Первый ключ - Мур Улисс. Страница 17

Рик снова кивнул и заметил:

— Я читал её. Мы нашли эту статью в библиотеке на вилле «Арго».

— Статья — сплошное заблуждение, но Раймонд понял это лишь много лет спустя, после того как решил держать в тайне своё открытие. Много веков назад в Килморскую бухту можно было добраться только морем. Именно так он и прибыл сюда — по морю на борту «Фионы». Приехал и обнаружил двери и ключи и самое главное — Первый ключ, единственный, который открывал и закрывал все Двери времени. Все, даже те, что находятся за пределами Килморской бухты…

Глаза Рика округлились от удивления.

— Есть Двери времени за пределами Килморской бухты?

— Никто этого не знает, Рик, — вмешался Нестор.

Леонардо кивнул:

— Никто из ребят, кто помнит то удивительное лето, так и не нашёл Первого ключа.

— Я вам больше не попутчик, — решительно заявил Рик, переводя взгляд с Леонардо на Нестора.

— Подожди минутку. И последуешь за нами.

Леонардо глубоко вздохнул и заговорил:

— Много лет назад, прекрасным летним днём, приехали в город…

— Леонардо… — Нестор попытался остановить его, но смотритель маяка жестом попросил не мешать.

— Приехали в город несколько человек, — продолжал Леонардо. — Это были лондонцы по фамилии Мур. Они поднялись на виллу «Арго», даже взглядом не удостоив горожан. После обеда один из них, одиннадцатилетний мальчик, спустился в Килморскую бухту, решив осмотреть городок. Я помню это так же хорошо, как если бы это было вчера. Я сидел на пирсе и злился, что пробковый поплавок моей удочки не хочет опускаться под воду, а этот мальчик подошёл ко мне сзади и сказал: «Так ты никогда ничего не выловишь!»

Нестор жестом остановил Леонардо.

— Я не так тебе сказал.

— Нет так! И я хорошо помню это. А знаешь, почему помню? Потому что я тогда испугался.

— Да брось! Ты же был гораздо выше меня ростом!

— Но мне было только восемь лет. А три года в детском возрасте — огромная разница. — Леонардо облокотился на стол, склонившись к Рику. — Ещё и потому, что этот мальчик из Лондона знал своё дело: он заставил меня вытащить удочку, проверил крючок, посмотрел на червей, которых я принёс с собой, и решил, что всё дело в них. И уговорил меня пойти и набрать других. Мы поднялись в Черепаховый парк поискать там дождевых червей и набрали целую пригоршню. Два часа спустя я выловил на свежего червя свою первую огромную рыбину.

Нестор улыбнулся:

— Не такую уж огромную…

— Но восьмилетнему мальчику она казалась огромной.

Рик взглянул на Нестора:

— А ты откуда всё это знал? В Лондоне ведь не учат ловить рыбу.

Садовник пожал плечами:

— Читал в одной книге. И совсем не был уверен, что всё это правильно.

— Но сработало, — продолжил Леонардо. — И мы стали довольно часто вместе рыбачить. Потом он уехал в Лондон со своими родителями, но сказал, что вернётся через неделю и проведёт летние каникулы здесь. И я пригласил его в парк и познакомил с другими местными ребятами. И тогда мы пошутили над госпожой Стеллой, нашей учительницей.

— Сейчас она и моя учительница, — вставил Рик, — Некоторые вещи остаются неизменными, — улыбнулся Леонардо. — А шутка заключалась в том, чтобы Нестор без ведома учительницы оказался вместе со всеми нами на общей фотографии класса. Тысяча девятьсот пятьдесят восьмой год, парк, госпожа Стелла пересчитывает нас в полной растерянности, а Уолтер Гетц, самый строгий и опытный фотограф, какого только можно себе представить, всё время выстраивает нас по-новому. Это был незабываемый день. Именно в тот день, когда сделали этот снимок, на котором Нестор оказался наполовину отрезанным, мы и подружились на всю жизнь. С ним и ещё с несколькими ребятами из того класса. Это Виктор Вулкан, который как раз в то лето превратился в Блэка Вулкана — в Чёрного Вулкана, Феникс, который потом научился звонить в колокол церкви Святого Якова, Клитемнестра Бигглз, которая не раз проваливалась на экзаменах, а потом преподавала в школе где-то далеко от нашего города, да, она — сестра Клеопатры, а также Джон Боуэн, врач, и маленький Питер, сын местного часовщика.

