, здесь и поработаю. Хочешь, начну прямо сейчас?

— Договорились, — поймала его на слове Маша. — До обеда чтоб написал две страницы… А ты почему в форме? Прямо со службы заехал?

— Да. Я еще с утра не собирался к тебе. Поехал в Академию как обычно, штатской одежды не взял. Потом думаю: «Надо Муху навестить». Предчувствие, что ли… Ты как здесь? — спросил Дед.

— Правильное у тебя предчувствие, — вздохнула Маша и, приложив палец к губам, показала на пожарный датчик под потолком.

Дед показал на ухо: «Я правильно тебя понял?».

«Правильно», — кивком подтвердила Маша. Взяла пилку для ногтей, влезла на стол… «Жучок» исчез! Раньше он темнел в щелях защитной корзиночки, а теперь там была пустота. Маша потыкала в щели пилкой, но «жучок» от этого не появился.

— Я сама видела. Я держала его в руках! — вздохнула она и начала рассказывать по порядку: о просьбе Андровского, о злоумышленнике в маске поросенка, который оказался боем, о том, как решила ничего не говорить Андровскому до самого отъезда, но зам по безопасности, видно, сам одумался и снял прослушку…

Дед слушал, вертя в руках алюминиевый пенальчик с новой сигарой. Потом сунул пенальчик в карман и жестом остановил Машины рассуждения на тему «Какой параноик этот Андровский».

— Знаешь, в чем беда симпатичных девчонок? Они уверены, что все радости и все пакости делаются исключительно для них.

— А для кого ж еще? Я одна в этой комнате! — удивилась Маша и вдруг все поняла: — Он подслушивал Амирова!

Глава IX ОБЕД ДЖЕЙМСА БОНДА

Хотя в ресторане «Райских кущ» хватало знаменитостей, Маша заметила, что многие смотрят на их столик. А все потому, что наш народ любит генералов необъяснимой любовью. Большинство собравшихся платило своей прислуге больше, чем государство генералам, и все равно Дедовы погоны и штаны с лампасами вызывали в публике вибрацию. Мужчины втягивали животы, женщины вызывающе смеялись и, сверкая перстнями, поправляли прически.

На маму с Михалычем глазели меньше, чем в первый день. Только одна телеведущая, недавно приехавшая с лупоглазым молодым человеком по имени Дима, громко удивилась:

— А Костя все еще носится со своей провинциалочкой?!

При этом она делала вид, что говорит исключительно для Димы, просто голоса не рассчитала.

Маша возмутилась. Это кто тут провинциалочка?! Сама из Питера! Чтобы поставить выскочку на место, она спросила, какие рестораны маме нравились в Стокгольме. Мама, разумеется, поняла, зачем был задан вопрос, но решила не ввязываться в бой и промолчала.

— Расскажи, Маргоша, это правда интересно, — неожиданно поддержал Машу Михалыч. — Я в Стокгольме был всего два дня, ничего толком не видел.

— А мы там долго жили. Потом ЦРУ наехало и пришлось бежать, — выложила Маша. Краем глаза она видела, что выскочка перестала улыбаться своему Диме и слушает в оба уха.

— Положим, тебя тогда еще не было, — заметила мама.

— Как же не было? Была, только не родилась еще. Неродившиеся дети все помнят — в подсознании, конечно.

Михалыч хлопал глазами.

— Правда ЦРУ наехало? — чуть громче обычного спросил он.

Теперь на них смотрел весь ресторан! Ладно, не весь, но ближайшие столики точно. Петербургская выскочка уткнулась в тарелку. У нее самой бывали трения то с милицией, то с прокуратурой. Журналисты такими вещами гордятся: если высокое начальство недовольно, значит их репортаж попал в цель. Но насолить Центральному разведывательному управлению Соединенных Штатов Америки, кажется, еще никому из наших журналистов не удавалось. Это высший пилотаж!

— Все из-за меня, — объяснил Дед. — Я тогда сидел в тюрьме у американцев и, к большому их удивлению, не хотел выдавать своих. Вот на меня и нажимали по-всякому, в том числе через семью.

В установившейся тишине стало слышно, как выскочка нервно скрежещет ножом по тарелке. Потом возобновился обычный гул голосов и звякающей посуды. Можно было не сомневаться, что в необъявленном поединке «Петербург — Укрополь» победа единогласно присуждена Укрополю.

Обед почему-то долго не подавали, и вдруг появился торжественный, как градоначальник, официант с позолоченным штопором на цепочке. Перед мужчинами он поставил по наперстку водки. Сгрузил с подноса серебряное ведерко, наполненное битым льдом. Изо льда торчало горлышко шампанского.

— По какому поводу гуляем? — удивилась мама.

Загадочно улыбаясь, Михалыч жестом приказал не торопиться с шампанским, и ведерко было поставлено на край стола, а официант начал фокусы с каким-то вином в длинногорлой бутылке. Взяв ее салфеткой, он с донельзя серьезным лицом показал всем этикетку. Михалыч кивнул. Жалея свой позолоченный штопор, официант открыл бутылку обычным, понюхал пробку и дал понюхать Михалычу. Тот еще раз кивнул, мол, не тяни, наливай. Официант, подлец, плеснул на донышко и поводил бокалом у Михалыча перед носом. Михалыч третьим кивком подтвердил, что да, это именно то, о чем все так долго мечтали. Тогда официант позволил ему отхлебнуть. Пожамкав губами, Михалыч выразительно посмотрел снизу вверх, мол, ну теперь-то все? После этого зануда официант разлил вино по бокалам и отошел в сторонку, дожидаясь суда взыскательной публики.

Маша попробовала. Вино было самое обычное.

— Нравится? — спросил Михалыч.

— Выдержка хорошая, но чувствуется лоза. Прессом давили, не для себя, а на продажу.

Михалыч выпучил глаза и перевел взгляд на маму.

— Юг, — объяснила она. — Соседи делают вино, угощают. Вот погоди, слетаем в Укрополь, попробуешь: в каждом дворе свой вкус, все друг перед другом хвастают.

Официантка расставила закуски: белужью икру и копченую севрюгу.

— За русскую разведку! — объявил Михалыч, взял свою водку в хрустальном наперстке и потянулся чокнуться с Дедом. — И за всех, кто не сдает своих.

Непьющий Дед ради такого тоста макнул губу в наперсток. Покосился на официантку, которая водружала на стол что-то непонятное с гарниром из вареной картошки и горошка… Подумал и выдал:

— Водка, шампанское «Дом Периньон», кларет «Мутон Ротшильд», телячьи почки с беконом… Следующим номером будут котлеты из барашка?