Правдивая история про девочку Эмили и ее хвост - Кесслер Лиз. Страница 5

— Мам, а почему мы живем на воде, если ты ее боишься?

Она вглядывалась в меня так напряженно, словно надеялась найти ответ в моих глазах.

— Я понимаю, это странно, — прошептала она наконец. — Не знаю, как тебе объяснить, но у меня внутри такое чувство… я просто не могупокинуть нашего «Короля».

— Но ведь это же глупо! Ты боишься воды, а мы живем на яхте в приморском городе.

— Да я понимаю, понимаю…

— В такой дали от всего на свете. А бабушка с дедушкой вообще живут на другом конце страны.

— А они-то здесь при чём? — Мамино лицо сразу же посуровело.

— При том, что я их ни разу в жизни не видела! Получаем от них пару открыток в год, и всё…

— Я тебе уже объясняла, Эм, они очень далеко. И мы… мы не особенно ладим.

— Но почему?

— Мы поссорились. Давным-давным. — Она нервно рассмеялась. — Так давно, что я уже даже не помню, из-за чего.

Мы немножко помолчали. Потом мама, поднявшись, подошла к иллюминатору.

— Это неправильно. У тебя всё должно быть по-другому, — пробормотала она, протирая стекло рукавом.

Неожиданно мама обернулась так резко, что взметнулся подол юбки:

— Придумала! Я знаю, что мы сделаем.

— Сделаем? Что мы можем сделать? Я просто отнесу в школу свою записку. Или ты сама напиши. И никто ничего не узнает.

— Всё равно узнают. Нет, мы не можем так поступить.

— Конечно, можем. Просто я…

— Эмили, только не начинай спорить, это невыносимо. — Мама решительно сжала губы. — Я не позволю тебе прожить жизнь, подобную моей.

— Но ты же не…

— Моя жизнь — это мое личное дело, — отрезала она. — Хватит пререкаться! — Мгновение подумав, она раскрыла записную книжку. — Нечего брать с меня пример. Ты должна побороть свой страх.

— Что ты собираешься делать? — я теребила пуговицу на кофте.

— Отвести тебя к гипнотизеру, — ответила мама, отворачиваясь и снимая телефонную трубку.

— Ну хорошо, Эмили. А сейчас постарайся дышать глубоко и спокойно. Вот так.

Я сидела в кресле, в маленькой комнатке, смежной с приемной Ясновидящей Милли. Никогда не знала, что она и гипнозом занимается. Но, если верить Сандре Касл, Милли совершенно излечила от судорог Чарли Пиггота — на мамин взгляд, это была отличная рекомендация.

— Расслабься, — нараспев произнесла Милли и глубоко, шумно вздохнула.

Мама сидела на пластмассовом стульчике в углу комнаты. Она обязательно хотела присутствовать — «просто на всякий случай». На какой именно случай, она не уточнила.

— Сейчас ты ненадолго заснешь, — тянула свое Милли. — А когда проснешься, твой страх воды пропадет навсегда. Исчезнет… растворится…

Но мне ни в коем случае нельзя засыпать! А вдруг я действительно впаду в гипнотический транс и разболтаю всё, что знаю? Тогда весь мой план пойдет коту под хвост! Не то чтобы у меня был какой-то конкретный план, но, в общем, понятно, что я имею в виду.

А что подумает Милли, когда узнает? И что она тогда сделает? Мне снова представились сети, клетки и научные лаборатории. Впрочем, я поспешно отмахнулась от этих глупых мыслей.

— Очень хорошо, — хрипло прошептала Милли. — Сейчас я начну считать от десяти до одного. А ты закроешь глаза и представишь, что спускаешься вниз на эскалаторе, всё ниже и ниже. Сядь поудобнее.

Я поерзала в кресле.

— Десять… девять… восемь… — начала Милли.

Закрыв глаза, я приготовилась бороться со сном.

— Семь… шесть… пять…

Я честно представила, что нахожусь на эскалаторе, таком же, как у нас в торговом центре. Он едет вниз, а я упорно карабкаюсь вверх.

— Четыре… три… два… Тебе ужасно хочется спать…

Я замерла в ожидании. И только тут поняла, что спать мне совершенно не хочется.

— Один…

Сна ни в одном глазу! Ура! Милли не настоящая гипнотизерша! Она притворяется!

Милли умолкла. Тишина тянулась так долго, что я уже занервничала, но тут раздался ужасно знакомый звук. Чуть-чуть приоткрыв левый глаз, я сразу же увидела в противоположном углу маму — та не просто крепко спала, но еще и храпела как слон.