Рик постепенно успокоился. Теперь он понял, почему Улисс Мур и его приятели дружат до сих пор: дружба, которая завязывается в школьные годы, сохраняется на всю жизнь. Только некоторые имена оказались для него неожиданностью: отец Феникс, доктор Боуэн и Клитемнестра Бигглз…

Леонардо продолжил свой рассказ:

— Как бы там ни было, это Нестор привёл нас на виллу «Арго», где мы познакомились…

— Леонардо… — вздохнул старый садовник, снова пытаясь остановить его.

— …с его дедушкой, Меркури Малькольмом Муром, — сказал Леонардо. — Ужасный человек. Высокомерный и злой, казалось, он ненавидит всех детей на свете.

Рик легко представил себе Меркури, потому что видел его портрет на лестнице и знал, что причиной этой ненависти стала его единственная дочь Аннабелле, которая умерла при родах Улисса. Дедушка считал внука причиной гибели дочери.

— Полная противоположность отцу Нестора, — вспоминал Леонардо. — Его звали Джон, и он не принадлежал к семейству Мур.

— Джон Джойс, — тихо произнёс Рик. — Я видел его имя на могиле в усыпальнице.

— Это был великолепный человек. Беспечный поэт, романтический мечтатель, который во всём умел найти что-нибудь красивое или хорошее.

— Когда мама умерла, — вдруг заговорил Нестор, — не плакал только мой отец. Он сказал, что мама была большой любительницей путешествий, а большую любительницу путешествий остановить невозможно. Он считал, что она ждёт его точно так же, как многие годы до их знакомства ожидал её он. И с трепетом представлял, как она стоит за порогом, который переступаешь, когда входишь в последнюю Дверь времени… в дверь смерти. — Нестор нервно похлопал ладонью по столу. — Но мой дед посчитал, что отсутствие слёз только подтверждает его предположение, будто мой отец женился на моей матери ради того, чтобы унаследовать его богатство. И потому предпринял всё, чтобы из состояния семьи ему не досталось ничего. Отец действительно ничего не наследовал, кроме этой виллы.

Тут опять заговорил Леонардо:

— Старый Мур считал, что дом этот — старая пыльная рухлядь и его нужно продать за любые деньги, какие только дадут. Но Джон Джойс так не думал и после смерти дедушки постарался получить виллу в наследство. И тогда лето тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года несколько ребятишек запомнили как удивительное, потому что обнаружили необыкновенную особенность виллы. Вот тогда-то с ними и произошло невероятное приключение на холме в Черепаховом парке. — Леонардо грустно улыбнулся. — Приключение, которое навсегда изменило их жизнь.

— В тот раз мы собрались у ограды парка, очень ухоженного в то время. Недоставало только Боуэна, потому что родители не отпустили его, опасаясь, как бы ни случилось с ним какой-нибудь беды. Будущий доктор почти никогда не принимал участия в наших приключениях и в конце концов расстался с нашей компанией. Клитемнестра, как всегда, опаздывала, но, поскольку она была единственной девочкой среди нас, мы все согласились подождать. Очень красивая, необычная и энергичная девочка. Когда она пришла, мы все двинулись в парк, преисполненные ожиданий. Фотограф, снимавший нас, сказал, что подальше, за фонтаном с черепахами, есть вход в большую пещеру. А Клитемнестра добавила, что слышала, будто в этой пещере спрятано сокровище пиратов. Наша фантазия разыгралась, и мы решили отправиться на поиски, хотя и понимали, что дело это рискованное. Первую и главную опасность представлял сторож парка. Говорили, будто он ходит по аллеям с двумя злющими сторожевыми собаками на поводке. Больше никто из нас ничего не знал. Клитемнестра утверждала, что собаки эти и ночью охраняют парк, что у них красные, как у дьявола, глаза, а из ноздрей валит дым. Питер ужасно испугался и всё порывался уйти. А мы, остальные, наоборот, захотели бросить вызов судьбе и сторожу с его собаками. Феникс, как всегда предусмотрительный, взял в лавке своих родителей немного мясного фарша, и мы сделали из него котлетки, замешав в них чёрный и красный перец.