Я торопливо зажмурилась, с трудом сдержавшись, чтобы не хихикнуть.

— Представь, что находишься у воды, — бубнила Милли. — Что ты чувствуешь? Тебе страшно?

Единственное, что я чувствовала, так это колотье в боку от сдерживаемого смеха.

— А теперь подумай о таком месте, где тебе было хорошо и спокойно. Где ты была счастлива.

И я представила себе море. Как я плыву в глубине, как мои ноги превращаются в прекрасный хвост, как я гоняюсь наперегонки с рыбами. Я уже совсем замечталась, как тут — хр-р-р-р — мама испустила такой громогласный всхрап, что я подскочила на месте. Но глаз не открыла, а сделала вид, будто просто дернулась во сне. Мама зашевелилась на своем стуле.

— Извини, — шепнула она.

— Ничего страшного, — шепнула в ответ Милли. — Она в глубоком трансе. Только вздрагивает иногда…

После этого я спокойно погрузилась в мечты о море — мне не терпелось поскорее туда вернуться. Где-то далеко-далеко бубнила Милли, снова тихонько посапывала мама. Когда Милли досчитала до семи, чтобы, типа, меня разбудить, я была так счастлива, что кинулась ей на шею.

— За что это? — удивилась она.

— За то, что излечила меня от страха, — соврала я. — Спасибо тебе!

Густо покраснев, Милли сунула в кошелек двадцать фунтов, протянутые мамой.

— Не за что, детка. Я сделала это из любви к вам обеим.

По дороге домой мама была тихой и задумчивой. Может, она догадывалась, что я не спала? Спросить я, само собой, не решалась. Мы шли узкими улочками по направлению к набережной. Дойдя до перекрестка, мама указала на скамейку с видом на море.

— Давай посидим немножко, — предложила она.

— Мам, ты как? — осторожно поинтересовалась я, усаживаясь на скамейку.

Было время отлива, и на оголившемся песчаном дне поблескивали мелкие лужицы. Мама задумчиво смотрела вдаль.

— Мне приснился сон, — сказала она, не поворачивая головы. — Он был такой настоящий. И такой красивый.

— Когда? Кто был настоящий?

Она покосилась на меня, но тут же снова перевела взгляд на море.

— Это было где-то там, я чувствую.

— Мама, что это?

— Обещай, что не подумаешь, будто я сумасшедшая.

— Ну конечно же, не подумаю!

Она улыбнулась и взъерошила мне волосы. Я сразу же пригладила челку.

— Когда мы были у Милли… — Мама прикрыла глаза — Мне приснился затонувший корабль, там, на дне. Огромное золотое судно с мраморными мачтами. Жемчужные мостовые и янтарный свод…

— Чего-чего?

— Это строчка из одного стихотворения. Кажется. Дальше я не помню… — Она снова посмотрела на море. — И скалы. Необыкновенные скалы. Они переливались всеми цветами радуги… И всё это было таким настоящим. Таким знакомым… — она замолчала и глянула на меня исподлобья. — Но, наверное, такое иногда случается, правда? Время от времени всем снятся сны, которые кажутся явью. Тебе-то точно снятся. Да?

Пока я соображала, как лучше ответить, мама вдруг замахала кому-то рукой.

— Смотри, — сказала она совсем другим голосом. — Вон мистер Бистон.

Обернувшись, я увидела, что тот, действительно, идет по пристани. По воскресеньям он всегда приходит к нам пить чай. Ровно в три. И приносит что-нибудь вкусненькое — кексы с глазурью, или пончики, или конфеты. Обычно я быстренько съедаю свою порцию и сбегаю. Сама не знаю, почему мне этот мистер Бистон так не нравится. Наша яхта при нём сразу становится меньше. И как-то темнее.

Мама приставила пальцы ко рту и залихватски свистнула. Мистер Бистон обернулся и, смущенно заулыбавшись, замахал в ответ.

Мама поднялась со скамейки.

— Пойдем. Пора возвращаться и ставить чайник.

И прежде, чем я успела спросить ее еще о чём-ни-будь, она встала и решительно направилась к яхте. Мне оставалось только догонять.

Глава третья

Этой ночью я снова выбралась в море. Я просто не могла удержаться. И на этот раз я решила заплыть подальше. Около пристани поверхность моря вечно покрыта пятнами мазута и разным мусором, а мне хотелось исследовать более чистые и глубокие воды вдали от берега.